— Что, — ухмыльнулся лейтенант, — в сортир захотелось?
Шутник свинячий!
— Я серьезно, тут эти люки через каждые полсотни метров. Если авровцы не полные кретины, а пока они для подобных мыслей повода не давали, то по этим норам смогут запросто в уже зачищенную зону перебраться.
— Да понимаю я, понимаю, — устало махнул рукой тезка. — Только хрена лысого с моего понятия. Взрывчатка нужна! А подрывных зарядов выдали — кот наплакал. Тут ведь не только канализация — часть подвалов тоже между собой соединены.
— Значит, наступать надо, — сделал вывод я, — не от дома к дому, а от подвала к подвалу.
— Умный, броня… а людей где на все взять? — Тоже верно.
— Огнеметчиков бы сюда.
— Обещали…
— И?
— И… Ты их видишь? Я тоже не вижу.
Мы прошли еще полквартала — и тут по нам врезали!
Скорее всего, они этот участок заранее пристреляли. Да что участок, наверняка у них весь город был заранее пристрелян и для каждого паршивого дворика, каждой форточки уже готовые данные для стрельбы имелись.
Тяжелые минометы. Штурмовиков из передовых групп, кто в тот момент был не в домах, выкосило почти подчистую, а прикрывавшую их «девятку» накрыло прямым. Тяжелая мина в кузов — это сильно. Транспортер враз в груду искореженного железа превратился. Весело полыхающую притом. Давно уже не видел, чтобы техника так здорово горела. Нет, точно, с одной горючки так не полыхнет — либо у этих эрликонщиков в кузове чего-то было, либо именно эту мину авровцы начинили соответствующе. Если последнее, то лично мне скучновато становится, потому как такой подарок на крышку МТО получить ох как не хочется.
Впрочем, в этот раз повезло: панцер вне зоны обстрела оказался.
Судя по тому, какой вой в эфире поднялся, обработали таким манером не только нас, но и остальные наступающие части. И черта с два этих стрелков засечешь и подавишь — стоят эти минометы, скорее всего, на чердаках, лупят сквозь дыры в крыше… сколько сейчас в Курске дырявых крыш, столько и вероятных позиций.
Итог — девятнадцать убитых, плюс раненые… а противника по-прежнему так и не видели.
Тут уж ежу должно было стать понятно — провоцируют они нас этими обстрелами, да уколами, на нервах играть пытаются. Надеются, что надоест нам вот так, под пулями и минами из ниоткуда, гибнуть и ломанемся мы вперед, очертя голову, забыв про тыл и фланги, лишь бы найти, достать, увидеть лицо и в глотку вцепиться
А вот хрен вам, злорадно так думаю, господа возрожденцы. Это синих можно было бы раздразнить, а корпус вы не купите. Как шли, планомерно, по кусочку, на каждом паршивом перекрестке закрепляясь, так и будем идти. А в глотку вцепиться успеем, никуда вы от нас не денетесь. Некуда вам!
— Командир, а, командир? — Михеев снизу оживился.
— Что?
— Командир, я так смекаю — наш бравый дранг временно застопорился. Может, червяка пока заморим ?
Я на часы гляжу — четырнадцать с пфеннигами, время и впрямь обеденное. Ну что, за четыре с хвостиком часа полтора квартала пройти — достижение. Если и дальше этот темп удержим, глядишь, к темноте до центра доберемся.
Только слабо что-то верится в такое везение. Разве что вся меныновская дивизия взяла, да испарилась коллективно, вместе с населением здешним. Улетучилась, так сказать, из пространства боя.
А пожрать и в самом деле хочется — это Михеев правильно заметил.
