голосу его станут прислушиваться и властители других провинций. В душе я уверена, что он сможет сохранить мир в этой части пустыни. Молюсь об этом, дитя. Молюсь всем сердцем, уже усталым и далеко не таким сильным, как прежде.
Морщинистое, но все еще красивое лицо этой женщины, много лет управлявшей Эль Амарой и теперь готовой передать бразды правления Раулю, омрачилось тенью заботы. Почувствовав, что та устала, Жанна тихонько встала и, улыбаясь, сказала, что боится дольше занимать внимание принцессы.
— Ведь скоро у вас день рождения, и предстоят двухдневные празднества.
— Ты считаешь, что мне нужно собраться с силами? — улыбка принцессы была грустной и немного обиженной. — А ведь когда-то я могла всю ночь напролет вести беседу, отчаянно флиртовать сразу с дюжиной мужчин, а в скачках обгоняла даже сыновей. Ах, какую хорошую и долгую жизнь я прожила, всего в ней хватило: горечи и сладости, печали и радости. Надеюсь, и ты, Жанна, будешь так же счастлива.
— Благодарю вас, — болезненная улыбка, словно судорогой, скривила губы девушки. Уже выходя из этой экзотической пропитанной запахом благовоний комнаты, она в дверях столкнулась с Фаримой, спешившей на зов госпожи. Большие карие глаза улыбкой ответили на взгляд Жанны. Родившаяся и выросшая здесь, в Эль Амаре, она всем своим безмятежным видом подтверждала, как довольны судьбой жители этой провинции. «Какими беззащитными и уязвимыми они станут, если предоставить их самим себе», — подумала Жанна, и одиночество тонкой иглой кольнуло ее в сердце.
Было и радостно и грустно оттого, что беседа с принцессой закончилась, что они откровенно поговорили друг с другом. Значит, проницательная старая дама знала о чувствах Рауля к молодой красивой вдове, но считала их простым увлечением и надеялась, что он все-таки женится на Жанне. Увы! Коль скоро любовь поселилась в сердце, справиться с нею непросто; ее никогда уже не забудешь и от себя не убежишь.
Нет, Жанна убежит… Она уедет с Ахмедом, ускользнет, пока бал будет в разгаре, и не станет прощаться с Раулем, чтобы ее сердце не разорвалось от горя. Принцесса поймет ее, а Рауль скоро позабудет маленькую англичанку-снежинку, что, пролетая мимо, на минутку пробудила в нем любопытство.
Брызнул свет, и Жанна оказалась в одном из многочисленных двориков. Он был явно заброшен: в одном конце старый миртовый куст разметал узловатые, перекрученные ветви, в другом — слишком высоко поднимались одичавшие пурпурные олеандры, а круглый пруд в центре весь зарос цветами. Стена дворика была, словно плащом, одета розовой жимолостью, в гуще которой щебетала одинокая птичка. Низкое гранатовое деревце уже отцвело и роняло алые лепестки на изъеденные временем каменные плиты. Прогретые дневным солнцем камни источали тепло, настоянное на густом аромате эвкалипта.
Это уединенное тихое место вполне подходило к настроению Жанны. Здесь она надеялась справиться с первыми дуновениями неизбывной печали расставания с любимым.
Она уселась на каменный бортик пруда, рассеянно дотронулась до плывущего лепестка и вздохнула ему вслед. Почему же любовь причиняет столько боли? Почему не верится, что все пройдет и время принесет ей исцеление? Откуда такая уверенность, что ее единственной любовью останется Рауль?
Жанна поднялась и стала задумчиво прохаживаться по дворику; солнце в своем темно-бронзовом сиянии медленно клонилось к западу, расписывая небо экзотическими цветами восточного заката.
Взгляд девушки с нежностью и грустью следил за этой переменой. Еще только два дня суждено ей любоваться высокими пальмами, чьи чеканные силуэты вырисовываются на фоне голубого атласного неба, ястребами, величаво машущими крыльями, которые то сверкают в солнечных лучах, то пропадают, сливаясь с ними. Еще два дня осталось слушать песни дрозда, пленника садов, и крики перепелок в те часы, когда сумерки опускаются на пустыню, и в темно-фиолетовом небе зажигаются крупные арабские звезды.
