рассказала Николаю, что наркотики Лёньке продавал его неразлучный друг детства Максим.
Он искал Макса по всему городу, караулил часами возле института и общаги и представлял, с каким удовольствием будет убивать гадёныша, вложившего смерть в руку его единственного сына. На удивление, тот позвонил поздним промозглым октябрьским вечером сам, с предложением встретиться и поговорить. Николай, пытаясь не спугнуть парня, усмирил рвущуюся изнутри злую радость, будто нехотя согласился.
Мрак плотным покрывалом укутал улицы города, даже фонари светили слабо, в полнакала. Снег не упал ещё на стылую землю, и от её беззастенчивой наготы темнота казалась гуще и осязаемей. Николай подъехал к назначенному месту встречи и, подобрав юношу, повёз его на работу, в безлюдное на ближайшие двое суток кафе. Охранник на въезде, завидев знакомую машину, даже не вышел из тёплой будки. Николай надеялся, что тот не заметил пассажира на заднем сиденье сквозь сильно тонированные стёкла.
Он вложил всю ненависть и отчаянье в первый удар. Не ожидавший нападения Макс, рухнул на пол и потерял на время сознание. Николай открыл бутылку водки, с наслаждением сделал большой глоток. Закурив сигарету, он сел на стул и стал ждать, пока тот очнётся. Как только приятель сына зашевелился и открыл мутные от боли глаза, он возобновил побои.
Он подскочил, как ужаленный, и бросился в камеру. Максим лежал на полу в позе эмбриона, и голубые тени залегли на смертельно бледном лице. Николай с трудом выволок парня из морозилки, раздел и начал растирать тело водкой. Постепенно синева с лица ушла, и кожа порозовела. Он закутал его во все тряпки, которые смог найти.
Через сутки парень оклемался, и Николай отвёз его до общежития. Никто из них больше не произнёс ни единого слова. Вскоре Николай продал долю в бизнесе компаньону, развёлся с женой и уехал на север, завербовавшись на буровую.
Прошло пять лет. Николай совершенно случайно оказался проездом в Москве и решил побродить по городу, удивляясь переменам, произошедшим за годы. Около огромного торгового центра, сверкающего стеклянными витринами и металлическими панелями, он нос к носу столкнулся с Настей, некогда бывшей девушкой его сына Лёньки. Повзрослевшая, с расплывшейся фигурой, но не потерявшая очарования, она стояла возле главного входа, ожидая кого-то, а рядом нетерпеливо прыгал и теребил её мальчонка лет пяти. Николай застыл, не зная, как поступить, и тут из дверей показался Макс. Малыш с радостным криком «папа» бросился к нему, замершему с растерянной улыбкой, которая постепенно сменилась гримасой отчаянья. Максим увидел Николая. Мальчишка дёргал отца за полу рубашки, не понимая, отчего тот встал столбом и не обращает на него внимание. Наконец, Максим посмотрел на сына, крепко взял его за руку и подошёл к Николаю.
Глубоко вздохнул, посмотрел ему прямо в глаза и сказал: «Вот, Лёнька, познакомься – это твой дед!»
Что хочет женщина.
Что женщинам нужно для счастья? Этого не знают даже женщины. У Милочки Кулёминой, миловидной пышечки возраста «баба – ягодка опять», присутствовал полный набор необходимых атрибутов для достижения гармонии в женской душе. Отдельное от родителей трёхкомнатное жильё, две умницы – дочки и супруг, старающийся в меру возможностей, исполнять маленькие капризы жены. Но Милочка, смотрясь на себя в зеркало, впадала в депрессию и теряла интерес к жизни. Отражение в амальгаме совершенно не соответствовало личному представлению Милы о красоте. Ей хотелось выглядеть изысканнее, тоньше и, конечно, моложе.
С коллективом на работе Милочке несказанно повезло. Она трудилась в окружении одних мужчин. Особы женского пола редко материализовались в их кабинете. Милочка не верила в женскую дружбу и пресекала оную на корню, отдавая предпочтение общению с представителями противоположного пола. Они не позлорадствуют вслух, что после Новогодних десяти дней непрекращающегося праздного застолья брючки и кофточки явно подсели. Может, они просто постираны на неправильном режиме стиральной машины. И не намекнут, что давно пора красить волосы, потому что предательская седина нагло сигнализирует, сколько отмерило времечко на самом деле, а не на сколько пытаешься выглядеть. Поэтому, к мужичкам она относилась с любовью, прикармливая их домашней выпечкой и ласковыми словами.
С некоторых пор Милочка крепко подсела на радио игры. Приёмник у них в комнатушке работал, не умолкая, с раннего утра до конца рабочего дня. Они слушали всегда одну и ту же популярную волну. Совершенно неожиданно для себя, она от скуки отправила эсэмэску и выиграла какой-то пустячный приз. Детская радость, в которой вскоре вспенилась и жадность до дармовщины, захлестнула с головой не только её, но и мужчин, деливших с ней территорию. Они стали маньяками утреннего эфира и выиграли, казалось, весь не мудреный ассортимент подарков, предоставляемый радиостанции прижимистыми спонсорами. Но перед Восьмым марта объявили праздничный конкурс, только для женщин. Главным призом его была съёмка в известной телевизионной передаче –переделке. Милочка каждый выходной смотрела эту программу, восторгаясь, как из, заморенных бытом, детьми и мужьями, простушек манерный вёрткий стилист делает элегантных леди.
Восьмого марта она мадражировала не на шутку, мечась по квартире в ожидании розыгрыша. Когда ей позвонил ведущий и её выпустили в прямой эфир, она чуть не заплакала от радости. Голос, по крайней мере, у неё срывался и дрожал. Она выиграла! Следующие две недели Милочка жила напряжённым предвкушением начала чего-то необыкновенного. Каких-то удивительно прекрасных перемен. На работе бурно обсуждали предстоящие съёмки, и все мужчины, как один, требовали сообщить дату премьеры, дабы лицезреть это действо с жёнами, которые тоже горели желанием оценить Милочкины прелести, в беспокойстве за сохранность супружеской верности законных половин. Милочка, прикладывая руки к пышной груди, делала круглые честные глаза и клятвенно заверяла всех, что непременно поставит в известность, незаметно , по-детски скрещивая пальцы. Не хватало ещё, чтобы коллеги пялились на неё в нижнем белье. О том, что её в неглиже увидит несколько миллионов человек в трёхстах городах России, Милочке было абсолютно параллельно, она же их не знает.
Для съёмок она взяла на работе три дня за свой счёт. Студия встретила её суетой, нервозностью и странно звучащим прозвищем «героиня». Они все стали героинями, Милочка и ещё три женщины, отобранные жёстким кастингом для месячного блока программы. И закружилось – понеслось. Интервью, смена декораций, съёмка, досъёмка, пересъёмка. Дамочки из живой линейки размеров, важно фланирующие по коридору студии в белых махровых халатах и пренебрежительно поглядывающие на робких, дрожащих от волнения героинь, раздетые до смешного походили на шеренгу матрёшек. Вот
