у нее на лице. Сейчас этот ласковый солнечный лучик, пробившийся в щель меж брезентовых полотнищ входа, казался ей совсем неуместным. На сердце лежала большая тяжесть.
Не думай об этом, говорила она себе. Но как не думать? Как удержаться от воспоминаний о сильных руках, нежно прикасавшихся к ее лицу, волосам, об этом мужском запахе, так возбудившем ее и до сих пор, казалось, не выветрившемся из палатки? Нет, бывают минуты, когда воспоминания сильнее реальности.
Вновь переживала она те страстные минуты, ощущая на губах вкус его поцелуев, то тихих и ласковых, то обжигающе пылких. И щеки горели при воспоминании о волне чувственности, захлестнувшей ее, когда Джошуа лег с ней рядом и заключил в объятия.
Встретить мужчину, который смог расшевелить ее… А она почти уже не верила, что способна к страсти. Но почему таким человеком оказался именно Джошуа, вряд ли способный воспылать к ней любовью? И как вышло, что она чуть не сотворила любовь с незнакомцем? Бет не сомневалась, что именно Джошуа удержал ее от этого. Если бы не он, она сейчас чувствовала бы себя полной идиоткой. Отдаться человеку, зная, что вместе им не быть… О, как хорошо, что этого не случилось!
Неважно, что Фил затеял всю эту кутерьму с Датой Кларк. Нет, значение имеет лишь то, что происходило вчера вечером в ее палатке, когда она впервые потеряла над собой контроль. Предостережения разума оказались бессильными перед властной притягательностью его поцелуев. Его ласки вообще чуть не лишали ее сознания.
Бет погладила подушку, на которой совсем недавно лежала голова Джошуа. Она будто наяву чувствовала прикосновения его пальцев и содрогалась от одной мысли, что ему так легко возбудить ее. Ох, слишком, слишком легко! Массируя голову, чтобы унять легкую боль, Бет думала о том, что никогда не увидит этого человека, но теперь наверняка будет выискивать его лицо в любом многолюдном месте. Провалиться ему! Да и Филу тоже! А сама она пусть провалится дважды ко всем чертям! Вот каково было ее настроение в эти минуты.
Но рабочий день начался. Звуки за стенками палатки заставили Бет выкарабкаться из бурного моря воспоминаний и встать. Надо поговорить с Филом. Она даст ему понять, что намерена прекратить их отношения. Если хочет жениться в субботу, пусть женится, но без нее.
Настраиваясь на рабочий лад, она пыталась подавить депрессию: начала с того, что переоделась во все чистое. Потом забинтовала локти, с удовлетворением отметив, что хотя ранки еще и саднило, но благодаря стараниям Джошуа инфицирования удалось избежать. Издав последний вздох сожаления, Бет откинула полог и вышла из палатки, полной грудью вдохнув свежий утренний воздух.
Снаружи ее ждала женщина с красивым, но опечаленным лицом, и Бет страшно захотелось вернуться в палатку, но она справилась с собой и дружелюбно кивнула.
— Ох! Б-Бет… Вы уже встали? — растерянно пробормотала Дана.
Щеки у нее горели, от вчерашней развязности не осталось и следа.
Бет всмотрелась в это лицо, пытаясь определить, в чем суть столь разительной перемены. Она казалась более собранной, да, пожалуй, и более замкнутой, осторожной, чем в те несколько дней, что они работали вместе. Дана стояла потупясь.
— Вы что-то хотите сказать мне?
Дана медленно подняла голову и посмотрела в глаза Бет.
— Да, да!.. За тем и пришла. Бет, простите меня, пожалуйста, за вчерашнее. Сама не пойму, как получилось, что я вам так нагрубила. Я ведь знала, что вы с Филом встречаетесь, и ни о чем таком никогда не думала. Господи, как это все…
До Бет вдруг дошло: Фил, видно, нравится Дане. Она попыталась успокоить огорченную девушку, дружески положив руку ей на плечо.
— Забудьте о том, что случилось, Дана. Уж такова участь женщины: хоть раз в жизни, да она позволит мужчине одурачить себя.
Сказав это, Бет нахмурилась, вспомнив прошлую ночь.
