замедлило ее движение; просто невероятно, что сила удара не выворотила дерево из земли — поистине, нас спасло чудо… А сейчас я пойду за помощью, жизнь моя. Никто другой не поедет по этой дороге.
— Пожалуйста, Мигель, поторопись.
— Конечно, конечно. — Он обнял Вивьен и поцеловал. — Твоя щека еще кровоточит, — заметил он и дал ей свой платок, который она прижала к лицу. — Я должен идти, — сказал он и ушел вверх по склону.
Вивьен осталась ждать его, и теперь у нее было время обдумать случившееся.
Все автомобили в «Орлином гнезде» содержались в идеальном порядке, потому что шофер Мигеля был прекрасным механиком. Он бы сразу заметил неисправность в рулевом управлении или тормозной системе, к тому же и то и другое не могло выйти из строя одновременно. Пожалуй, предположение Мигеля, что кто-то намеренно привел машину в неисправное состояние, было единственным объяснением случившегося. При мысли, что кто-то решился прибегнуть к таким отчаянным мерам, Вивьен вздрогнула. Она вспомнила мстительное выражение на лице Рамона; вспомнила, что он говорил своим друзьям, когда они думали, что Вивьен их не понимает. И тут же ей на память пришел разговор семейства Диас-Фрага в гостиной, часть которого ей удалось понять.
Кузина Мариса тогда сказала: «Неужели нет другого способа? Этот мне не нравится». А Рамон ответил сердито: «Что же мы должны сидеть и ждать, пока все не потеряем?»
Неужели Рамон настолько ненавидит Мигеля и завидует ему, что способен убрать его с дороги даже таким путем? Более того, он знал, что Мария-Тереса гоже поедет с Мигелем. Он, видимо, надеялся, что они оба погибнут в этой катастрофе. И не только они, но и Вивьен, судьба которой совершенно никого не волновала. Расчет был сделан на то, что машина перевернется и упадет с обрыва, а возможно, даже загорится, и тогда тем более все улики будут уничтожены.
Вивьен сидела в темноте, не зажитая фонаря и прижав к лицу платок Мигеля. Полученные ушибы и царапины давали о себе знать так сильно, что она могла бы даже заплакать, если бы одно воспоминание не удерживало ее от слез. Ей было так хорошо в объятиях Мигеля. Она вспоминала эти мгновения, стараясь не думать о проблемах, и ждала появления приехавшей за ней машины.
Вдруг она услышала странный треск. Она зажгла фонарь и посветила в ту сторону, откуда доносился этот звук. В свете фонаря она увидела, как дерево, которое спасло их, надломилось у самого корня. Машина, опиравшаяся на него, потеряла опору и, перевернувшись несколько раз, устремилась в пропасть. Вивьен подбежала к тому месту, но в темноте не было видно, куда упала машина, только из глубины пропасти донесся звук ее падения. Вивьен стояла у самого края и не могла унять дрожь: вот что случилось бы с ними, если бы они с Мигелем все еще оставались в машине.
Наконец на склоне холма показались огни фар. Мигель подошел к Вивьен и повел ее к машине, за рулем которой сидел его шофер. Мигель достал фляжку с коньяком и заставил Вивьен сделать глоток. Она рассказала ему, что случилось с их машиной. Одна и та же мысль пришла им в голову: этот «несчастный случай» был предназначен для Мигеля и Марии-Тересы.
Скоро они добрались до дома. Мария-Тереса ждала их, но на удивление, там больше никого не было. Вместе с Мигелем они отвели Вивьен в ее комнату.
— О Вивьен, ты выглядишь не лучшим образом, — сказала Мария-Тереса, наливая воду в ванную. — У тебя порезы и царапины на лице, а завтра, наверное, появятся и синяки. Дай я промою тебе лицо.
Она отослала Мигеля из комнаты и осторожно колдовала над царапинами на лице Вивьен.
— Не знаю, каким образом я так поранилась, — сказала Вивьен Марии-Тересе. — Когда машина наконец остановилась, я оказалась внизу. Я так рада, что ты решила не ехать с нами.
Когда Вивьен погрузилась в горячую ванну, которую приготовила ей Мария-Тереса, она увидела, что на боку у нее синяки уже появились, но больше никаких повреждений не обнаружилось.
