споткнулся, спускаясь с крыльца, и чуть было не упал. Я подхватил его. Джорджия привела нас к машине. Я втолкнул их в грузовик и поспешно связал им ноги у лодыжек. Джорджия включила свет. Фрэнки лежал на боку и смотрел на меня мрачными и подлыми глазами, а меня внезапно охватило чувство глубокого омерзения от всего этого. Быть полицейским — значит всю жизнь смотреть на такое...
— Следите за дорогой! — сказал я. — Он может появиться в любой момент.
— Пока еще никого не видно, — отозвалась Джорджия.
Я захлопнул задний борт, мы сели в кабину и заехали за амбар. Там я выключил мотор и вздохнул — подавленный и усталый. Все тело болело. Протянув руку, я коснулся ее плеча. Она взяла мою руку и нежно сжала:
— Каковы наши шансы?
— Не знаю, — ответил я. — В ту ночь они совершили ограбление и убили человека. Это случилось в Джорджии. Поскольку похищенные ценности были перевезены в другой штат, дело должно рассматриваться как федеральное. Этот факт да плюс еще убийство человека — вот что объясняет их поведение.
— А мы сможем это доказать?
— Пока еще нет, — сказал я. — Я стараюсь заставить их потерять голову. Из Фрэнки мне не удалось ничего извлечь, но у нас еще остаются Перл и миссис Редфилд... — Я сокрушенно умолк, понимая, что если Цинтия будет молчать и не впадет в панику, у нас не остается надежды. Мы должны «расколоть» ее, иначе ничего не выйдет.
— Но Кендэл? — спросила она. — Какая связь могла быть между ним и всем этим?
— Они распотрошили ювелирный магазин. И, должно быть, привезли часть награбленного к миссис Редфилд, а ваш супруг их застукал. Не забудьте, что это был не просто налет. Они знали, что убили человека. Злодейское предумышленное убийство — преступление первой степени!
— Но зачем он туда поехал?
— Этого я не знаю, — сказал я, а сам подумал, что отлично знаю. Хотя, может быть, и ошибаюсь. Взять, например, фактор времени. Лэнгстон оыл уоит, очевидно, в самом начале пятого. Уилвертон расположен от этого города почти в ста милях. Если ограбление произошло вскоре после полуночи, когда вся полиция была на месте пожара, то у них оставалось четыре часа. Можно успеть привезти сюда сейфы, но не вскрывать. Требовалось еще какое-то время. И вот встанет вопрос: что именно Лэнгстон мог увидеть?
Правда, в ювелирном часть товара не убирается на ночь в сейфы. Например, часы, серебро...
— Машина! Я слышу, что едет машина!
Приехал Перл.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
— Оставайтесь здесь! — шепнул я.
Я выскочил из машины и обогнул угол амбара. В темноте я его не видел, но слышал, как он торопливо взбежал на крыльцо. Он не станет терять времени на их поиски: отсутствие грузовика — достаточное доказательство, что они смылись, не дождавшись его приезда. Я перебежал через двор и, когда он вошел в комнату, встал у окна. Тэлли не было видно, он где-то в левой части комнаты... И тут я услышал звук, от которого нервы мои затрепетали. Слабые металлические щелчки: Перл подбирал кодовую комбинацию, открывая сейф.
Может быть, он хочет взять деньги и бежать? А может быть, я прав, и в сейфе спрятано что-то такое, от чего он хочет избавиться? Я выжидал: прежде чем войти, надо увериться, что Перл действительно открыл сейф. Я напрягся, и в этот момент внезапно зазвонил телефон. Перл не обратил на него никакого внимания. Телефон продолжал звонить. И, наконец, я услышал, как щелкнула дверца, — сейф открыт. Я проскользнул на крыльцо и вошел в прихожую. Резкий телефонный звонок продолжал разрывать тишину, заглушая звуки моих шагов.