Сообщил Веберу-Вернеру, что отползу в сторонку для текущего дела. Он не возражал — все равно, сказал, ждать еще, пока минометчики поближе подтянутся. Не понятно, правда, на кой — целей-то нет, ну да в самом деле, пусть лучше поближе будут, так, на всякий…
Откинул люк, высунулся, огляделся — справа, в десятке метров, кафешка с витриной застекленной, прямо как на заказ! Столики с белой скатеркой, цветочки засохшие в стаканчиках — не кафе, а картинка рекламная. Как все эти стекла при бомбежках к чертям свинячьим не повылетали, представления не имею!
Я сначала решил просто в эту витрину задним ходом заехать. Хорошо, передумал вовремя. Во-первых, мы там все внутри битым стеклом засыплем, а во-вторых, собственным выхлопом дышать — удовольствие ниже среднего. Никакое удовольствие, можно сказать. Да и в конце-то концов, что мы, не можем спокойно, как нормальные культурные люди, в кафе зайти? Тем более что дверца хлипкая, сразу видно, с полупинка выносится.
Скомандовал Михееву — он на тротуар взъехал и аккуратно так, что твое такси, панцер рядом с витриной притер. Так, чтобы, если что, например, очередной обстрел, смилодонтова туша нас от осколков прикрыла.
— Ну вот, господа панцерники, прошу проследовать за наш персональный столик, — вежливенько так предложил я экипажу.
Вылезли. Я на асфальт спрыгнул, повернулся, как обычно, Стаську поймать, смотрю — а она на краю борта зеленая стоит, пошатывается. Хорошо, рефлексы у меня на уровне — сначала отпрыгнуть успел, под струю не попал, а потом так же резво обратно подскочил и падающее тело на руки подхватил,
— Ты, — встревожился я, — чего? Выхлопа надышалась?
А она — хвала Господу, не зеленая уже, просто бледная, — молча пальчиком вбок показывает.
Я покосился — думал, может, там и впрямь чего страшное, типа авровца с бронебойкой на изготовку. Нет, улица как улица, асфальт слегка гусеницами покарябан. Две воронки от мин дымятся себе тихонько, убитый валяется, наш, пехотинец, еще мусор какой-то, афиша перевернутая… деревце поперек тротуара.
— И-и чего?
— М-мертвый.
— Кто мертвый?
— Т-там.
Еще раз посмотрел… не, не понимаю. Секунд через пять только дошло.
Дохляк этот, пехотинец, он, как бы это помягче сказать, некрасивый был. Одним осколком ему шею до середины рассекло, а вторым бок капитально разворотило. Малоаппетитное зрелище, согласен, особенно для тех, кто еще не видел, чего от человека после гусениц панцерных остается.
— Брось, — мягко посоветовал ей, — просто не смотри туда. Ему уже все равно… мертвым, им вообще все по барабану, а уж как они выглядят — вдвойне! Ты уж поверь, это я тебе как специалист говорю.
— По покойникам? — слабо улыбнулся Стаська.
— Ну так… веришь, сколько за жизнь мертвяков перевидал — и до сих пор ни один на свой внешний вид не жаловался!
— Верю.
Отнес я ее в кафе, опустил на стульчик в углу, подальше от витрины. Михеев с Серко уже замок с кладовки снесли и где-то меж полок ковыряются, а наводчик зашел за стойку и принялся кофейный аппарат изучать. Причем с таким видом, будто то, что эта штуковина не работает, для него очень личное оскорбление.
— Иван Петрович, — вздыхаю, — ну что вы, право, как маленький. Электричества ж нет.
И вообще, думаю, этот агрегат наверняка тут чуть ли не с начала войны исключительно в декоративных целях маячит. Когда стратег-сырья хронически не хватает — какой, спрашивается, к свиньям собачьим, кофе? Хотя… линии через Тихий джапы с бриттами, в принципе, неплохо держали. Ну да все равно, если и доходил до русских какой груз, то наверняка либо по карточкам для высших слоев, либо из-под полы, но опять же, по запредельным ценам.
И эти двое где-то в подсобке застряли. Как бы искать не пришлось. Позвать их, что ли?
