называлось в покинутом первоангарцами мире. А северо-восточная его акватория особенно сложна для плавания. Похолодало, и усилился ветер, оттого на воде появилась зыбь. На потемневшем небосклоне быстро проплывали сгустившиеся слоистые облака, часто менявшие свои очертания.
Судя по показаниям барометра, в ближайшие двадцать четыре часа предстояла сильная буря, навстречу которой последние дни шёл отряд сибирских кораблей. По расчётам каперанга ангарцы были на полпути к южным берегам Приморья, где сейчас и бушевала непогода. После короткого совещания с капитанами судов Сартинов принял решение сменить курс и продвигаться на юго-запад, чтобы избежать неприятностей. Несколько часов экипажам пришлось поработать в авральном режиме, когда волны с силою ударяли в борт, прокатываясь по всей палубе, а ветер пронзительно выл в парусах. Непогода сильно потрепала корветы и флейт, но к утру следующего дня все они всё же покинули опасные воды. На 'Кастрикуме' обнаружились течи, которые успешно выявлялись и умело заделывались экипажем. Натерпевшиеся страху дауры были вознаграждены потрясающим зрелищем - игрой китов. Одни огромные лоснящиеся туши выныривали из воды, тут же плюхаясь обратно, поднимая при этом столбы белых брызг. Другие, появляясь на поверхности, со значительным шумом выпускали фонтаны водяного пара. Красота! Ярким солнечным днём и при попутном ветре флотилия взяла курс на север.
Дежурный радист поста Туманный Аверьян Белозёров чуть не свалился с кресла, когда ранним утром хриплым треском прозвучал сигнал вызова доверенной ему радиостанции.
- Корвет 'Забияка' посту Туманный! Приём!
Проснувшись в сей же миг, Аверьян чертыхнулся, уронив на дощатый пол полученный им в школе Албазина учебник 'Наставления по радиоделу', повалил табурет, на котором лежали ноги, и подскочил к столу:
- На связи пост Туманный! - буквально выкрикнул он в ответ.
Получив информацию и сделав запись в журнал, Белозёров помчался в соседнее строение - докладывать начальнику поста майору Васину о получении радиосигнала с прибывающих на днях кораблей. Радист был донельзя доволен тем, что ему предстояло увидеть воочию корабли, о которых так много говорили. Мало того, теперь он сможет и побывать на борту, изучив радиорубку корвета. Парень хотел непременно попасть в состав экипажа одного из строящихся в Албазине кораблей, чтобы самому бороздить моря и увидеть мир, ведь прежде об этом только рассказывали на уроках географии. Было бы прекрасно, если бы на флот попала и его любимая девушка Полина, которая этой весной окончила среднюю школу с тем же профилирующим предметом, что и у Аверьяна - радиодело. Тогда они могли бы вместе служить на одном из корветов.
В Туманном всё было готово для приёма гостей, в том числе сделан причал и построены дополнительные бараки, склад и амбары, а также заготовлены брёвна для постройки изб поселенцев. На Туманной поселялась часть поморов и несколько семей дауров-землепашцев для закрепления Сибирской Руси на этой земле. Ангарск давно принял решение осваивать юг Уссурийского края - будущий центр кораблестроения и место базирования флота. Строевой лес, подходивший к самому берегу моря, и прекрасные защищённые от ветров и волн гавани для флота, которые когда-то восхитили графа Муравьёва-Амурского. Он же выбрал уникальное место, залив Петра Великого и бухту Золотой Рог, для будущей русской крепости, призванной владеть востоком. Бухта окружена со всех сторон поросшими лесом сопками и удачно прикрыта островами с моря. Единственный недостаток Владивостока - замерзание его удобнейших бухт, которое начинается с конца декабря. Лёд обычно держится до середины апреля. Это могло бы решиться с помощью ледоколов, но ангарцам такие суда пока были недоступны. Было и иное решение этого вопроса - получение другой незамерзающей гавани, как в деле с арендой Российской Империей у Китая Порт-Артура. На этот счёт Ангарск тоже имел определённое мнение.