— Я помолюсь за ваше счастливое избавление, — сказала Мария-Тереса. — А теперь быстро в постель. Ужин тебе принесут сюда, а мы позвоним Гарри и скажем ему, что случилось. Наверное, он очень рассердится на нас.
Когда Мария-Тереса ушла, Вивьен расслабилась. Вскоре ей принесли ужин, и она немного поела, но сон уже начал одолевать ее. Когда некоторое время спустя Мигель зашел, чтобы ее проведать, таблетка снотворного, Которую дала ей Мария-Тереса, уже подействовала, и Вивьен крепко уснула.
Мигель постоял несколько минут, глядя на спящую девушку, потом погасил свет и тихо вышел из комнаты.
Глава девятая
Вивьен проснулась рано утром, чувствуя, как ноет все ее тело, а раненая щека, продолжавшая кровоточить, прилипла к подушке. Она с трудом встала с постели и пошла в ванную, чтобы смазать рану на лице мазью. «Ну и вид!» — подумала она, увидев себя в зеркале — лицо распухло, под глазом синяк, на щеке глубокая царапина.
Она смазала лицо мазью и вернулась в спальню, но уснуть не смогла, пока не приняла три таблетки аспирина, снявшие наконец боль и позволившие ей уснуть. Она заснула так крепко, что Мария-Тереса несколько раз заглядывала к ней в комнату, прежде чем застала ее сидящей на постели.
Спросив о ее самочувствии и сообщив, что завтрак принесут к ней в комнату, Мария-Тереса заметила:
— Ты, видимо, совсем не пользуешься снотворным, Вивьен. С одной таблетки ты проспала так долго.
— Нет, я проснулась в три часа и не смогла уснуть, тогда я выпила еще три таблетки аспирина.
— Как ты могла! Нельзя принимать одно лекарство сразу же после другого. — В Марии-Тересе заговорила профессиональная медсестра. — Во всяком случае, ты пропустила — как это по-английски? —
— В самом деле? А что произошло?
— Весь дом сотрясала ужасная ссора между Мигелем и Рамоном. Никогда в жизни я не видела Мигеля в такой ярости. Я и не знала, что Рамон затаил на нас такую злобу: он просто источал ее. Его буквально разъедали зависть и ненависть, к тому же его коварный план провалился. Он, конечно, не признался, что как-то связан с аварией… На рассвете Мигель с Висенте, шофером, пошел посмотреть машину и выяснить, почему она была выведена из строя. Но оказалось, она искорежена так сильно, что ничего не удалось определить. О Вивьен, мне даже страшно подумать, что все это могло случиться с тобой и с Мигелем! Это ужасно!
— Но как вы узнали, что в этом деле замешан Рамон?
— По разным косвенным признакам, но главным образом по свидетельству Висенте. Он застал Рамона в гараже, когда тот закрывал дверцу машины Мигеля. Рамон был раздосадован появлением Висенте и сказал, что искал тут какую-то свою вещь, якобы взятую у него Мигелем. Висенте сказал, что до этого он сам проверял машину и она была в полной исправности. Рамон, конечно, все отрицал, но его неприязнь и гнев Мигеля заставили их сказать друг другу такое, что пути к примирению уже не будет. Мигель велел ему убираться из дома и никогда в него не возвращаться, потому что его сюда больше не впустят. И Рамон поспешно уехал в Мадрид.
Мария-Тереса замолчала.
— Я не утомила тебя?
— Нет, мне очень интересно. А что было потом?
— А потом была другая ссора, не столь бурная, но не менее неприятная — между Мигелем и кузиной Андреа и кузеном Альфонсо. Мигель заявил им, что если они хотят видеться со своим сыном, то им придется поселиться в другом месте; он считает, что так будет лучше для всех… Кузина Андреа плакала и говорила о том, что долгие годы заботилась о нем и обо мне, и о том, что в нас вселился дьявол, и это неудивительно, когда в доме появляются иностранцы — я думаю, она имела в виду тебя, Вивьен. Но, слава Богу, Мигель теперь избавился от этих людей! Я знаю, что нехорошо так думать, но я знаю, что он давно мечтал об этом. Он хотел купить Каса Маргарита для них…