Тэлли стоял на коленях перед открытым сейфом, спиной ко мне, сдвинув на затылок свою ковбойскую шляпу. Рядом с ним, на полу, металлический ящик, вынутый из сейфа, и в нем — два кожаных мешочка. Один — совсем маленький.
— Обернитесь, Перл! — сказал я. — И отойдите от сейфа.
Он резко повернулся и вскочил. Кроме первого вскрика, вызванного удивлением, он не проявил ни страха, ни замешательства. Синие глаза смотрели оценивающе и холодно. Потом он быстро скосил глаза — видимо, прикидывая расстояние от сейфа до секретера.
— Револьвера там нет! — сказал я.
Мы стояли друг против друга. Телефон зазвонил вновь, но почти сразу замолк. Кто бы нам ни звонил, упорствовать он не стал. А тишина словно гремела у меня в ушах. Я вспомнил выстрел из дробовика с сеновала, и мерзкий запах кислоты, и грязные намеки по телефону. В это мгновение я готов был наложить на него руку — ведь мы наедине с ним, лицом к лицу, и избить его до неузнаваемости, но я устало подавил в себе это желание. Какую пользу это принесло бы? Какую пользу это принесло бы мне в последний раз?
Я кивнул ему, показывая направление:
— Прочь от сейфа! Вон туда!
Он сделал шаг вправо, к проигрывателю, не сводя с меня синих, словно фарфоровых глаз. Он знал, что пистолет у меня. Я поднял оба кожаных мешочка на секретер и развязал шнурки.
Один из них был наполнен перстнями с драгоценными камнями разных размеров, а в маленьком мешочке была горсть бриллиантов, которая уместилась бы на детской ладони. Я не представлял себе, сколько они могут стоить. В другом ящичке сейфа хранилось несколько десятков пар наручных часов — мужских и женских, — завернутых в папиросную бумагу. Видимо, футляры он уничтожил, чтобы сэкономить место. В последнем ящичке, который я открыл, лежали пачки денежных купюр, рассортированных по достоинству и перехваченных ленточками. И прикинул: несколько тысяч долларов, не меньше. Интересно, сколько раз он их пересчитывал?
Я поднялся. Он уже смотрел на меня с заговорщицким видом. В то время его пухлое лицо было простодушно, как лицо младенца.
— Знаете, мы могли бы заключить с вами маленькую сделку!
— Да? — спросил я. Интересно послушать, что он предложит.
— Конечно! И все очень просто. Полиция загнала вас в тупик. Вам ни за что не выбраться отсюда, а когда они вас сцапают, Редфилд забьет вас до смерти. Но как вы смотрите, если я вас вывезу на своем грузовике, а? — Тут он сделал хорошо рассчитанную паузу, а потом добавил: — И дам вам целый карман денег на дорогу?
— Зачем? — спросил я.
Сейчас передо мной был другой Тэлли, Тэлли-делец. Что-то среднее между мужланом из низкопробной комедии и настоящим Тэлли — хладнокровным убийцей. А может быть, никакого настоящего Тэлли и не существует? Может быть, если снять с него все слои — один за другим, — то под ними не окажется ничего, кроме стихийной силы, кроме бестелесного и символического акта самопожирания? Неудивительно, что он говорит на разных диалектах и обладает даром имитации. Видимо, он сам не уверен, кто он такой.
Он не понял моего вопроса:
— Разве вы не хотите выбраться отсюда?
— Нет, — ответил я. — Сомневаюсь, поймете ли вы меня, но я хочу одного: видеть вас за решеткой!
— Ну, ну, зачем же так? Я вот совсем не злопамятный!
— Еще бы! Тем более, что пытаться свести женщину с ума или подорвать ее здоровье — это для вас лишь повседневная стратегия бизнесмена!
— О, я совсем не собирался сводить ее с ума. Я просто прикинул, что если она будет сыта по горло эти мотелем, то продаст его мне по дешевке. Вы же знаете, в торговле иногда приходится хитрить...