Через несколько дней корветы и флейт уже стояли на якоре близ устья Туманной. Оставив на кораблях необходимое количество экипажа, остальные отдыхали после долгого перехода на берегу. Люди устраивали купания в реке, мылись в бане, некоторые погоняли мяч - в общем, наслаждались передышкой. Ведь уже через двое суток экипажи и морские пехотинцы вернулись к работе - Сартинов и Сазонов дали старт запланированным учениям. Была проведена дневная и ночная высадка десанта на берег с занятием плацдарма и его удержанием и расширением, а также учебные стрельбы. В день артиллерийских учений установилась подходящая погода - на море было лёгкое волнение, умеренный ветер не поднимался выше четырёх баллов, вспенивая барашки на гребнях невысоких волн. Ярко светило солнце, и небосвод был чист, проплывали лишь редкие облака.
Шлюпки на длиннющих канатах буксировали подальше от берега заранее подготовленные плотики с укреплёнными на них щитами. Это были цели для комендоров - морских артиллеристов. Сидевшие в шлюпках поморы и айну со старанием и воодушевлением налегали на вёсла. Прирождённые мореходы, щурясь, восхищённо посматривали на стоявшие вдалеке корабли, освещённые находящимся в зените солнцем.
На дистанции в восемь кабельтовых, при расхождении с мишенями, двигающимися контркурсом, Сартинов, капитан-командор флотилии, скомандовал: - Флотилии открыть огонь! Савватий Михайлович, начинайте.
Главный корабельный старшина и старший комендор артиллерийской команды корвета 'Забияка', потомственный помор, до этого прошедший отличную школу на речных канонерских лодках, продолжил:
- Дистанция восемь кабельтовых! Начать пристрелку!
Над 'Забиякой' взвился красный флаг - сигнал открытия огня другим кораблям. Находившийся в одной из шлюпок уроженец Шлезвига, служивший теперь боцманом на 'Удальце' Гюнтер Стеллер, координировавший работу постановщиков целей, в этот миг крепко сжал древки своих флажков. Ему, морскому волку, ходившему и в Африку, и к турецким берегам, стало не по себе. Разумеется, он знал характеристики орудий, изготовляемых в Сибири, но восемь кабельтовых - это расстояние очень серьёзное. На такой дистанции открывать огонь глупо - ядра упадут в море, не долетев до врага. Но у сибирцев ядер вовсе не было, вместо них ангарские комендоры использовали снаряды, коими пушки снаряжались с казённой части, а не с дула, как в европейских и османском флотах. Не все корабельные комендоры были опытны, что Стеллера немного нервировало. Он надеялся, что и сибирские снаряды не долетят до цели. Хотя просоленному морской водой, опытному и многое повидавшему боцману не пристало бояться падающих снарядов.
- Ядрам не кланяться! - коверкая слова, заорал Гюнтер в рупор, снова перепутав ядра со снарядами. - Грести ровнее! Не бойся, может, не убьёт!
Одновременно с удачной шуткой, а боцман считал себя завзятым остряком, на баке 'Забияки' появилось белое облачко. Спустя пару секунд неподалёку от ближнего из мишеней-щитов с шипением поднялся столб воды и раздался запоздалый орудийный грохот со стороны корвета.
- Mein Gott! - в изумлении воскликнул Стеллер. - Если так пойдёт дальше, сегодня рыбы останутся без корма!
После первого выстрела начали стрелять и остальные орудия, пристреливаемые индивидуально. С ровными промежутками во времени вокруг мишеней то и дело вырастали новые водяные столбы. Дальним рокотом звучали выстрелы. Десять минут промелькнули, словно несколько мгновений - орудия одно за другим замолкали, израсходовав свою норму учебных болванок. Флотилия и плоты-мишени к этому моменту окончательно разошлись на контркурсах. Теперь оставалось только подвести итоги плановых учений морской пехоты и комендорских команд.
Спустя час с небольшим старший артиллерист флотилии Савватий Феофанов докладывал о результатах стрельб капитан-командору Сартинову и офицерам, собравшимся в кают-компании флагмана:
- Комендорским командам удалось добиться около пятидесяти процентов попаданий, что ненамного меньше результатов прежних стрельб, производимых на параллельных курсах. И это... - немного смутился помор, добавив:
- Предлагаю поощрить команду гребцов боцмана Стеллера двойной порцией наливки.
Офицеры с готовностью рассмеялись, Адрей Сартинов встал и, пожав крепкую руку Савватия, сказал с улыбкой:
