нибудь тем, что произошло?
— Да, но я уже не мог рассказать! То есть это прозвучало бы странно. По крайней мере, мне так казалось. Все стали бы гадать, говорю я правду или пытаюсь объяснить кровь на платке. Я знаю, я поступил по-дурацки, но клянусь вам, я не имею отношения к убийству!
— Вы когда-нибудь слышали об анализах на группу крови? — спросил Хемингей.
— Да, но если у нас с мистером Хериардом одна и та же группа? — возразил Ройдон. — Я подумал об этом, и мне показалось, безопаснее будет избавиться от этой проклятой штуки. Потому что она только уведет вас в сторону, честно!
— Ну, если вы сказали правду, то вы доставили мне много беспокойства своим глупым поведением, — сказал Хемингей.
— Сожалею. Конечно, сейчас я понимаю, как все глупо, но факт остается фактом, это дело действует мне на нервы. — Его переполняло чувство горечи. — Со мной так плохо обошлись! — пожаловался он. — Меня пригласили на дружескую вечеринку, но сначала мистер Хериард был чертовски груб со мной, потом его убили, и теперь я прекрасно знаю, что нахожусь под подозрением, хотя меня это все совсем не касается!
— Ну, этот носовой платок вас тесно касается, — сурово сказал Хемингей. — Вы намеренно пытались его, скрыть, и это свидетельствует против вас!
— Но я не убивал! Клянусь, я не убивал! Это кровь не мистера Хериарда, это моя собственная!
— Это установят, — сказал Хемингей и отпустил его.
Сержант вздохнул.
— Вы верите ему, сэр?
— Я примерно это и предполагал, когда ты показал мне платок, — согласился Хемингей.
— Но эта история, будто он испугался, что вы его найдете!
— Вполне возможно, так и было.
Сержант выглядел разочарованным.
— Вы специально спросили его, не говорил ли он кому-нибудь о своем кровотечении?
— Нет, просто мне хотелось знать, что он делал, если, как он утверждает, я так его напугал. Кровь носом — глупое детское недомогание, из-за него не бегают по дому, жалуясь всем подряд.
— Значит, вы все-таки поверили ему!
— У меня есть то, что не помешало бы и тебе, парень: а именно непредвзятость. Это работа для экспертов. Я ничего не могу сделать до того, как они скажут, что эта кровь той же группы, что и кровь мистера Хериарда. Иди лучше поищи что-нибудь на завтрак.
Сержант, чувствуя себя неудовлетворенным, последовал за ним в холл. Там на них налетел Мотисфонт, который жалобным тоном произнес, что уже давно поджидает инспектора, ему надо поговорить с ним.
— Да, сэр, в чем дело? — спросил Хемингей, бесстрастно глядя на него.
— Я не знаю, сколько еще вы собираетесь заниматься расследованием, — ехидно сказал Мотисфонт, — но должен заметить вам, что мое время мне не принадлежит. Я приехал сюда провести Рождество, а не оставаться на неопределенное время. Завтра у меня в городе назначено деловое свидание. Со всем уважением к вам, я уезжаю завтра с утра.
— У меня нет возражений, сэр, — спокойно сказал Хемингей. — Вас здесь никто не задерживал.
— Я так понял, что все должны были оставаться в доме.
— Неужели, сэр? Я этого не говорил, в этом я уверен. Конечно, мне нужен ваш адрес, но я и не думал держать вас здесь.
Мотисфонт выглядел так, будто у него выбили почву из-под ног, он бормотал, что его неправильно информировали, когда спустившаяся по лестнице Паула перебила его.
— Думаю, вы слышали последние новости? — сказала она. Она уже не смеялась, она была суровой и сердитой и, очевидно, хотела выплеснуть свое неудовольствие на как можно большее число людей.
— Какие новости? — спросил Мотисфонт.
— Значит, вы ничего не слышали! Тогда вам, наверное, будет интересно узнать, что Стивен уже не наследник, а мне ничего не полагается.
Мотисфонт изумленно посмотрел на нее.
— Вы хотите сказать, нашли более позднее завещание?
— Нет! Ничего подобного! Просто это оказалось незаконным! — сказала свирепо Паула.
— Неужели! Мне жаль это слышать, но едва ли это меня касается, — сказал Мотисфонт.
Она коротко рассмеялась.
— Действительно, вам это неинтересно!
Инспектор сказал:
— Ну а мне, во всяком случае, интересно, мисс. Почему это завещание незаконно?
Она была слишком сердита, чтобы беспокоиться о том, что и кому она говорит.
— Оно незаконно, потому что не было подписано в присутствии свидетелей. Этот факт нам только что выложил наш дворецкий.
Мотисфонт хихикнул.
— Как типично для Джозефа! — заметил он. — Какой удар для вас и для Стивена!
— Удар! — проговорила Паула сквозь зубы.
— Приношу свои соболезнования, — сказал он. — Но никогда не стоит опережать события, правда?
— О, выметайтесь! — грубо отмахнулась она.
Он пожал плечами и ушел. Инспектор сказал:
— Ну, ну, мисс, должен заметить, это полная неожиданность! Очень неприятно для всех заинтересованных лиц. Как получилось, что завещание не засвидетельствовали? Мистер Блис ничего не сказал об этом.
— Он не знал. Мой драгоценный дядюшка Джо начинал в конторе поверенного, он помнил достаточно, например, о необходимости свидетелей, и выбрал Старри и Форда. Но, по-видимому, дядя Нат не хотел, чтобы они входили к нему в спальню, и они ждали снаружи. А теперь оказалось, что мой дорогой дядя забыл какой-то пункт, из-за этого на суде потребуются свидетели, они должны присягнуть, что видели, как дядя Нат подписывал завещание. И, разумеется, Старри, как только услышал об этом, ухватился за возможность подложить свинью моему брату и сказал, что не может дать ложных показаний. Так что все замечательно. Было бы смешно, когда бы не было так ужасно.
Инспектор, который слушал все это с выражением отвлеченного интереса на лице, с сочувствием заметил, что это вроде удара в лицо.
— Я сам не очень-то разбираюсь в таких делах, мисс. Что теперь будет с состоянием покойного мистера Хериарда?
— Не знаю, меня это не волнует. Я ничего не понимаю в законах. Мой брат пошел звонить мистеру Блису. Он думает, что все перейдет к дяде Джозефу как к ближайшему родственнику. Наверное, он прав. В этом ирония судьбы.
— Если вы не возражаете, мисс, я подожду результатов этого телефонного звонка, — решил Хемингей, опуская шляпу на стол.
Она пожала плечами.
— Пожалуйста!
Ему не пришлось долго ждать. Стивен появился через пару минут. Несмотря на выказанное равнодушие, Паула сразу же набросилась на него с вопросом, что сказал Блис.
Он повел бровью в сторону инспектора.
— Взяла в поверенные Скотланд-Ярд?
— Какое это имеет значение? — нетерпеливо сказала она.
— Все в порядке, — вмешался Хемингей. — Не считайте меня посторонним.
— Мне это и не удастся, — сказал Стивен. — Вы уже почти стали членом семьи. Вы напоминаете мне агента по продаже чего-нибудь.
— А, ну я с ними не знаком! — ответил Хемингей, нисколько не оскорбившийся этим выпадом. — Они
