– Какая наглость! Однако я заметила, что в присутствии Чарльза ты никогда не позволяешь себе говорить со мной таким тоном! Я непременно скажу ему…
Дверь открылась, и появился Чарльз, быстро переведя взгляд с бледного лица Кэти на сердитое, багровое лицо своей мачехи.
– Скажите ему прямо сейчас!
– Что такое? – требовательно спросил Чарльз, сурово взглянув на племянницу.
– Спроси ее! – Бесцеремонно оттолкнув его, Кэти выбежала из дома и бросилась по тропинке к Стиву, в его летний домик.
Он дремал; очки, как всегда, свалились с его носа и валялись на газете, развернутой на коленях. Кэти стояла в дверях и смотрела на него – голова старика клонилась все ниже, кивала, затем вдруг конвульсивно дергалась вверх и снова опускалась. Ее глаза затуманились от сочувствия. Каково это быть восьмидесяти двух лет от роду? Восемьдесят два и один во всем мире?
– Стив… – пробормотала она и, когда он поднял голову и моргнул на нее, спросила: – Почему бы тебе не подняться наверх и не поспать по-человечески? – Она села на стул, улыбаясь ему. Странно, но сейчас она чувствовала себя так спокойно. Стив всегда так на нее действовал – рядом с ним она успокаивалась.
– Что ты здесь делаешь, моя маленькая подружка? – поинтересовался он. – Мне показалось, что я слышал, как подъехала машина Чарльза. Обычно у тебя не находится времени для других, когда он поблизости. – Снова нацепив очки, он с любопытством взглянул на нее, после чего занялся газетой, переворачивая страницы неуклюжими, неповоротливыми пальцами.
– Он занят, – сказала она и добавила, с сочувствием глядя на него: – У тебя когда-нибудь были родственники, Стив?
Выцветшие глаза моргнули.
– Ну, я полагаю, что у меня была мать. – Отыскав в газете то, что искал, он стал очень медленно, аккуратно сворачивать ее, не отрывая взгляда от Кэти. – Да, думаю, что мать у меня была.
Кэти засмеялась и взяла газету, которую он протянул ей. Он указал на жирный заголовок, под которым Кэти с растущим смятением прочитала, что «кто-то» предпринял вопиющую попытку извлечь редкую и драгоценную окаменелость из скалы на территории площадки для гольфа. Собственники земли раздумывают, какие меры им следует предпринять в этой связи, ведь это посягательство на их частную собственность. Ограда из колючей проволоки была перерезана, к тому же нанесены повреждения изгороди еще в одном месте, далее по дороге. Испуганная и озадаченная, Кэти смутилась, перехватив недоумевающий взгляд своего собеседника.
– Значит, там были другие люди… и ограда была в порядке, когда я уходила.
– Я убрал газету с глаз подальше, – сказал Стив, забирая ее снова. – Я подумал, что лучше пусть она затеряется где-нибудь, ведь так?
Кэти машинально подняла дрожащую руку ко рту. Если Чарльз узнает об этом, особенно после того, что только что случилось…
– Спасибо, Стив. Ты думаешь, они смогут найти того, кто был там? Они станут обращаться в полицию? – Впервые Кэти пожалела о своем вызывающем поступке. – Как ты думаешь, что может случиться?
– Я бы не стал слишком беспокоиться? – пожал плечами Стив и швырнул газету в угол. – Скорее всего они так никогда и не узнают, кто это был. Ты ведь сказала, что не разрушала ограду?
– Ты же знаешь, я бы никогда не сделала ничего подобного! – негодующе воскликнула она. – После меня приходил кто-то другой и разрезал эту колючую проволоку. Не знаю, правда, зачем это ему понадобилось, ведь я легко пролезла под ней.
Стив, улыбаясь, оглядел девушку с головы до ног.
– Думаю, что для тебя это не составило труда. – Он помолчал, а потом добавил: – Но ты не должна больше совершать таких поступков. Чарльз всего лишь человек и… – он помолчал, словно стараясь привлечь ее внимание к своим словам. – Ты должна признать, моя дорогая, что доставляешь ему немало хлопот.
Ее взгляд затуманился, она вновь подумала о квартире Элисон в Лестере.
