в Эль Амаре.
— Сомневаюсь, что вы так уж боитесь свою бабушку, — Жанна улыбнулась. — Хотя понятно: раз вы не сторонник брака без взаимной любви, то не испытываете желания и вступать в него, не так ли?
— Есть одно затруднение… даже два.
— И именно поэтому вам нужна моя помощь?
В черных глазах испанца, отражавших свет фонарей, горела решимость.
— Принцесса уже очень стара и слаба. Силы ее с каждым днем убывают, и она живет лишь надеждой, что моя судьба и будущее Эль Амары устроены. Нет нужды объяснять, как я люблю бабушку, невзирая на ее властность и манеру всегда настаивать на своем. Если она узнает, что Хойоса убежала и живет с другим мужчиной, это будет для нее настоящим ударом.
— Но вы, сеньор, упоминали два затруднения.
Дон Рауль испытующе посмотрел на Жанну:
— У вас ведь никогда не было семьи, поэтому вам, скорее всего, трудно представить, что испытываешь, когда хочешь защитить родных и любимых людей. Несмотря на слабое здоровье принцесса обладает весьма здравым умом и сохраняет необыкновенное упрямство и своеволие. Я бы назвал ее маленьким деспотом. Узнав, что Хойоса упорхнула, она может разгневаться на всю их семью и прекратить выплачивать щедрую ренту, от которой зависит Ракель с двумя маленькими сыновьями.
Дон Рауль бросил докуренную сигару в пепельницу.
— И вот, Жанна, с вашей помощью я надеюсь убедить бабушку, что брак — личное дело каждого человека. Так вы поможете мне?
— Но я не знаю, как…
— Я все продумал. Последний раз Хойоса приезжала в Эль Амару еще школьницей. А девочки ведь имеют обыкновение сильно меняться с возрастом, хотя голубые глаза и белокурые волосы, конечно, никуда не денешь. Я намерен выдать вас за Хойосу, желая защитить Ракель и сохранить спокойствие принцессы.
При виде ошеломленного лица Жанны глаза его заулыбались. Он слегка пожал плечами, словно и не надеялся, что она поймет их семейные затруднения, однако ей сразу стало все ясно. Девушка без труда представила себе принцессу, великодушную, но привыкшую к беспрекословному подчинению окружающих. Конечно, бабушке дона Рауля ничего не стоит лишить ослушника и своей благосклонности, и своих даров. Жанна понимала, что преданный семье испанец разрывается между любовью к бабушке и желанием спасти Ракель и племянников от нищеты. Значит, не он был причиной слез молодой вдовы. Наоборот, горе Ракели толкнуло его на обман, который мог бы поправить ее положение!
А может, он влюблен в Ракель, прелестную женщину с двумя маленькими сыновьями? Принцесса наверняка не примет ее как возможную невесту своего внука. Ведь после смерти бабушки он унаследует Эль Амару, поэтому его дети должны быть прямыми потомками главы их рода — этого требует честь семьи и законы, охраняющие чистоту крови правителей.
Сиротское детство действительно несколько мешало Жанне полностью почувствовать, что такое семейная преданность, однако душа ее была отзывчивой, а воображение — живым, и она поняла, в какое затруднительное положение попал дон Рауль, испытывающий по-настоящему мужскую ответственность за судьбу прекрасной вдовы.
— И все-таки я сомневаюсь, чтобы этот план удался, — вырвалось у Жанны. — Ведь вашу бабушку трудно обмануть.
— И все-таки, может быть, попробуем? — он вдруг наклонился так низко к Жанне, что девушку испугала его близость, неотразимая сексуальная притягательность, бьющая через край сила и целеустремленность. В голове мелькнула будоражащая душу и тело мысль: интересно, а как он целуется?
— Да не пугайтесь вы так, — насмешливо улыбнулся испанец. — Я не собираюсь силой вовлекать вас в свою авантюру… хотя есть множество способов уговорить девушку. Можно было бы растопить ваше романтическое сердечко или, вжившись в роль шейха, которого вы, несомненно, во мне видите, похитить вас и тайно увезти.
— Дон Рауль, вы сожалеете, что потеряли Хойосу?
