и не заботились о том, что кто-либо может их слышать. Был случай, когда мистер Стивен ссорился со своим дядей в присутствии горничной.
Чудовищность такого поведения, возможно, не произвела на инспектора того сильного впечатления, на какое рассчитывал Старри. Все же инспектор выглядел потрясенным и сказал, что не понимает, почему же Стивен так часто приезжал в Лексхэм.
— Если вы хотите знать мое мнение, инспектор, — сказал Старри, — и мистер Стивен и мисс Паула приезжали сюда, чтобы получить что-нибудь от покойного мистера Хериарда.
— Стивен Хериард является наследником?
— Я не могу взять на себя ответственность отвечать, инспектор, не будучи посвященным в дела мистера Хериарда. По общему мнению служащих, это так, потому что мистер Хериард испытывал к нему необъяснимую любовь. Но недавно у них возникло неприятное недоразумение из-за неудачной помолвки мистера Стивена. Мистер Хериард возражал против мисс Дин, что совсем неудивительно. После завтрака между ними произошла сцена.
— По поводу мисс Дин?
— С уверенностью сказать не могу, — строго проговорил Старри, — но сегодня вечером я приносил коктейли в гостиную. Когда я как раз собирался войти, то слышал, как мистер Хериард кричал на мистера Стивена, что он не лучше, чем его сестра, и это последний раз, когда они приезжают в Лексхэм.
— Неужели? — инспектор насторожился. — Он и с мисс Хериард поссорился?
— Обычно мистер Хериард был очень снисходителен к мисс Пауле, — сказал Старри. — Хотя у меня есть причины предполагать, что он не одобрял ее увлечения сценой. Но, к сожалению, мисс Паула привезла с собой на Рождество некую личность по имени Ройдон.
Инспектор понял, что означает такой способ упоминания Ройдона, и был склонен согласиться со Старри.
— Ему не понравился Ройдон?
— Думаю, инспектор, — величественно ответил Старри, — он считал, что дружба мисс Паулы с этим молодым человеком не соответствует ее положению.
— Да, я понял, что он не из высшего общества.
— Мистер Ройдон, — сказал Старри с выразительной сдержанностью, — очень достойный молодой человек, я уверен в этом, но он неуместно выглядит в особняке со штатом домашней прислуги в восемь человек.
Симпатии инспектора немедленно перешли на сторону Ройдона.
— Я понял, он хотел получить у мистера Хериарда деньги на постановку своей пьесы или что-то в этом роде.
— За этим, инспектор, мисс Паула и привезла его в Лексхэм. Две тысячи фунтов — вот та сумма, которую, как я слышал, она назвала мистеру Хериарду.
— Это большие деньги, — сказал инспектор.
— Безусловно, для некоторых, — ответил Старри с отвратительной снисходительностью. — Мисс Паула назвала ее пустячной.
— Мистер Хериард отказал ей?
— Мистер Хериард, инспектор, сказал, что мисс Паула не будет тратить его деньги на мистера Ройдона. На это мисс Паула ответила, что, когда он умрет, она потратит каждое пенни, которое он ей оставит, на безнравственные пьесы.
Инспектор был потрясен.
— Хорошенькая манера выражаться! — воскликнул он.
— Мисс Паула, — сказал Старри уклончиво, — всегда говорит прямо.
— И что ответил ей мистер Хериард?
— Мистер Хериард сказал, что цыплят считают по осени, потому что он сделает некоторые изменения.
— О, так он сказал, что изменит свое завещание? И как молодая леди восприняла это?
— Она была, можно сказать, сильно разгневана и сказала, что ей все равно, что ей не нужны деньги мистера Хериарда. Тогда мистер Хериард сказал, что он полагал, что ей именно это только и нужно, две тысячи фунтов. — Дворецкий остановился, чтобы усилить эффект. — 'Ты готова убить меня из-за них!', — сказал мистер Хериард.
— Он действительно это сказал? — настойчиво спросил инспектор.
— Это его точные слова, — важно ответил Старри. — Я слышал их своими ушами, потому что я, как вам уже сказал, как раз входил в комнату с коктейлями.
Говоря это, дворецкий не отрывал от инспектора своего остекленевшего взгляда. Инспектор заключил, что в течение этой тягостной перебранки дворецкий стоял, прислонив ухо к двери, в чем он не имел ни малейшего намерения признаваться. Он понимающе кивнул и спросил:
— Именно тогда мистер Хериард сказал, что мистер Стивен не лучше, чем его сестра?
— Это последовало немедленно за отказом мистера Стивена поддержать свою сестру, — сказал Старри.
— О, так он не поддерживал ее? — встрепенулся инспектор, как терьер, нашедший крысиную нору.
— Нет, к моему немалому удивлению, инспектор, — ответил Старри. — Мистер Хериард, который к этому времени уже разошелся, переключился на мистера Стивена, если мне будет позволено использовать такое выражение.
— Что произошло дальше?
— Не могу сказать, — ответил Старри, к которому возвратилась его холодная сдержанность. — Я вошел в комнату, и мистер Стивен удалился.
— И мистер Хериард говорил ему, что он больше не будет принимать его у себя?
— Да, мистер Хериард это сказал.
— А раньше он когда-нибудь говорил что-либо подобное?
— Насколько я знаю, никогда, инспектор. Он крайне необычно поступил с мистером Стивеном. Вся прислуга была удивлена.
Минуту инспектор задумчиво смотрел на него.
— Где вы были с того времени, как покойный ушел к себе, и до тех пор, пока его не нашли мертвым в своей комнате?
— Я выполнял свои обязанности в столовой и в буфетной, — ответил Старри.
— Вы видели на протяжении этого времени кого-нибудь из гостей?
— Нет, инспектор, но у меня есть основания полагать, что лакей мистера Хериарда и вторая служанка могут сообщить вам некоторую информацию по этому поводу.
— Хорошо, пришлите их ко мне, — сказал инспектор. — Сначала лакея. Он давно служит здесь?
— Всего несколько месяцев, — ответил Старри. — Обычно личные слуги покойного мистера Хериарда не задерживались у него надолго.
— Трудный хозяин?
— У мистера Хериарда были свои особенности. С сожалением вынужден признать, что, когда его беспокоили приступы радикулита, он мог бросить ботинок, а иногда и более тяжелый предмет в своего лакея.
— По-видимому, вас он не трогал, — с усмешкой заметил инспектор.
— Едва ли надо говорить, — холодно сказал Старри, — что покойный мистер Хериард никогда так не ронял своего достоинства в моем присутствии.
После этого дворецкий удалился очень величественно, мягко закрыв за собой дверь.
Форд, который появился через несколько минут, выглядел слегка испуганным. Он не признал того, что Натаниель был тяжелым хозяином. Напротив, казалось, он был очень озабочен тем, чтобы уверить инспектора, что они хорошо ладили друг с другом и ему нравилось это место. Глотая слова и очень волнуясь, он сказал, что поднимался наверх между семью тридцатью и восемью тридцатью и пытался войти в комнату хозяина. Это было примерно без десяти восемь или чуть позже. До этого он, как обычно, наполнил ванну для Натаниеля и приготовил его вечерний костюм.