– Я думаю, что эта редкая окаменелость была большим соблазном для тебя, – спустя какое-то время заметил Стив. – Ты говорила о каком-то буклете, который хотела дать мне почитать?
– Буклет? Я не могу найти его, наверное, я оставила в машине – принести его сейчас? Тебе действительно интересно?
– Да, я бы хотел почитать об этой окаменелости.
Машина была не заперта; Кэти протянула руку за буклетом, который лежал на полке, там, где она оставила его в прошлый раз. Портфель Чарльза лежал на соседнем сиденье, он был незаперт, и несколько бумаг соскользнуло на пол. Она подняла их, рассеянно обратив внимание на то, что это были какие-то карты и планы… и среди них она вдруг увидела… Но этого не могло быть! Кэти отогнула уголок карты – это была геологическая карта Поля той части долины, в которой сооружалась дамба. Она остановилась в недоумении, припомнив, что его заинтересовала именно эта карта. Если быть точной, то все остальные карты, не относящиеся к району строительства водохранилища, его почти не интересовали… Зачем ему понадобилась эта карта? И почему он взял ее, не спросив разрешения? Вытащил из футляра после того, как она спрятала ее туда, или… Потрясенная, Кэти поняла, что он взял карту из ее комнаты. Но зачем?
Ошеломленная этим открытием, она вернулась в летний домик и с рассеянным видом протянула буклет Стиву.
Может, рассказать Чарльзу о своем открытии? Ведь должно же быть какое-то логическое объяснение. Девушка знала, что он любил карты, она и сама могла читать карты с таким же интересом, с каким другие читают книги. Возможно, с Чарльзом дела обстоят так же… Она покачала головой, ведь если все было именно так, Чарльз просто попросил бы ее дать ему карту.
Было ясно, что ему была нужна эта карта, но он не хотел, чтобы она знала об этом!
Пробормотав Стиву, который уже погрузился в историю окаменелостей, «до свидания», Кэти побрела назад к аллее. Но она не успела дойти до машины, как из дома вышел Чарльз и, подойдя к машине, вытащил из нее портфель. Заметив девушку, он остановился и, к ее удивлению, улыбнулся, когда она подошла ближе.
Кэти ответила не сразу, пытаясь решить про себя, упоминать ли ей о своем открытии. Но она знала, что тогда Чарльз окажется в неловком положении и это вряд ли ему понравится. К тому же он уже говорил ей в прошлый раз, что его бумаги – это его личное дело. Он станет сердиться, и не без оснований, что она полезла в его портфель, хотя, по существу, она была не виновата, что бумаги упали на пол машины. Кроме того, Кэти не знала, как ей сказать о своем открытии, и, внезапно решив, что тут какое-то недоразумение, насильно заставила себя не думать об этом. В свое время дядя ей все объяснит.
– Ты раздражен? – спросила она. – Из-за Мойры?
– Я бы сказал, что вы обе заслуживаете порицания. – Он помолчал, затем более оживленно добавил: – А тебе бы хотелось, чтобы я злился только на нее?
Стараясь ступать с ним в ногу, Кэти шла молча, удивляясь его снисходительному тону и припоминая его недавний гнев.
– А я так ждала твоего приезда, – пробормотала она еле слышно.
Чарльз ничего не сказал, а потом произнес с мягким сожалением:
– А я все испортил, не так ли?
Кэти бросила на него удивленный взгляд и кивнула. Но он уже пошел на попятную, поэтому и она решила сделать шаг к примирению.
– Наверное, я должна была сказать тебе, дядя Чарльз, – я имею в виду поездку в Дербишир.
Они вошли в холл; Чарльз помедлил у стола, вытащил связку ключей из кармана, запер портфель и оставил его на столе. Что-то заставило ее спросить его, решил ли он свою проблему.
– Да, Кэти, спасибо. – Он нерешительно помолчал. – Очень скоро, дорогая, я тебе обо всем расскажу.
Кэти озадаченно нахмурилась. Как странно… Возможно, он просто благодарит за интерес к его делам. Хотя у нее возникло странное ощущение, что он признателен ей за что-то гораздо более важное. А то, как он произнес слово «дорогая», на мгновение заставило ее забыть обо всем на свете. Девушка улыбнулась неверной, дрожащей улыбкой; его гнев был забыт, и она снова чувствовала то новое ощущение, которое
