предпочитаю делать дела вовсе не таким образом.
Она послала ему вопросительную улыбку.
— Э… некий спор с правительственным бюрократом, выдающим каперские свидетельства, — проворчал он, не вынимая из зубов трубки. — Я много лет грабил вражеские корабли, но он отказался продлить мои бумаги. Полагаю, хотел взятку, но я послал его к черту.
— Конечно-конечно, — снисходительно усмехнулась Кейт.
— Я продолжал привычный образ жизни. Только без глупого клочка бумаги. И это считается не каперством, а пиратством! — Капитан фыркнул, но тут же помрачнел и добавил: — Но пару месяцев назад я получил послание от О’Бэньона, будто бы тебя похитил, и немедленно отправился в Лондон. Не мог позволить им издеваться над тобой.
Кейт сочувственно вздохнула и погладила руку отца.
Роэн полагал, что их, возможно, стоит оставить одних предаваться воспоминаниям, но, похоже, они совершенно не замечали угрюмого чужака в углу.
По правде говоря, огонь насилия еще не угас в крови Роэна, и ему не хотелось быть одному. Он старался не показывать, какое смятение жжет душу, все боевые инстинкты никак не могли утихнуть.
Трудно было опомниться после сегодняшних убийств.
Он выкурил сигару, и это помогло, но все же его терзало желание лечь с женщиной, которая смогла бы успокоить его, заставить забыть о ярости, утопить ее в море бурных наслаждений, пока он наконец не забудет всего этого ужаса.
Если бы рядом была женщина, больше нечего желать.
Он смотрел на Кейт, но безумное желание только отчасти объясняло, почему он не может оторвать от нее взгляда. Он должен быть рядом. Хотя знал, что сейчас она должна его презирать.
Он не хотел, чтобы она видела все те дикарские выходки, на которые он способен. Мало того что до этого она сама все узнала от него. Обнаружила, что он соблазнитель чужих жен и закоренелый грешник.
Что заставило его вообразить, будто он достоин ее нежности и сладости?
И все же его взгляд подобно мотыльку, летящему на пламя, постоянно возвращался к Кейт. Они были вместе несколько недель, но он по-прежнему поражался ее прелести. И просто не мог от нее устать. Розовощекая от океанского холода, с сияющими изумрудными глазами, она зачарованно слушала рассказы отца, подперев щеку рукой.
Роэн хотел ее мучительно, но все, что мог, — это готовиться к ее отказу. Должно быть, она находит его мерзким и гнусным теперь, когда видела Зверя в действии.
Конечно, он не раскаивался, что убил этих людей. Да и что было делать? Жаль только, что Коготь, правая рука Фолкерка, убил О’Бэньона, прежде чем он сам успел отплатить гнусному слизняку за похищение Кейт.
Одна-единственная пуля — слишком легкий конец для человека, посмевшего ударить это прелестное создание и сладострастно смотреть на женщину, которую Роэн по-прежнему считал своей.
Что, разумеется, чистый вздор.
Лишь потому, что Калеб Дойл подарил ему Кейт? Но Роэн не ее хозяин!
И все-таки какая-то варварская часть его души настаивала на том, что да, именно он ее хозяин. И что она это тоже знает.
Но его инстинкты могут оказаться неверны, ибо в нем разгоралось тошнотворное предчувствие: едва они доберутся до Оркнейских островов, Кейт объявит, что отныне они идут разными путями и она отплывает со своим дорогим отцом.
Он решил стойко принять ее выбор. Правда, не представлял, как сможет попрощаться с ней. Теперь она знала, с каким бессердечным свирепым зверем ей приходилось общаться, так что трудно ее осуждать. Без него ей будет лучше. Кроме того, сомнительно, что он останется живым, войдя в могилу Алхимика.
Из всех мест, где ему приходилось бывать, это худшее, которое он мог бы представить в самых темных страхах. Ему предстояло попасть в источник проклятия Килбернов.
