достаточный срок для любых тестов.
– От нас это не зависит. Решение о выдаче тела принимает следователь.
– Но я ручаюсь, что он прислушается к мнению полиции.
– Проблема в том, что в делах об убийствах проводятся дополнительные тесты с участием независимых патологоанатомов, если речь идет о судебном процессе и защита настаивает на дальнейшем обследовании трупа. В прошлом тела иногда эксгумировали для тестов по требованию адвокатов. – Судя по тону Карлисла, он поделился со мной профессиональным секретом.
– Вряд ли этот судебный процесс будет тянуться месяцы или даже годы.
– Судья должен позвонить следователю, а это, конечно, произойдет не скоро, самое меньшее недели через две.
– Хотя в причинах смерти Хью Уокера нет никаких сомнений?
– Вы просто не поверите. – Наш разговор явно задел Карлисла за живое. – Я знал адвокатов, уверявших, будто жертва умерла естественной смертью прямо перед тем, как ее застрелили, ударили ножом или удушили. Будь моя воля, я бы приговорил некоторых защитников к тем же срокам, что и их клиентов. Ублюдки. Выручают преступников и наживаются на этом.
Меня позабавило его мнение о давным-давно узаконенной в Англии профессии, но я предположил, что в его работе все дела так или иначе связаны с конфликтами интересов, то есть с противостоянием следствия и защиты, а правда и правосудие – это уже нечто второстепенное.
– А вы-то можете предположить, когда отец Хью получит тело сына для погребения? – спросил я. – Он хочет устроить похороны и должен знать их точную дату.
– Вероятно, через неделю или две, – откликнулся Карлисл. – Расследование обстоятельств смерти Бартона собирались начать в следующий вторник на слушаниях. После нашей встречи в понедельник и вашей находки его решили отложить, но тем не менее следователь, ведущий дело Уокера, вправе распорядиться и позволить устроить похороны, хотя, разумеется, он запретит кремировать покойного.
– По-моему, мистер Уокер планирует похоронить сына в могиле, – заметил я. – На местном кладбище, рядом с его матерью и братом.
– Это хорошо.
– Значит, наш разговор в понедельник принес пользу и вы многое учли?
– Что вы имеете в виду?
– Вы же сами сказали, что дело Бартона согласились отложить.
– Да, я побеседовал с инспектором Джонсоном. Не ручаюсь, что сумел его переубедить, но, по крайней мере, кое-что он принял к сведению.
– Нельзя ли поконкретнее?
– Теперь он допускает, что Бартона могли убить.
– Замечательно, – обрадовался я.
– Ваши восторги преждевременны. Он учел новые подробности, поскольку вас обязательно вызовут на слушания в полицию как свидетеля, одним из первых обнаружившего труп. И ему ясно, что вы об этом заговорите. Вот Джонсон и приобщил ваши показания к делу, чтобы вопросы следователя не застали его врасплох. Но сам до сих пор уверен, что Бартон покончил с собой,
– Ну а вы? – полюбопытствовал я.
– Мне не платят за размышления о делах других копов. Однако будь я игроком – уж чего нет, того нет, – то поставил бы не на него, а на вас. И на вашу интуицию.
Этот комплимент дорогого стоил, и я поблагодарил его.
– Пока что меня не приглашали на слушание, – признался я.
– Во вторник состоятся лишь предварительные. Следователь вкратце зачитает дело и перенесет слушание на более поздний срок, когда завершится следствие. Тогда вас и вызовут.
– А вам не трудно поговорить со следственным отделом в Челтенхеме о теле Хью Уокера? – осведомился я.
– Попытаюсь, но не стану оказывать давление, – заявил он.
– Что же, вполне справедливо, – одобрил я. – А по поводу пули, которую я отдал, у вас есть новости?
– То же самое оружие, – сообщил он. – Судмедэксперты вернули ее сегодня днем и подтвердили ваши слова. Да и чему тут удивляться?
– Конечно, нечему, – поддержал его я, но все равно испытал облегчение.
Марина и я тихо провели вечер дома, перед телевизором. Мы перекусили на скорую руку разогретым в микроволновке пастушьим пирогом, поставив подносы на колени.
– Тебе известны эти уличные углы, где я решил звонить в колокольчик? – попробовал выяснить я.
– Да.
– Так вот, завтра «Памп» откликнется на мой сигнал мощным перезвоном.
– Ты хочешь сказать, что завтра я должна быть особенно осторожна?
– Да, – согласился я. – Как и всегда.
– Рози не отстает от меня ни на шаг.
Мне хотелось, чтобы худенькая и невысокая Рози стала похожа на рекламного чемпиона по бодибилдингу и весила бы семнадцать стоунов.
– Пожалуй, я сейчас пойду и куплю «Памп», – заявил я. – Завтрашние газеты всегда привозят на продажу к Виктория-стейшн в одиннадцать вечера. Потом эти первые экземпляры отправляют в Уэльс и на запад Англии.
– Ты тоже будь осторожен, – предупредила меня Марина.
Так я себя и вел. Избегал темных углов и постоянно оглядывался. Однако в полной безопасности добрался до нового выхода со станции, купил номер газеты и столь же спокойно вернулся на Эбури- стрит.
Искать заметку было незачем. Только слепой мог бы ее пропустить. Должно быть, в номере не хватало новостей, и главная заняла не одну полосу.
Под девизом «Памп Эксклюзив» на первой странице красовался заголовок «Убийство или самоубийство?», а под ним шло набранное более мелким шрифтом название статьи «Холли дирижирует расследованием». В ней подробно описывалось все, что я сообщил Падди. Они «процитировали» профессора Обри Уинтертона, сказавшего, что пуля, несомненно, была выпущена из оружия, которым воспользовались для убийства Билла. И даже осмелились утверждать, сославшись на Сида Холли, что арест убийцы неминуем. Я приписал этот пассаж склонности Падди к преувеличениям.
– Вот что я называю криком на всех уличных углах, – пояснила Марина. – Они ничего не исказили?
– Кроме абзаца, где говорится об аресте. О нем я и словом не обмолвился. Есть и еще кое-какие домыслы.
Сейчас никто бы не усомнился, что я дерзко проигнорировал послание, полученное Мариной в тот злосчастный вечер, когда ее избили. Но даже я не рассчитывал, что игра окажется такой удачной и статью напечатают на первой странице. И лишь предполагал, что Крис Бишер посвятит мне параграф в своей колонке или обо мне упомянут на одном-двух дюймах полосы о скачках. Этот огромный объем заставил меня понервничать, но сожалеть было слишком поздно. В день выходило более полумиллиона экземпляров «Памп».
Я перепроверил замки, снял искусственную руку и лег в постель. Марина и я переволновались, и у нас не было желания заниматься любовью.
Утром по пути в гараж мы приняли дополнительные меры предосторожности. Я повторил дежурившим в холле охранникам, что никто не имеет права подниматься в мою квартиру, предварительно не созвонившись со мной. «Естественно, мы никого не пропустим», – подтвердили они.
Я отвез Марину на работу, но сначала сделал несколько кругов по площади в Линкольн'с Инн Филдс и удостоверился, что за нами никто не следует. Маленький телохранитель Рози ждала Марину в фойе института. Она помахала мне, когда я отъехал.
