— Я работала здесь, в Лондоне, — наконец сказала она.
— А чем занимаешься? — голос его был нейтральным, но почему-то этот невозмутимый тон насторожил ее.
— Арт-терапией. — Он вопросительно приподнял брови, и Аллегра продолжила с энтузиазмом: — Это вид психотерапии, которая помогает людям, особенно детям, высвободить свои эмоции. Занимаясь каким- либо искусством после перенесенной психической травмы, дети постепенно осознают свои подавленные чувства и воспоминания. — Аллегра нерешительно подняла глаза, ожидая увидеть насмешку на его лице, но встретила задумчивый и внимательный взгляд.
— Тебе нравится это занятие? Эта арт-терапия?
— Да, очень благодарная работа. Потрясающая возможность помочь ребенку, изменить его жизнь. — Во рту у нее пересохло, и она отпила еще глоток вина. — А как ты поживаешь?
— Я по-прежнему владею собственной компанией, «Капоцци электроника». К сожалению, все меньше времени остается заниматься исследовательской работой.
— Исследовательской работой, — повторила Аллегра. Он никогда не говорил ей об этом, а она никогда не спрашивала. — А какой именно?
— Новые технологии в области индустриального машиностроения.
— Ты меня совсем запутал, — рассмеявшись, сказала Аллегра, и Стефано улыбнулся ей в ответ. — «Капоцци Электроника» — это большой бизнес? Я видела твои логотипы на CD-плеерах, мобильных телефонах.
Стефано пожал плечами.
— Я купил несколько компаний.
Аллегра открыла было рот, чтобы задать очередной вопрос, но Стефано в этот миг отобрал у нее бокал.
— Ты слышишь, играет музыка? Позволь пригласить тебя на танец!
Он протянул ей руку — как тогда, семь лет назад, когда она спускалась по лестнице вниз — навстречу, как ей казалось, своему будущему.
Но теперь она колебалась.
— Стефано, я не…
— Давай потанцуем, как в старое время.
— Я не хочу его вспоминать.
Стефано едва заметно улыбнулся.
— Я тоже не хочу. Тогда что скажешь насчет «нового времени»? И новой дружбы?
Она понимала, что это плохая идея. Но в то же время ей хотелось знать, что она почувствует, когда они прижмутся друг к другу, как отреагирует на него. И вдруг ей захотелось снова испытать ту боль… узнать, жива ли она еще. Аллегра кивнула.
Стефано взял ее за руку и повел на танцплощадку. Их бедра легко соприкоснулись в танце, и это ощущение было гораздо интимнее, чем то, которое она испытывала в день своего восемнадцатилетия. Она почувствовала его сильное тело, и ноги ее ослабели. Она оступилась.
— Прости, — прошептала она. — Я не часто танцую.
— И я тоже, — тихо ответил ей Стефано, коснувшись губами ее волос. — Ты помнишь, как мы танцевали тогда? Ты цеплялась за меня, чтобы удержаться на ногах, потому что никогда не носила такие высокие каблуки.
Аллегра покачала головой, закрыв глаза.
— Я была ребенком.
Стефано нахмурился, взглянув в ее лицо.
— Возможно, — сказал он наконец. — Но теперь ты не ребенок.
— Нет, — согласилась Аллегра.
Они танцевали в молчании, покачиваясь в такт музыке, их тела были мучительно близки. Аллегра почувствовала, что расслабилась, хотя все происходящее казалось ей каким-то сном.
— Ты ненавидишь меня? — вдруг спросил Стефано. Аллегра вздрогнула и увидела мрачную тень в его глазах.
— Нет, — сказала она. — Я оставила прошлое позади, Стефано. И поняла, что ты мне не лгал. Я просто верила в то, во что хотела верить.
— И во что ты хотела верить? — тихо спросил Стефано.
Аллегра прямо встретила его взгляд.
— В то, что ты любил меня… так же, как я любила тебя.
Но Стефано не любил ее, даже и не думал об этом, и она, выйдя за него замуж, стала бы несчастной женой.
Ему надо совладать с собой ради спасения Лючио.
Лючио… Он заставил себя отвлечься от искушающего тела Аллегры и вспомнить о сыне своей экономки, внуке человека, который дал ему в жизни все — кров, одежду, пищу, и вместе с ними — возможность стать на ноги.
Нет, нет. Он не позволит Аллегре отвлечь его от цели. С прошлым покончено навсегда.
Музыка стихла. Настало время сказать Аллегре об истинной причине его появления здесь…
Аллегра почувствовала, как руки Стефано отпустили ее, и подавила в себе дрожь. Стефано огляделся и вежливо улыбнулся окружающим.
— Мне не нравится эта толпа, — шепнул он ей. — Может, выпьем вина в более укромном месте?
В сердце Аллегры возникло тревожное предчувствие.
— Уже поздно, — пробормотала она.
— Еще нет и десяти, — возразил Стефано. Голос его был томным и ленивым, словно мурлыканье кота, готового вспрыгнуть ей на колени. Ей захотелось погладить его, почувствовать его тепло. — Всего один бокал, Аллегра, а потом я тебя отпущу.
— Хорошо, — с трудом произнесла она.
Почему она боялась этого?
Ведь они только что продемонстрировали друг другу, какие теперь оба взрослые и цивилизованные люди.
Стефано взял ее за руку и вывел из зала.
Как странно, думала Аллегра, когда Стефано подавал ей пальто. И слишком прекрасно, подумала она, когда прохладный сентябрьский ветерок подул на ее пылавшие щеки.
— Куда мы пойдем? — Стефано стоял на краю тротуара, перекинув через руку дорогое шерстяное пальто и нахмурив лоб.
— Боюсь, что я не знаю ночных заведений Лондона.
— И я тоже. Но здесь неподалеку, насколько мне известно, есть тихий уютный бар. Звучит заманчиво?
— Да, очень.
Бар внутри был отделан темным деревом, вокруг низких столиков стояли удобные кресла. Обстановка смахивала на рабочий кабинет, и Аллегра поняла, почему Стефано нравится этот бар.
— Я закажу бутылку красного? — спросил он, и Аллегра закусила губу.
— Думаю, что мы уже достаточно выпили.
— Но какой же дружеский вечер без вина? — улыбнулся он. — У меня есть тост.
— Хорошо, — согласилась она, хотя предпочла бы лишь холодную воду.
Он пожал плечами, и она увидела, сколько силы и грации в одном этом простом движении.
— Расскажи мне, как ты стала арт-терапевтом.
— Я пошла учиться.
— Сразу после того, как приехала в Лондон?
— Да.