У Жанны перехватило горло и глаза начало щипать. Она совсем уж было собралась вернуться в дом, но тут услышала звяканье шпор и увидела, что из тени арки выступила высокая фигура. Сердце бешено забилось и подбитой птицей упало вниз… Эти широкие плечи, прикрытые длинным плащом, эту гибкую горделивую осанку она узнала бы где угодно. Жанна замерла, притаившись, словно жертва, надеющаяся на милость охотника, а Рауль подошел к ней, снял плащ и укутал ее. Нервы девушки были напряжены до предела. От прикосновения испанца ее словно ударило током и она чуть не вскрикнула. Он молча смотрел на нее. В кронах пальм шептал легкий ветерок, у края пруда колыхались лилии.
— Пребываете в полном одиночестве и некоторой грусти, да, Жанна? Не нашлось ли и мне места в ваших мыслях?
— Я любовалась закатом. Не перестаю удивляться: такое великолепие, такое буйство красок в небе — и вдруг сразу наступает полная тьма.
— Уже зажигаются звезды. А на месяце видна маленькая серебряная рыбка. Взгляните, chica. Вы загадали желание?
Жанна послушно взглянула на изогнутый серебряный светильник, горящий над резными листьями пальм. Месяц сиял ярко и доверчиво, словно глаза ребенка, и на губах Жанны затрепетало единственно возможное сейчас желание: ей захотелось громко, во весь голос, крикнуть о своем горе и попросить у молодого месяца любовь Рауля… А больше она никогда в жизни ничего не попросит у судьбы. Но девушка смогла лишь выдавить принужденную улыбку, притворяясь, что они с испанцем играют в веселую игру.
— Да, загадала, — ответила она. — А вы, Рауль?
— Вы нечасто называете меня просто по имени, — прошептал он. — Что, теперь мы больше друзья, чем раньше?
Она поморщилась в ответ, ибо называться другом Рауля в ее представлении означало быть низведенной на уровень самых разных принадлежащих ему существ: преданного слуги, любимой собаки — поджарой арабской гончей, способной запросто догнать зайца, породистого скакуна, на котором он каждое утро носился по рощам Эль Амары, и его плащ тяжелыми складками бился по ветру, ниспадая с плеч. Как Жанне хотелось прижаться к этим плечам, что есть силы обхватить их руками и сжимать, ощущая сильные мышцы и широкую кость, сжимать, пока ему так же не захочется покорять, как ей — быть покоренной.
О небо, куда девалась прежняя застенчивая машинисточка, знающая не больше младенца!.. Наивная и пугливая!
— Если бы не вы, мне никогда бы не пришлось увидеть Эль Амару, — призналась Жанна. — Я сказала сегодня вашей бабушке, как мне нравится здесь. Аромат цветов, стрекот цикад, даже просто шепот листьев — все завораживает и приводит в восторг, словно в сказке.
— Так вы говорили с madrecita? — В голосе Рауля появилась суровость, будто он хотел упрекнуть девушку за то, что она лишила его возможности соединиться с Ракелью. — Ну и как, интересной была беседа? А можно поинтересоваться, мое имя в ней упоминалось?
— Разумеется, принцесса хотела поговорить со мной именно о вас, дон Рауль, — Жанна взглянула ему в лицо и в слабом лунном свете увидела, что оно так же сурово, как и его голос. — Мне… мне пришлось быть откровенной. Ради нашего общего блага я сказала, что в ваши планы вовсе не входило жениться на мне. И все сложилось прекрасно! Она поняла, как вы… как мы оба относимся к браку, не основанному на настоящем чувстве, заключаемому не по любви, а лишь из долга. Принцесса была так добра. Сказала, что я могу спокойно отдыхать здесь и не бояться: она не станет настаивать на нашей свадьбе.
— А вы по-прежнему боитесь этого? — в его голосе появились издевательские нотки. — Ведь я же обещал, что никто силком не заставит вас выйти за меня замуж.
— Но вы же так любите принцессу, волнуетесь за ее здоровье, вот я и боялась, как бы вы не сдались на уговоры.
— И взял в жены ледышку? — Голос Рауля по-прежнему звучал насмешливо, а руки вдруг обхватили талию Жанны под складками плаща. В ней тут же все напряглось, застыло, противясь этому прикосновению. Она попыталась вырваться, но руки только сердито сжали ее еще сильнее.
— Поскольку нам не грозит опасность соединиться браком, отчего бы не насладиться луною традиционным способом? Луна, сад, девушка с загадочными глазами… Чего еще желать мужчине? Мужчине, от которого в обмен на поцелуй не требуют клятв в вечной любви или еще каких-нибудь обязательств.
— Рауль… пожалуйста…
— А разве не так, nina? Вы сами освободили меня от обязательств жениться, так давайте, как взрослые люди, наслаждаться моментом. Кажется, я совсем недавно обещал, что буду еще не раз целовать вас?
