Заставив себя встряхнуться, Зак медленно побрел к дымившимся обломкам самолета. Там уже работали пожарные и специалисты по обеспечению безопасности полетов.
Один из них, в форменном костюме, подошел к нему и показал полицейский жетон.
— Я Чарлз Лэм, следователь. Вы знали Рифа Бакстера?
Зак смог только молча кивнуть.
Лэм горестно вздохнул.
— Боюсь, при таком взрыве от него ничего не осталось. Он шел обратно с полными баками. Чертовски опасно, надо сказать. Единственное, что мы нашли на месте, где была кабина пилота, так этот перстень.
Он протянул руку, и на ладонь Зака упал закопченный полурасплавленный кругляшок, в котором он едва признал перстень Рифа с темно-синим камнем и гравировкой «Р от С».
— Знаете этот перстень?
— Это перстень Бакстера, — кивнул Зак. — Он с ним никогда не расставался.
— Я так и думал. Что ж, попробуем установить причины аварии. Вы не могли бы связаться с его родными? Тяжелая обязанность, я понимаю, но необходимая.
Рассел нахмурился. Приходилось признать, что родных Бакстера он не знал. Да и есть ли они у него? Во всяком случае, Риф о них никогда не говорил.
— Хорошо, я попробую.
Постояв на месте трагедии еще полчаса и бездумно понаблюдав за восстановительными работами, заставил себя действовать. Пробравшись через оцепление полиции, призванное оградить от любопытных место падения самолета, сел в машину и поехал домой, чувствуя себя не в состоянии хоть что-то делать.
Зайдя в квартиру, в нескольких словах описал Фангу случившееся и распорядился:
— Позвони Нику Миллеру, он знает, что нужно делать в таких случаях.
Мне ли позвонить Тори или пусть это за меня это сделают другие? — мучительно размышлял он. Поняв, что не в силах принести ей столь страшное известие, махнул на все рукой. Пусть все идет своим чередом.
Он подошел к бару, налил себе полный стакан виски и выпил. Алкоголь зажег внутри настоящий пожар, но немного притушил горевшую в душе боль. Зак сел в кресло, откинул голову на спинку, прикрыл глаза и попытался примириться с непоправимым. Неужели больше рядом с ним не будет нетерпимого, веселого, ужасно невоспитанного и такого обаятельного Рифа?
Что же все-таки произошло в том полете? Случайность или в самом деле диверсия? Узнает ли он это когда-нибудь? Он прекрасно знал манеру спецслужб скрывать от населения все, что могло бросить тень на их работу.
Через час ему позвонил Миллер.
— Зак, похороны в понедельник. И что делать с Тори?
— В каком смысле?
— Ну… она же в некотором роде вдова…
Это определение до чертиков обозлило Рассела. Звание вдовы Бакстера возвышало Тори в его глазах, делая недоступной.
— Да какая она к дьяволу вдова! Таких вдов у Рифа не один десяток наберется!
— Но Риф относился к ней по-особому.
Зак прикрыл глаза и сосчитал до десяти. Виски хоть и снизило накал боли, но и самоконтроль тоже изрядно подточило. Ему хотелось орать и ругаться. Но он смог ответить Нику более-менее спокойно:
— И что ты предлагаешь? Нарядить ее в черное платье, нацепить черную вуаль и пустить за гробом? И, кстати, что там будет, в этом гробу?
— Земля с места падения самолета и его любимый костюм. А Тори пусть и впрямь идет за гробом в черном платье. Думаю, тебя не поймут, если ты отодвинешь мисс Маллен в сторону и сам займешь ее место.
Зак вовсе не хотел конкурировать с Тори. Он просто хотел видеть ее рядом с собой в совершенно другом качестве. Но смирился.
— Ладно, пусть будет так.
В понедельник небо неприветливо хмурилось, и провожающие Рифа в последний путь, главным образом работники компании «Бакстер & Рассел», запаслись зонтами. По случаю похорон компаньона Рассел объявил нерабочий день.
За гробом, как и советовал Ник, вся в черном шла Тори. На ней была плотная черная вуаль, поэтому выяснить, в каком она состоянии, было невозможно.
Идущий на шаг позади нее Зак раздумывал, предложить ли ей руку и не будет ли подобная близость казаться окружающим этаким семейным единением? Ему не хотелось подчеркивать свою с ней близость. Хватит с него сплетен.
Следом шли первые менеджеры компании, все в черных костюмах, с подчеркнуто траурными лицами. Потом все остальные, уже кто в чем.
На кладбище священник англиканской церкви, к которой принадлежал Бакстер, прочитал последнюю молитву, и гроб опустили в могилу.
Расселу все это казалось какой-то профанацией, неприятным зловещим фарсом, и он не мог отделаться от ощущения нереальности происходящего. Наверное, оттого, что в гробу не было тела, чувства, что Риф мертв, не было тоже.
Тори молча шла за гробом, даже для приличия не прикладывая платка к глазам, и потом, стоя у края свежевырытой могилы, тоже не плакала, даже не всхлипывала, что только подтверждало уверенность Зака: она никогда не любила Бакстера. Как можно любить дойную корову? Ей же не проблема поменять на другую.
После церемонии все вернулись в офис, где на первом этаже был накрыт роскошный, как хотел бы сам Бакстер, поминальный стол.
Все прошло тихо и чинно, и после поминовения довольные сотрудники разошлись по домам. Как обычно, люди приветствуют любой повод не работать.
Рассел, как и первые лица компании, домой не пошел, а отправился в свой кабинет, размышляя, что же ему делать дальше.
В кабинете его уже ждал довольный Миллер, что в день похорон босса выглядело уж слишком вульгарным. Небрежно развалившись в глубоком кресле для посетителей, он задрал длинные ноги на стоявший напротив журнальный столик и любовался начищенными до зеркального блеска ботинками, напомнив Расселу покойного Рифа.
— Слушай, как мне сейчас быть с этой милой пташкой, Тори? Выставить ее сразу или для приличия немного подождать? С кем она теперь будет работать? Я ее в свой отдел не возьму, все мои сотрудники настроены против нее. Да ты это и сам знаешь.
Зак заколебался. С одной стороны, Тори без своего покровителя в компании и в самом деле нечего делать, а становиться ее новым папиком он не собирается. А с другой — Зак убедился, что она и в самом деле достойна тех похвал, что щедро расточал ей Риф. Он проявил обычную для него осмотрительность.
— Давай посмотрим хотя бы до конца недели. Она, кстати, готовит зрительный ряд к моему выступлению на юбилее.
Миллер несколько удивился проявившимся вдруг талантам Тори, причем вовсе не в той области, в которой он ожидал, но с удовольствием согласился. Увольнять работника по неизвестно какой причине всегда было опасно — ведь существуют еще и профсоюзы, не говоря уже о судах.
На следующий день у поверенного было назначено оглашение завещания Бакстера. Приехав в офис поверенного ровно в назначенное время, Зак, к своему удивлению, увидел скромно сидевшую в приемной бледную Тори в темно-синем платье вполне пристойной длины, со скромной серебряной цепочкой и маленьким крестиком на шее.
Она молча кивнула ему и принялась упорно смотреть в окно, не желая даже улыбнуться. Но это-то было и понятно — после того миленького расставания он на ее месте тоже постеснялся бы глядеть в глаза
