— Не сможете. Тем более что это — в его юрисдикции, и он за это отвечает.
— Может быть, если бы я действительно позвонил в ФБР...
— Не сейчас! У меня еще нет доказательств.
— Ну ладно. Желаю удачи!
— Спасибо! — сказал я. — Она мне понадобится!
Я повесил трубку и проверил свои часы. Двадцать минут первого. Надо спешить! И Тиджи, и Труди следили за мной. Я позвал Джорджию. Она быстро появилась.
— Кажется, дело закрутилось! — сказал я. — Но разговаривать некогда. Посмотрите, есть ли на кровати простыня?
Она принесла простыню, и я разорвал ее на полосы. Джорджия следила за мной, не понимая, что я делаю. Я перевернул Тиджи и связал ему руки за спиной. Простыня была полотняная и очень крепкая. Он слабо сопротивлялся и отругивался. Я сунул ему в рот кляп и закрепил полоской простыни. Труди я связал руки, но оставил свободным рот. Чисто из любопытства: она обзывала меня такими словами, которых я раньше никогда не слышал.
Потом я поднял Тиджи и вытащил у него из кармана ключи от машины. Сунув Джорджии в руку дубинку, я кивком указал ей на Труди, которая лежала на полу перед проигрывателем:
— Если она попробует встать, стукните этой штукой по икрам, и посильнее! Сможете?
Она угрюмо кивнула:
— Смогу! Можете быть уверены. Причем с удовольствием.
Тогда я вытолкал Тиджи за дверь и, ведя его перед собой, притащил к машине. Втолкнув его на заднее сиденье, я связал ему ноги остатками простыни и отвел машину за сарай. Когда я вернулся, Труди все еще изрыгала грязную брань, а Джорджия Лэнгстон стояла наготове с дубинкой в руке. Я развязал Труди руки. Джорджия удивленно посмотрела на меня.
Я холодно усмехнулся:
— Труди будет нашей секретаршей. Она так хорошо зарекомендовала себя в разговорах по телефону, что я решил дать ей подработать!
С этими словами я поставил девчонку на ноги.
— Вы меня просто потрясаете, — фыркнула она, — страшно, аж жуть...
— Зрелище будет не из приятных, — сказал я Джорджии, не обращая внимания на слова Труди. — Так что вы лучше последите за дорогой.
— Хорошо, — сказал она спокойно. — Но не бойтесь меня шокировать...
Она вышла.
Я взял Труди за руку и подвел к секретеру.
— Ну и парочка! — опять фыркнула она. — Настоящие ищейки!
Я не обратил внимания на ее слова и начал искать телефон Фрэнки Кроссмэна в справочнике. Надеясь, что и он, и его жена спят, я набрал номер и стал слушать. Три звонка, четвертый, пятый, шестой. После седьмого звонка кто-то снял трубку. В ту же секунду я повесил свою трубку на рычаг.
— Держу пари, это умнейший ход! — сказала Труди. — Вот уж не думала, что вы способны на такое...
— Думать вам сейчас ни о чем не требуется! — жестко сказал я. — Требуется только делать то, что я вам скажу, и все! Минуты через две, когда он снова ляжет в постель, вы позвоните ему. Я вам скажу, что говорить.
— Как же! Позвоню! Дождешься, легавый!
Я изо всех сил влепил ей пощечину. Она отлетела и упала на одно колено. Но быстро поднялась и попыталась вцепиться в меня ногтями. Я сжал ее запястья левой рукой, а правой влепил еще две пощечины. Она упала.
В ее взгляде, устремленном на меня, впервые промелькнуло какое-то сомнение.
— Ты что, спятил, подонок?
— Встать! Дешевая потаскушка!
Она поднялась, настороженно наблюдая за мной, готовая отпрянуть в любую секунду. Я молча влепил еще пощечину и почувствовал, что у меня уже тошнота подступает к горлу — ведь ей было около восемнадцати. Но действовать иначе я не мог. Они сами вынудили меня применять подобные методы.
— Может быть, кончите? — сказал она уже не нагло, а просто хмуро.
— Вы всю свою жизнь доили послушных меланхоликов и никогда не сталкивались с отчаянными людьми. Мне больше нечего терять... Усекли?
Я вытащил из кармана револьвер и взвел курок.
— Не посмеете, — сказала она нервно и облизала пересохшие губы.
— Не хотите — не надо! В таком случае мы это предложим Тиджи. Кстати, он наверняка будет сговорчивее!
— Это почему?
— А вы попробуйте отгадать!
Она сразу раскололась. Вся ее бравада исчезла:
— Что мне нужно делать?.. Что вы хотите?
— Вот так-то уже лучше! — сказал я. — Хочу, чтобы вы позвонили Фрэнки. Если подойдет его жена, молчите. Я тогда сам попрошу позвать его, ваш голос она узнает. Но когда подойдет Фрэнки, говорить будете вы! И вот что вы скажете... — Я объяснил ей, что именно она должна сказать, — Поняли?
Она кивнула.
— Вот и хорошо! — сказал я с мрачным видом. — И помните, если вы попытаетесь дать ему какой- нибудь намек, то вам не поможет и сам господь бог!
Я набрал номер и повернул трубку таким образом, чтобы она могла говорить, а мы оба — слушать.
Кроссмэк сам снял трубку.
— Послушай, Фрэнки! — сказала она торопливо. — Только что звонил Перл... Он едет домой сюда. Он сказал, что звонил тебе, но ты не ответил..
— Он повесил трубку до того, как я успел добраться до телефона, — буркнул Фрэнкк — В чем дело?
— Не знаю . Но, кажется, что-то заело. Он только сказал, что выезжает и попросил меня позвонить тебе и дозвониться, хотя бы мне пришлось обзвонить весь город Никому ничего не говори, даже своей жене, но сразу выезжай сюда, И как можно быстрее!
— Я — мигом! — ответил Фрэнки. — Сейчас буду.
Я нажал: на рычаг и посмотрел на часы. 47 минут первого. Времени оставалось совсем мало, она сказала что Перл иногда приезжает домой к часу ночи, Фрэнки минуты за две оденется, а потом Келхаун выждет еще две-три минуты...
В комнате было очень тихо Мне было жарко в куртке, пот градом катился по лицу. Руки одеревенели, я почти не мог сжать пальцы в кулак.
— Вы давно живете с Перлом? — спросил я.
— Месяца три-четыре, - ответила она с вызовом А потом захныкала: - Но я ни в чем не замешана! Я приехала из Тампа.
— А когда появился Тиджи?
— Примерно в это же время. Он во что то влип в Джорджии...
«Мелкие сошки, — подумал я. — А мне нужны трое главных и кое-какие доказательства. Но даже и в этом случае неизвестно, сумею ли я выпутаться».
— А в этом сейфе что? — спросил я.
— Не знаю, — с мрачным видом ответила она.
— Что в этом сейфе? — резко переспросил я, делая шаг в ее сторону.
— Честное слово, не знаю. — У нее снова стал кислый вид. — Он никому не показывает, что там... И ни при ком не открывает. Эта миссис Редфилд обещала мне триста долларов, если я выкраду код... — Труди внезапно замолчала.
— Зачем? — сразу спросил я. — Зачем это ей нужно?