— Сожалею? Едва ли! Перспектива заранее условленного брака меня страшит, к тому же Хойоса всегда была красивой пустышкой, донельзя эгоистичной, избалованной куколкой. Никаких страданий она не знала, а вот…
Он замолчал, но Жанна про себя закончила его мысль. Из двух сестер пострадала только Ракель. Она потеряла мужа и теперь в одиночестве должна растить и воспитывать сыновей. Прелестная, с огромными, сияющими глазами, идеал любого испанского мужчины. А ведь дон Рауль — в той же степени испанец, в какой и сын пустыни.
— Вы говорите, Хойоса красива, — губы Жанны тронула лукавая усмешка. — В таком случае, не представляю, как я смогу заменить ее.
— Ну, ну, не скромничайте, — глаза мужчины, пристально разглядывавшие стройную фигурку в серебристом платье, розово просвечивавшие мочки, украшенные драгоценными сережками, нежную белую шею и хрупкие плечи, обласканные светящимися полумраком, блеснули неясным намеком. — Вижу, мой план кажется вам очень безнравственным, но бабушка-то ждет именно появления белокурого юного существа. Хойоса унаследовала светлые волосы и серо-голубые глаза от матери-англичанки. Пожалуй, ваши глаза, сеньорита, ярче и глубже по цвету, но все сочтут, что они просто слегка потемнели с возрастом. Поедемте! Я ведь не прошу вас на самом деле выходить за меня замуж. Вы просто отправитесь со мною в Эль Амару, поживете там немножко и будете с миром отпущены, когда принцесса убедится, что мы вовсе не влюбленная пара.
— Но такой обман претит мне, — Жанна возмущенно смотрела на него. — Сама мысль вводить принцессу в заблуждение отталкивает меня, к тому же я боюсь, как бы не обнаружился подлог. Вы говорите, что заботитесь о спокойствии бабушки, а по-моему, вы больше волнуетесь за Ракель и отстаиваете ее интересы.
— Совершенно верно, — согласился дон Рауль. — Но я хочу защитить бабушку от того, что может нанести непоправимый вред ее здоровью. Вы ее совсем не знаете! Как она упряма! Вбила себе в голову, что должна сама выбрать новую хозяйку Эль Амары, такую, которая, по ее мнению, будет мне любящей женой. Странно, до чего же легко поддаться на обман невинного взгляда голубых глаз. Почему-то всегда кажется, что они только сияют чистотой и преданностью и не скрывают никаких тайн.
— Будь я понаивней, сеньор, я позволила бы вовлечь себя в этот обман. Но меня удерживает честность: я не могу допустить, чтобы вы с моей помощью разыграли спектакль, в который принцесса, без сомнения, ни за что не поверит. Не будь она проницательной и мудрой, грош цена была бы ей как правительнице Эль Амары.
— Да уж, ум у нее всегда был острым, как кинжал, и необыкновенно быстрым, — произнес испанец задумчиво и немного грустно. — Помню, она часами беседовала со старыми мудрецами, не уступая им в спорах. А какой деловой хваткой она обладала! Наша провинция живет за счет торговли, так она каждое утро объезжала на своем любимом арабском скакуне фруктовые рощи, следя за сбором урожая. Но сейчас бабушка сильно сдала и живет больше воспоминаниями, а если и мечтает, так только о том, чтобы своими глазами увидеть меня семейным человеком, женатым, разумеется, на Хойосе. Но Хойоса исчезла, да я, честно говоря, никогда не любил ее.
— И все-таки, я думаю, разумнее было бы все честно рассказать бабушке, — заявила Жанна. Внезапно дон Рауль еще ближе наклонился к ней и железными руками обхватил ее за плечи. Отшатнувшись, она испустила судорожный полувздох-полустон. Испанец смотрел ей прямо в глаза, и взгляд этот не был умоляющим, а лишь требовал и искушал.
— Эль Амара — исключительно приятное место, просто созданное для отдыха и удовольствий, — в его голосе прозвучали глубокие, проникновенные нотки. — Большую часть времени вы будете развлекаться. Представьте: никакой мадам Нойес. Служба у нее покажется вам страшным сном. И еще одно, чего вы, наверное, опасаетесь сильнее всего: я не собираюсь разыгрывать из себя ревностного ухажера. Наоборот, предстанем перед принцессой в роли совершенно равнодушных друг к другу людей. — Он перевел взгляд на невинный изгиб нецелованных губ. — Неужели вы боитесь, что я стану приставать к вам с поцелуями? Или
