- Хорошо, - решил подтвердить свою догадку Стефан, - а я могу научиться, если очень постараюсь?
Иди помолчал, отвернулся в сторону и указал на желтохвоста в ветвях.
- Голос есть, но не слышит, - указал на себя. - Есть голос, есть слух, есть созвучие. Я вплетусь в общую песнь взрослого, когда придет время, если ничто не нарушит чистоту моей мелодии, – поднял ветку, дотронулся до Стефана. - Есть голос, есть слух, нет созвучия. Ты не вплетешься, твой голос не знает, как правильно звучать, он просто… - ветка треснула в его руках пополам, Иди уронил деревяшки на землю и дотронулся пальцем до лба Стефана. – Он уже гнется, пытаясь подпеть одному из яиц взрослого.
Стефан подобрал разломанные куски.
- Да уж, что-то мне не хочется никуда вплетаться. Стало быть, по лиийскому мнению мы, люди, только ненамного превзошли животных?
Иди опустил веки и вздохнул совсем по человечески:
- Многие наши детеныши вылупляются без созвучия. Они не становятся взрослеющими, их убивают, иначе общий, настоящий, взрослый не родится целым. Никто из вас не сможет влить голос, человек. И животных превзошли не все, многие хуже. Ваши голоса рвут мелодии нашего мира.
***
Через пару недель, когда работы по отладке подходили к концу, прилетел Дик с новым запасом еды. Быстро осмотрел собранный блок, невнимательно выслушал отчет и вспылил из-за начинающей зарастать побегами площадки. Потом извинился, устало потер лицо ладонями.
- Похоже, все немного задержится.
- Что? – Стефан поставил ящик с концентратами на землю и уселся сверху.
- Небольшие проблемы с абами, и лесорубные сервы испорчены, - поморщился Дик, - но ничего непоправимого, я утрясу. Дорога почти проложена, в принципе, самоходка сможет пройти. Так что у тебя есть дополнительное время довести все до ума. И, Стеф… Если прилетит Крис, постарайся не попадать ему под горячую руку. Он сейчас немного расстроен.
Стефан пожал плечами. Расспрашивать не стал. Ждать, так ждать. Лучше здесь, чем на базе.
Ждать пришлось недолго.
Авиалёт Криса грохнулся на площадку, пропахав пару метров при посадке. Обшивка корпуса зияла дырами и вмятинами, вся в грязно-красных пятнах.
Крис вывалился из кабины и с безумным ожесточением начал загружать на борт бочки с горючей смесью.
- Что случилось? – Стефан не понимал, что происходит. Но что-то явно шло не по плану.
- Эти твари напали на меня! – брызгал слюной Крис. - Ублюдки, жаль, что мало успел перестрелять. Помогай носить!
Стефан отступил в сторону.
- Зачем тебе столько горючки? Ты же сожжешь половину джунглей.
Крис захохотал, глаза его стали совершенно белыми, в прорехи комбинезона на груди были видны вздутия заелистов.
- Сожгу! Всех! Всех в пепел! Твари, сломали сервов, натравили зверье. Никто безнаказанно не угрожает на Кристиану.
Стефан не мог поверить в то, что слышал. Крис сумасшедший! Попытался оттолкнуть охотника, выкатить бочки из авиалёта. И оказался на земле, сбитый ударом кулака, в лоб ему упирался ствол винтовки.
- Не смей мне мешать, - процедил сквозь зубы Крис. - Никогда! Тащи горючку, пока я тебя не пристрелил.
- Ты же понимаешь, что нам это не сойдет с рук, - перекатывая груз по пандусу, Стефан пытался достучаться до здравого смысла. - Я не спорю, абы перешли черту, но нельзя же так. Давай поговорим с Диком, посоветуемся.
- Дик? Да во всем он виноват! Расстилается перед мартышками, дипломат хренов. Дрожит за свою шкуру, - сплюнул Крис. - Нужно было сразу показать силу, они бы и не вякнули. Я все деньги вложил в это дело! И начхать мне на гребанные права гребанного коренного вида и остальную слюнявую чушь, - Крис со злостью пнул гусеницу самоходки. - Приспичило им нестись на моем месторождении. Устроили сопливый детский сад. Ничего, огонь алмазам не помеха. А я еще похохочу, когда их звереныши будут дымиться, и старших ублюдков не забуду. Я знаю, где их деревни.
Стефан запнулся и чуть не упал. Боже, во что он ввязался? Кладка на залежах алмазов, и детский загон рядом, неудивительно, что абы напали. Нужно остановить это, нужно обезоружить Криса. Мысли лихорадочно метались в голове, пока удар прикладом не окунул Стефана в темноту.
Когда Стефан очнулся, площадка была пуста. Перед глазами плыло. Слабый запах дыма заставил внутренности сжаться – чудовище добилось своего. Корчащиеся в пламени дети, чешуйчатые тела, мечущиеся от одной пылающей хижины к другой, сдирая вязкий огонь вместе с плотью. Многоголосый вой абов, гибнущих в жутких мучениях.
Провел ладонью по щеке. Кровь. Не стоять! Еще можно попытаться помочь, должны же быть выжившие, раненые.
Стефан бросился к рации, и тут его накрыло.
Время остановилось. Кто-то огромный, бескрайний заполнил Стефана. Бесконечно чужое, непостижимое сознание, полное гармонии множества чистых голосов, и разрывающееся на части от диссонирующих воплей других. Одержимое болью и страхом, оно прошло насквозь. Стефан почувствовал, как пространство внутри него начинает перекашиваться, выворачиваться наизнанку. Тело сминалось, как кусок пластилина. А потом все прекратилось.
«Взрослеющий», - шепотом пропел умирающий Бог, и отступил.
Стефан, спотыкаясь, брел через джунгли. Не зная, найдет ли на базе хоть кого-то из людей.
Прикосновение бесконечности оставило его опустошенным, дрожащим и изумленным. И только неуместное, отстраненное любопытство пробивалось сквозь пелену шока. Скольких же из нас, представителей великолепного человечества, самоуверенных венцов творения, избалованных идиотов, сочли достаточно разумными, для того, чтобы жить?
---
Дар напрасный, дар случайный
Вован чалится третий срок – человек опытный, хоть и молодой. И когда этот дар в нём снова проснулся, и поднял его со шконки к потолку, в тот же самый миг накопившийся на дне души его житейский опыт обречённо загундосил: «Хана тебе, Владимир, всё, теперь полная хана». Летун проплыл в воздухе к чёрному льду окошка и вгляделся в посыпанное сахаром небо. Луна затаилась где-то сбоку, за тучкой. Повисел он перед стеклом несколько минут и вернулся к месту сна, закутался в шершавое одеяло. В жилах медленно гасла полузабытая огненная сила, треклятый опыт ворочался на дне души и твердил мерзенько: «Хана тебе, Владимир, теперь и отныне хана…»
Впервые свой нелепый и не нужный для жизни дар Вован испытал в пятилетнем возрасте. Как-то зарубили чёрную курицу – в суп. А Вованчик случайно рядом топотался – ну и увидел, как дёрнулась птичья тушка, всколыхнулись перья куцего хвоста, услышал, как с деревянным стуком сверкающее лезвие топора вонзилось в колоду. Кто же думал, что у сельского парнишки, росшего среди людей, похожих на животных, и