— Это не извиняет меня. Я танцевала с Джошем, чтобы привлечь к себе внимание Фила. А потом уговорила его уйти со мной… Воспользовалась тем, что он перебрал, и… и все эти объятия и поцелуи… Но я ведь знала, что вы двое…
— Дана, послушайте. Хотя я еще не говорила с Филом серьезно, но уверяю вас, что нет никакого «вы двое». Да, несколько раз встречались, но он свободен и может делать все, что ему угодно.
— Правда? — Лицо Даны просияло, но взгляд тотчас опять угас. — Впрочем, мне от этого не легче. Он только о вас и думает. Господи, Бет, это так… так… Знаете, вы ведь мне очень симпатичны. Вы такая дружелюбная, жизнерадостная, такая сильная и находчивая… Ах, черт возьми, если б вы знали, как я вам завидую! Вы успели стать доктором, а я все еще только бакалавр. И ваша внешность. Рядом с вами я чувствую себя просто неуклюжей лосихой…
— Вы завидуете моей внешности? Вы? — От удивления Бет даже руками всплеснула, глядя на роскошную женщину, стоящую перед ней. — Дана! Да вы не представляете себе, как я упрашивала своих родителей, чтобы они давали мне гормоны роста, мне страшно хотелось быть такой же высокой, как и тройка моих великолепных сестриц. Вам ли завидовать мне?.. Да это я завидовала вашей фигуре и росту!
Дана растерянно посмотрела на нее, потом улыбнулась, и наконец обе они рассмеялись.
— Чужая трава всегда зеленее… — чуть не в голос сказали они, едва переведя дыхание и вновь разражаясь приступом смеха.
— А не пойти ли нам позавтракать? — предложила Бет, когда они успокоились. — Сегодня куча работы, так что надо подзаправиться.
Приблизившись к полевой кухне-столовой, где главной ценностью была походная плитка с газовыми баллонами, Бет увидела, что Грейс, непривычно спокойная, с легкой улыбкой, играющей на губах, готовила кофе. А Фил, понурый и мрачный, бросив быстрый взгляд в сторону Бет и Даны, принялся за тосты, медленно поворачивая ломтики хлеба над пламенем газа. Бет стояла и смотрела, как он подсушивает шестой, десятый, двенадцатый тост…
— Остановись, Фил, достаточно! Нас же здесь четверо, а не полк.
— Не вопи, Бет. Пожалуйста, не вопи.
Фил обхватил голову ладонями с видом человека, страшащегося умереть на месте от любого громкого звука. Голова у него, как видно, раскалывалась от вчерашнего.
Бет по привычке подошла к нему и потрепала по плечу.
— Фил, могу я после завтрака поговорить с тобой?
Грейс и Дана, стоящие неподалеку, зорко смотрели на них. Голова Фила поднялась, лицо выражало надежду и вместе с тем тревогу.
Бедный Фил, подумала она. И бедная Дана. Да всем нам плохо!
Запах подгоревшего хлеба заставил Бет броситься на выручку Филу. Она взяла сковороду и поджарила несколько ломтиков бекона, отчего вокруг распространился аппетитный аромат, затем, слив большую часть растопленного сала в банку, взбила яйца с водой, выложила на сковороду тосты и залила полученной смесью, что помогло избавиться от их противного горелого привкуса. Все это мероприятие отвлекло ее от неприятных мыслей.
Когда Дана передавала Бет металлическое блюдо под кушанье, они обменялись быстрыми дружескими улыбками. Какие, в сущности, мы, женщины, странные создания, подумала Бет, заметив, как взгляд Даны от нее переметнулся к Филу. Обязательно подавай нам того, кто и в сторону нашу не смотрит. Дане нужен Фил, которому нужна она, Бет. А сама она, надо признать, испытывает невероятное влечение к Джошуа Хантеру, человеку, заявившему, что она не в его вкусе…
Боже! Здесь, на склонах вулкана, разыгрывается такой безумный спектакль!.. «Сон в летнюю ночь», да и только…
Вновь и вновь перехватывая взгляды Даны, бросаемые на Фила, Бет удивленно подумала, как эта красивая девушка могла предпочесть Фила Джошуа Хантеру? Но сразу же укорила себя за глупую мысль.
Любовь, возможно, действительно всего лишь химическая реакция в человеческой плоти. Возможно, химический состав Даны реагирует на Фила. А ее собственная химия совпадает с реакциями Джошуа
