Серебряные пули с урановым сердечником

исключительно герои народных сказок.

— М-можно бу-удет забра-ать один э-этот… ро-онейрон на п-пару д-дней?

— Ронейр, — холодно поправила Кайти. — Можно. Но сначала надо собрать все это… сокровище.

Справиться с этой задачей нам помог тот факт, что из мебели в каюте наличествовали лишь колченогий табурет и стол, также выглядевший весьма заслуженным ветераном морских походов.

— Теперь… — Я не успел заметить, как в руке Кайти появился стилет. Целый, в отличие от лежащих на столе. И хорошо мне знакомый. Он скрежетнул по блистающей кучке, отделив примерно четверть. — Это ваша доля, — холодно сообщила Кайти. — Забирайте.

— Непременно, — отозвалась Золушка, подходя к столу. — Только… мешочка у вас не найдется?

— Нет.

— Н-ничего стра-ашного, — бодро сказал я, расстегивая комб. Когда еще представится случай набить полные карманы драгоценностями.

— Да, кстати, — направившаяся было к дверям Золушка обернулась ко мне. — Я тут кое-что посчитала… похоже, источником волн являлся тот замок.

— Какой замок? — с подозрением спросила Кайти, прежде чем я раскрыл рот, чтобы задать тот же вопрос.

— Ну тот… маяк на планшете, — Золушка с недоумением оглянулась на меня. — Разве ты о нем не рассказал?

— К-когда, п-по-твоему?

Глава 9. СУВЕНИРЧИК

Да, — сказал Девлин, опуская трубу. Голос его при этом предательски дрогнул. — Это замок Черных. Никто, кроме них, не строит так. Их не спутаешь ни с чем… даже если ты видел всего один… давным-давно на забытом всеми богами Мире…

Мне к этому времени уже давно надоело разглядывать как сам замок, так и скалу цвета сырой говядины, на которой он возвышался. Инфор демонстрировал мельчайшие подробности… глаза б мои их не видали.

— По-охоже, они н-не очень-то з-заботятся о ма-аскировке, — заметил я.

Спутать этот стиль, который я для себя успел окрестить «пещерной готикой», с чем-либо другим было действительно сложно. Не знаю, как в Мирах, но на старушке Земле архитектора, предложившего подобный макет, лечили бы очень долго и основательно, бдительно надзирая при этом за тем, чтобы в период курса лечения в его руках не оказалось что-либо могущее послужить строительным материалом. А уж что бы сотворили с художником-оформителем, изобразившим эти искаженные лица… подумать только, когда-то мне не нравились сюрреалисты.

Старший десятник коснулся ногтем большого пальца мочки уха, что, насколько я помнил, было одним из «универсальных» жестов, соответствующим земному пожатию плечами.

— Такой силе нет нужды играть в прятки.

— А к-как же их п-прославленное изо-ощренное к-кова-арство? — усмехнулся я.

— Кроме коварства, есть еще и самомнение. Я не знаю, почему так происходит… об этом тебе лучше спросить магов…

— Или э-эльфов.

— Или эльфов. Но чем сильнее Зло, тем больше оно тупо и ограничено. Это правило без исключений, так же как дождь, который всегда идет сверху вниз. Хотя, — подумав, добавил Девлин, — пример неудачный. Я вспомнил Мир, где дождь идет снизу вверх.

— М-может, — пробормотал я, — это был к-как раз о-очень удачный п-пример.

Во Вселенной существует бесконечное множество вещей, в которые я не верю. Например, я не верю в правила без исключений.

— Не нравится мне эта затея, лер капитан.

— Ты с-сам гово-орил, кто з-здесь отдает п-прика-зы, — напомнил я. — И она п-приказ отдала.

— Тропинка к замку всего одна. — Старший десятник вновь приник к трубе. — Вьется, как перепившая убруса змея. И со стен она как на ладони.

— А к-кто заставляет нас и-идти по ней? — с дела-ным равнодушием осведомился я. Надо же, всего два заика на фразу! Черт, как оно меня уже достало, это заикание! — Разве нам непременно н-нужно постучаться в с-стену именно с этой с-стороны?

— Но другого пути наверх нет!

— Р-разве?

Девлин, похоже, уже начал догадываться, что я попросту издеваюсь над ним, но пока не понял — как.

— Мы только что плыли с наветренной стороны острова, — прорычал он. — Там — отвесные скалы, по которым не взберется даже цихлианин с его когтями. Только птицы…

— Тогда с-скажи мне, п-пожалуйста, — улыбнулся я, — что та-акого умеют п-птицы и не у-умеем мы.

— Летать, ясен греер , — рявкнул старший десятник, после чего на его лице всего за несколько мгновений сменилась целая гамма чувств — бурная ярость, удивление, понимание, бурная радость. — Клянусь Брамбром! — вскричал он. — Ну конечно. Мы же можем опуститься хоть во дворе этого проклятого замка. То-то его обитатели будут хлопать глазами — волос держу, они не ожидают увидеть летающий корабль.

— Для н-начала у него н-нет двора, — заметил я. — А во-во… во-вторых, я бы в-все же не хо-отел р- риско-вать «Мо-орским пахарем» с-с-сверх н-необходимого.

Не то чтобы я сильно опасался заклинаний местных чародеев, но если они обзавелись френ-локатора- ми, то кто даст гарантию, что они не прикупили у того же поставщика бэушный зенитный комплекс?

Кстати о грибочках, то бишь о поставщике. Полагаю, инфра о нем — чем полнее, тем лучше — может преизрядно согреть душу Бара Корина. Потому как набивание собственных карманов — не забыть бы выложить, а то колются, — которым мы с Золушкой занимались до сих пор, вряд ли сможет оказать на него столь же благотворное действие.

— Надеюсь, в этот раз нас не будет кренить, как пьяную шлюху? — озабоченно сказал Девлин. — А, лер капитан? Скала-то высокая.

— Н-не беспокойся. — Шальная волна обдала нас тучей брызг, и я зябко поежился — похоже, недавние передряги доконали систему подогрева комба. — С-служ-ба д-доставки М-мракович и Ко — это са-амые н- на-дежные лифты в это-ой части В-вселенной. 3-закры-ваешь глаза в-внизу, а отк-крываешь уже н-наверху. Все п-просто.

На самом деле все было далеко не так просто. Едва мы попытались подняться над водой, как раздался знакомый скрежет, и «Морской пахарь» начал крениться вправо-вперед. Удержать его от этого смогло лишь немедленное возвращение в родную стихию.

— Ну как? — осведомился наушник.

— П-плохо.

— Просто плохо или очень плохо?

— О-отвратно.

— Ну ладно, — вздохнула напарница. — Тогда предупреди всех… чтобы держались за что-нибудь. Сейчас я буду извращаться.

Извращения продлились три с лишним минуты и завершились в позе: двадцать семь градусов вверх и тридцать четыре на левый борт. Именно при таком положении пепелаца относительно нормали «Морской пахарь» соглашался держаться в воздухе, сохраняя палубу в положении, параллельном водной поверхности. Время от времени он продолжал угрожающе поскрипывать и норовил задеть мачтой проплывающую мимо скалу, но это было уже не страшно… ну, почти не страшно.

— У-удобный цвет они выбрали.

— Что? — удивленно переспросил Девлин.

— У-удобный цвет они в-выбрали, — повторил я. — Как раз под кровь.

Старший десятник недоуменно моргнул.

— Ш-шутка.