Мейвис была поражена широким кругом знакомых Ронни. Некоторые из них явно принадлежали к сексуальным меньшинствам. Напрасно Мейвис пыталась приспособиться к их циничным и скептическим взглядам на жизнь. Через несколько недель ей стало ясно, что она никогда не будет чувствовать себя Непринужденно в обществе этих людей. Она считала их ценности ложными, их идеи поверхностными.
Мейвис не хотела быть обузой для Ронни, которая, несмотря на внешний лоск, осталась прежней умненькой и одинокой девочкой. Пришлось искать квартиру, но цены на жилье были слишком высоки, а в дешевых комнатах невозможно было жить. Утомленная бесплодными поисками пристанища, Мейвис впала в отчаяние. В тот день она до костей промокла под моросящим лондонским дождем и разрыдалась от первых же ласковых слов, которыми Ронни пыталась ее ободрить.
Мейвис в слезах рухнула на диван, Ронни примостилась рядом, обняла расстроенную подругу и стала ее успокаивать.
— Не горюй, позже что-нибудь придумаем, а сейчас переоденься, прими горячую ванну и быстро в кровать. Я приготовлю тебе горячий шоколад и бренди, — говорила Ронни, гладя подругу по мокрым волосам.
— Спасибо, — всхлипнула Мейвис, улыбаясь сквозь слезы, и пошла за халатом в маленькую комнатку, служившую одновременно гардеробной и спальней. Ронни тем временем готовила ванну.
Горячая вода согрела и успокоила Мейвис. Затем она вымылась с головы до ног и стала энергично растираться роскошным мягким полотенцем, принадлежавшим Ронни, которая очень неплохо устроилась в Лондоне, работая секретаршей, а потом помощницей президента американской табачной компании. Мейвис знала, что квартира, в которой живет ее подруга, стоит очень дорого. Да и одевалась Ронни шикарно. Однако эта роскошь не мешала их дружбе.
Мейвис вернулась к себе в комнату.
— Быстро в кровать, — раздался из кухни голос Ронни. — Я принесу тебе шоколад и бренди.
— Спасибо, — сказала Мейвис, разматывая полотенце и тщательно вытирая волосы, прилипшие к шее и плечам. Расчесав спутавшиеся пряди, она скинула халат, подошла к зеркалу и стала рассматривать свое упругое, чистое, розовое тело, освещенное настольной лампой. Мейвис с удовольствием отметила, что сложена весьма недурно, хоть и нельзя было сказать, что у нее потрясающая фигура. Ее немного полное, но не расплывшееся тело было гибким и упругим. Мейвис провела ладонями по бедрам, затем по животу и грудям и вдруг заметила, что с порога за ней наблюдает Ронни.
Она быстро опустила руки и покраснела, чувствуя, как твердеют ее крошечные розовые соски.
— У тебя прелестное тело, — спокойно заметила Ронни.
— Может быть, — смутилась Мейвис, — хотя до Венеры мне, конечно, далеко.
— Ты замечательно сложена.
Ронни поставила на тумбочку поднос с шоколадом и бренди, затем подошла к кровати, отбросила одеяло и взбила подушку.
— Быстро в постель, а то простудишься, — скомандовала она. Мейвис юркнула в кровать. Ронни укрыла подругу одеялом, оставляя обнаженными грудь и живот, и села на край кровати. Мейвис покраснела еще больше, увидев, что подруга бесстыдно рассматривает ее голое тело.
— Помнишь, чем мы занимались в Борнмуте, когда были детьми? — спросила Ронни, слабо улыбнувшись.
Мейвис утвердительно кивнула в ответ. Конечно, она помнила, но сейчас эти воспоминания приобрели особый смысл.
— У тебя уже тогда было соблазнительное тело, — продолжала Ронни.
Ее взгляд остановился на крошечных розовых сосках, так красноречиво требовавших ласк. К своему удивлению, Мейвис больше не чувствовала смущения; от беззастенчивого взгляда Ронни в ней закипела страсть, сердце бешено застучало, тело напряглось. Ее рассудок словно оцепенел. Мейвис не хотелось думать о том, что может произойти в следующую минуту, но у нее не было сил отогнать от себя эту мысль.
— Мне так хотелось иметь друга, — сказала Ронни, гладя Мейвис по щеке. Ее пальцы едва касались кожи, возбуждая сладострастие.