Даже если посещение могилы позволит снять это проклятие. Кейт все равно не захочет его. Больше не захочет.
Джералд заметил, как Роэн смотрит на его дочь, но безмятежно затянулся трубкой. Роэн отвел взгляд, стыдясь своей жгучей потребности в Кейт.
Но ничего не мог с собой поделать. Он безумно жаждал ее. Жаждал разрядки после битвы. Он по- прежнему был туго натянут как тетива, а душа ныла. Но отец Кейт, возможно, убьет его, а сама она не позволит к ней прикоснуться. Зачем он ей?
Правда, есть некий шанс, что она тоже нуждается в физическом утешении. Ибо он знал, что она потрясена известием о том, что у отца есть другая семья. Об этом ей между делом сообщил сам капитан. С лица Кейт сбежала краска, но она ухитрилась изобразить улыбку, когда Джералд объявил, что женился во второй раз на одной доброй женщине из Австралии и у него еще шестеро детей. Четверо сыновей и две дочери.
— В самом деле? — вежливо выдавила Кейт.
Роэн остро ощутил, как она пытается свыкнуться с этой новостью.
Ее болезненный шок был одной из причин, по которым он оставался в рубке. Наблюдая за ней, он почти слышал, как она пытается урезонить уязвленное сердце.
«Конечно, папа имел право жениться. Он потерял жену. И все еще молод для вдовца. И правильно, что он захотел снова жениться и иметь детей. Никто не желает жить в одиночестве…»
Но Джералд, черт его побери, не мог понять, что сама Кейт всю жизнь прожила в одиночестве, на болотах, в обществе соколов, диких пони и, конечно, книг. Хотя она поспешно замаскировала свою боль, Роэн умирал от желания обнять ее и утешить.
Она сумела взять себя в руки: самая стойкая, храбрая, бескорыстная и замечательная женщина в его жизни. Но если ей по-прежнему больно, она может не отвергнуть его ласки.
Он стал перебирать в памяти женщин, которых знал. Его прошлые орудия наслаждения…
Кейт права. Он использовал их, позволяя использовать себя. Люсинда, Полина и остальные, имена которых давно забыты, если он вообще потрудился их спросить… Он никогда не подпускал их настолько близко, чтобы узнать лучше. Но Кейт одна такая! Только она открыла потайную дверь во мраке его сердца и показала ему выход. Новый путь к мерцающему вдали свету.
Свету любви.
— Папа, что же заставило тебя искать могилу Алхимика? Надежда найти золото?
Джералд кивнул.
— Худшая ошибка в моей жизни. Мы понятия не имели, что делали.
Он задул и отложил трубку.
— Твоя мать скоро устала от морской жизни, и трудно было ее осуждать. У нас уже была ты. Она хотела еще детей и настоящий дом. Осесть где-нибудь на суше. Заметь, в случившемся я виню не ее. Только себя.
Роэн словно впитал эту фразу, так напоминавшую о проклятии Килбернов. Похоже, проклятие — вещь заразная.
— Мы всегда следовали предупреждениям графа Дюмарина и держались подальше от этой книги. Граф утверждал, что это место пагубное, и был чертовски прав. Но мы уже отчаялись. Вот и подумали, что если последуем указаниям, изложенным в «Дневнике Алхимика», и сможем пробраться в могилу, то найдем какую-нибудь добычу, которую и продадим. Я несколько раз охотился за сокровищами исключительно ради развлечения, но никогда не видел ничего подобного. И разумеется, была еще одна причина, по которой Габриэль хотела посетить это место.
— Зачем?
— Ах, Кейти, есть вопросы, на которые так не хочется отвечать, но ты имеешь право знать. И вы, Уоррингтон. Это может оказаться полезным для ордена.
— О чем ты, папа?
— Твоя мать была такой хрупкой красавицей. Совсем как ангел, не принадлежащий этому миру, или нежная раненая птичка. Я делал все, чтобы защитить ее, но не смог спасти от ее собственного гнева. Богу
