Закончив фотоработы, Бет прибралась в своей импровизированной фотолаборатории и вышла из палатки.
Обойдя лагерь, она увидела в беспорядке разбросанные вещи, собирать которые начал утром перепуганный подземным толчком Филипп, и решила продолжить не законченную им работу. Она собрала оборудование, которое уже не понадобится, в одно место, упаковала его. А когда в лагерь вернулись ее коллеги, усталые и пропыленные, она пошла приготовить им по чашке кофе. Там, у обеденного стола, к страшному ее огорчению, Фил возился над тушкой крупного кролика, уже содрав с него шкуру и собираясь насадить на металлический стержень для жарки на костре.
— Вот видишь, Бет, и в нашем доме будет свой охотник [5], способный раздобыть провизию для некоторых голодающих.
— Ох, Фил, я же просила тебя этого не делать, — раздраженно проговорила она.
— Не глупи, еда есть еда. Я снял его с одного выстрела, так что он и не чухнулся. Выходит, старина Фил еще не разучился стрелять. Знаешь, ведь там, во Вьетнаме, они прозвали меня Глаз-алмаз.
Фил, чрезвычайно довольный собой и преисполненный гордости, даже не замечал, как сильно расстроена девушка.
Бет, до сего момента успевшая проголодаться, теперь с трудом смогла сделать пару глотков кофе и принялась готовить для остальных членов экспедиции ужин из концентратов, чувствуя, что сама не в силах и куска проглотить. А когда все сели за стол, опять ограничилась лишь чашкой кофе.
Вот как выходит! Оказывается, ей трудно есть с обоими, и с Филом, и с Джошуа. И вдруг, в очередной раз поднеся чашку к губам, она явственно ощутила в кофе привкус поцелуя Джошуа. И это настолько смутило ее, что она отставила чашку и прислушалась к мирному разговору, происходившему между насытившимися коллегами.
— Дана, а Ванкувер вызывал вас? — спросила она радистку-звукооператора, когда гора опять легонько тряхнула их.
— Да. Перед нашим возвращением в лагерь. Они все еще уверены, что ночь мы можем провести в безопасности, но завтра днем надо отсюда отчаливать. Опять говорили о штормовом фронте, идущем со стороны океана. Завтра во второй половине дня он может добраться сюда, так что здесь будет уже не смешно.
— Бетти, девочка, какая ты молодчина, что сгребла в одно место всю эту дребедень, — сказала Грейс. — Утром мы перетащим туда остальное… О, привет! — вдруг воскликнула она, глядя куда-то за спину Бет. — Милости просим, Джош. Что привело вас сюда? А ваш папа отправился к себе. Сказал, что будет ждать вас там.
Бет, заслышав его шаги, с трудом перевела дыхание. Господи, да что же с ней делает один факт появления этого человека? Почему так обмирает сердце? И зачем вообще он приперся? Чтобы еще раз дать ей понять, что будущего у них нет?
Сама того не желая, Бет обернулась и увидела, какой он измотанный. Снаряжение, громоздящееся в рюкзаке, казалось, вот-вот придавит его к земле. И она нашла в себе силы спокойно предложить ему чашечку кофе, однако постаралась избежать соприкосновения их пальцев при передаче этой самой чашечки.
Боже, думала она, никогда в жизни не видела таких хамелеоньих глаз, как у Джошуа Хантера. Прекрасные, но какого же цвета? Бет попыталась хотя бы понять, что выражает его взгляд, но и тут ничего определенного. Вроде бы и частица ярости, столь ужаснувшей ее раньше, сохранялась в его глазах, но вместе с тем было нечто, тяготеющее к жажде понимания, даже, можно сказать, нечто вроде нежности, словом, то, в чем он никогда не признался бы ей.
Не успела она во всем этом разобраться, подошел Фил и как-то совершенно по-родственному положил руку ей на плечо, причем так твердо, что Бет поняла: освободиться от этой родственной ласки без скандала невозможно. А скандала хотелось меньше всего.
Это был явный вызов. Ну как же, ведь он обладал значительными привилегиями давнего друга, почти жениха, и уступать своих привилегий, как показывало его поведение, не собирался. А что мог Джошуа? Да если и мог что, зачем ему? В данной ситуации он просто попытался отвлечь внимание Фила от явно огорченной девушки.
— Хорошо, что вы уже начали сборы. Я кое-что подправил в своей аппаратуре, и новые показания приборов говорят о приближении шторма. В ближайшее время здесь могут возникнуть трудности, и более серьезные, чем этот вездесущий пепел.
— Когда? — заинтересованно спросил Фил у геолога. — Когда именно нам ждать здесь этого шторма?
— Ну, время еще есть. Ночь, во всяком случае, вы можете провести спокойно. Непогода, думаю, придет сюда часов через сорок восемь, не раньше. Так что не беспокойтесь. Что бы там ни выбрасывал кратер, до серьезных событий обе наши партии покинут свои лагеря. — Он обернулся к Грейс: — Кстати, кто и когда будет вас отсюда выдергивать?
— К полудню обещали… Должен прилететь вертолет заповедника.
— Все это хорошо, но звучит как-то неопределенно. Лучше уж вам воспользоваться случаем и отцовской машиной. Она прилетит из Ванкувера по первому нашему вызову. Мы собираемся слинять отсюда часов в девять утра. Почему бы вам не присоединиться?
— Нет! — выкрикнула Бет, сама удивившись своему порыву. — У нас слишком много оборудования, да еще лагерное хозяйство. Думаю, лучше нам действовать по намеченному сценарию.
— Бетти, милая, у папы не один вертолет. Вызовем другой, побольше. Там хватит места для всех и вся, включая и вас, моя прелесть. Мы с Филом прямо сейчас начнем перетаскивать ваше добро к нам в лагерь и сделаем столько ходок, сколько понадобится. А вы, девушки, можете собирать пока свои палатки, поскольку ночевать лучше у нас.
Его энтузиазм немало смутил Бет, кровь бросилась ей в лицо, она не знала, что ответить. А он повернулся к ней и, протянув черную крышечку от объектива фотоаппарата, невинно спросил:
— Это не вы случайно обронили в кратере?
Бет чуть было не отреагировала так же невинно — уж с ее-то стороны это действительно было бы невинно, — но тотчас сообразила, что этот невыносимый мужик просто подкидывает дровишек в костер, на котором и без того догорают ее отношения с Филом. Господи, зачем он это делает? Ведь она ему не нужна! Он сам отказался от нее! Так чего же он еще хочет? Чего добивается?
Ни слова не проронив в ответ, она забрала у него крышечку и отошла, ибо уже и в самом деле начала опасаться коварной и совсем непонятной тактики этого человека с ангельски невинным взглядом.
Его чистосердечная улыбка уже не раз обманывала ее, доводя не просто до всплеска чувственности, а до настоящей страсти, которая требовала своего, готовая получить это — он прав! — даже на усеянной пеплом каменной плите. Нет, больше ее на это не купить…
И вдруг, еще не понимая, как будет потом ругать себя за это, Бет полуобернулась к Филу и прильнула к нему, будто ища у него защиты. Но, кстати, почему он, с его-то извечной ревностью, ничего не спрашивает о прогулке в кратер? Ведь из разговора он прекрасно понял, что днем она встречалась с Джошуа, но будто ничего не заметил, просто непривычно высоким голосом сказал:
— Хорошо, так кого мы ждем? Давайте собираться.
И повернулся, высматривая, с чего лучше начать.
— Думаю, Фил прав, — заговорила Грейс, решив произвести расстановку сил. — Дана, почему бы тебе с твоей аппаратурой не отправиться с парнями первой же ходкой? Тогда мы будем спокойны хотя бы за связь. А мы с Бет займемся пока разборкой палаток и подготовкой груза для второй ходки.
Вот так и вышло, что перевесом голосов решено было оставить протест Бет без внимания, и переезд в лагерь геологов начался. Значит, всю ночь и часть следующего дня она вынуждена будет провести рядом с источником своих терзаний.
Когда все, кроме Грейс и Бет, шумно ушли, забрав с собой столько, сколько могли унести, Грейс подошла к девушке:
— Я хочу поговорить с тобой, Бет!
Голос ее звучал мягко, даже вкрадчиво, и Бет сразу же поняла, кто именно будет объектом их разговора.