— Но ведь у тебя так много друзей, — чуть слышно пролепетала Мейвис.
Во взгляде Ронни промелькнула едва уловимая грусть.
— Да, у меня много друзей, но ни одного настоящего друга... такого, как ты...
— Жаль, — ответила Мейвис, опуская глаза.
— Но ведь сейчас ты здесь, — улыбнулась Ронни, — поэтому жалеть не о чем.
Ее легко скользящие пальцы остановились на шее Мейвис, чуть сжались и сразу же расслабились.
Тяжело дыша, Мейвис схватила подругу за руку. Ее маленькие груди высоко вздымались при каждом новом вдохе.
На глазах у Ронни блестели слезы, она резко дышала. Ее легкие, словно пух, пальцы снова заскользили вниз, едва касаясь нежной кожи, и остановились, лишь достигнув мягкого бугорка груди. Мейвис затрепетала, почувствовав, что ее сосок зажат между пальцами Ронни, алчно прильнувшей к нему губами.
Все тело Мейвис было охвачено пламенем. От прикосновения к соску ее охватило пронзительное чувство сладости, судорогой прошло по ее телу и замерло внизу живота. Даже кончики пальцев на руках и ногах трепетали от наслаждения. Мейвис не собиралась обдумывать происходящее. Какая ей разница, что все это значит? Сейчас это абсолютно не важно.
А Ронни тем временем крепко обняла Мейвис и начала целовать и нежно покусывать ее обнаженную шею. Мейвис отодвинулась к стене, давая подруге место рядом с собой. Она немного робела и не осмеливалась прикоснуться к Ронни, чувствуя где-то в глубине подсознания, что это было бы окончательным падением.
Наконец их губы слились в нежном поцелуе. Обе девушки избегали резких движений, словно боясь разрушить очарование. Их зубы разомкнулись, и Ронни просунула язык в рот Мейвис, продолжая ласкать ее груди; затем ее рука опустилась на трепещущий живот подруги и застыла там на мгновение. Мейвис застонала, когда пальцы Ронни коснулись покрытого густыми завитушками лобка.
Затем Ронни долго ласкала бедра Мейвис, подвергая ее сладостной пытке, пока наконец ее рука не очутилась между ног подруги. Мейвис чуть раздвинула ноги, раскрываясь перед подругой.
На пальцы Ронни хлынули потоки густой липкой слизи. Мейвис громко застонала и в порыве бешеной страсти бросилась на подругу желая, чтобы та ласкала ее до боли и изнеможения. Она расстегнула ей блузку, обнажая налившиеся груди. Теперь Мейвис тоже хотела насладиться телом подруги.
Она долго ласкала Ронни, пока ее рука не достигла влагалища. Теперь они любовницы!!! Эта мысль распалила подруг до предела, они почти обезумели от страсти, их восторженные крики перешли в долгий трепещущий стон.
В эту ночь девушкам было не до сна. Они разговаривали, занимались любовью, изобретая новые, все более нежные и невинные ласки. Каждая старалась во всех подробностях изучить душу и тело подруги. Девушек мало беспокоила мысль, что они лесбиянки. Они не чувствовали ни стыда, ни вины. Ронни с грустью призналась, что у нее было много женщин, хотя ни одну из них она не любила.
Мейвис рассказала, что однажды занималась любовью с мужчиной и получила большое удовольствие, но на ее чувствах это никак не отразилось. Обе подруги были растроганы этими признаниями, и каждая считала, что нашла нечто уникальное.
Мейвис и Ронни прожили вместе два счастливых года, наслаждаясь своей страстью и не видя в этом ничего дурного. Ни одной из них не хотелось брать на себя роль мужчины, их ласки были лишены неестественных фантазий.
Но потом, всего две недели назад, Ронни переменилась. Мейвис почуяла неладное, когда подруга стала мрачной и замкнутой, отвергала ее ласки и отказывалась объяснить причину своего плохого настроения. Несколько раз Ронни не ночевала дома. Мейвис так и не смогла выпытать, где она была. Наконец после трехдневной отлучки Ронни заявила подруге, что больше не любит ее, что встретила человека, развеявшего ее тайные страхи, доказавшего, что физическая близость с мужчиной может быть изумительной и волнующей до глубины души. Ронни настолько влюбилась в этого человека, что легла с ним
