Именно эта сцена допроса, оставившая след и в других произведениях русского искусства (например, картина Н. Ге, 1874 г.), послужила сюжетом для стихотворения Цетлина. Мария — Мария Григорьевна Скуратова-Бельская (ум. 1605), русская царица, жена Бориса Годунова, дочь Малюты Скуратова, одного из руководителей опричнины Ивана Горозного.
«Я ненависть долго и страстно копила…» С. 66–67. Эпиграф из стихотворения А. Пушкина «Кинжал» (1821) помогает установить, что стихотворение представляет собой своеобразный монолог Шарлоты Корде, убийцы Марата, см. выше стихотворение «Марат».
Кровь на снегу (1939)
Последний прижизненный сборник стихов Амари-Цетлина «Кровь на снегу (стихи о декабристах)» вышел в Париже в 1939 г. (в качестве издательской фирмы выступили «Дом книги» и журнал «Современные записки»); сборник был включен в серию «Русские поэты» (вып. 7). Книга отпечатана тиражом в количестве 200 экземпляров (20 пронумерованных экземпляров в продажу не поступали).
Сборнику предпослан эпиграф — строфа из стихотворения Ф. Тютчева «14-ое декабря 1825»:
Как уже отмечалось в послесловии, декабристская тема оказалась одной из стержневых в цетлинском творчестве вообще. Поэма (или цикл стихов) «Декабристы» писалась на протяжении многих лет: так, в сборнике «Весенний салон поэтов», вышедшем в Москве в 1918 г., появляется один из первых ее отголосков — стихотворение «Журфиксы в ссылке» с подзаголовком «Из поэмы “Декабристы”», которое в сборник «Кровь на снегу» включено, однако, не было. По сообщению «Одесского листка» 18. № 142. 10 (23) октября), отрывки из поэмы о декабристах Цетлин читал на заседании литературного кружка «Среда», когда осенью 1918 г., бежав с семьей из большевистской Москвы, находился в Одессе. Позднее,
Берлинская «Русская книга» сообщала, что Цетлин «готовит к печати поэму “Декабристы”…»[137]. Судя по всему, под поэмой здесь подразумевался цикл стихов на декабристскую тему (все они впоследствии вошли в настоящий сборник, см. далее в комментариях), напечатанный в издававшемся супругами Цетлин альманахе «Окно» (1923. № 2). Многие из окружения Цетлина воспринимали «Кровь на снегу» именно как поэму, а не как книгу стихов, т. е. как более плотный и цельный поэтический сплав. Так, например, Н. Берберова, вспоминая Цетлина, писала:
Когда я впервые увидела его, я знала, что он поэт, пишущий лирические стихи и поэму о декабристах, о которых он «все знает», что только можно знать. Декабристами Михаил Осипович занимался всю первую (б
В рецензии на сборник «Кровь на снегу» П. Пильского (подписана П.), напечатанной в рижской газете «Сегодня», говорилось:
Это — стихи о декабристах, — так поясняет и заголовок: М. Цетлин давно работает над этой темой, автор книги о той эпохе, о народном бунте 1825 г. Надо очень полюбить тему, сжиться с историческими лицами, принимавшими участие в этом революционном деле, сродниться с ними, чтобы поставить перед собой трудную задачу создания цикла стихотворений, — целой галереи, начиная с Николая I.
<…>
Россия Николая. Эти фигуры, портреты, люди оживают под пером Амари, видишь и чувствуешь Николая I, чувствуешь тяжелую скуку его размеренных, запертых дней…
<…>
Большое достоинство этой книжки в том, что она воскресила пред нашим взором то, что мы отдаленно и, может быть, смутно чувствовали, неясно представляли себе, — и это декабрьское утро, когда «дул сырой морской ветер с такой тоской» и «неслась картечь, как порывы сырого ветра», и этих солдат, а они — «серые, сирые, пошедшие вослед командирам, вслед офицерам, с слепою верой». Видим и заседание в Государственном Совете, где на кафедре высоким молодой человек громко, не подымая тяжелых век, читает, «на бумагу падает бледный свет, и вокруг Государственный Совет благоговейно внимает». Ясно и верно, притом очень сжато нарисованы портреты этих старцев…
<…>
Отдельные стихотворения передают то, что всегда очень трудно передать — голоса. Слышишь, как говорит Николай I, как шепчет про себя бар. Розен, сомневаясь и колеблясь, чувствуя, что всюду — беда, что «ни чорту, ни Богу, ни 'нет”, ни “да”», как сетует Камилла, как гложет ее тихая простая боль — «полуболь и полускука. Господи, доколь, доколь эта скука, эта боль, эта тьма и ночь без звука?»
Встает Петербург «снежно белый, холодный от метелей и пург», мчатся быстрые сани царя, и он летит, «пристегнувши шнурами полость, запахнувши крепко шинель», — веет ветер крепкий, как хмель, и «все полно здесь холодной, неживой красоты».
Стихи о декабристах воскрешают их дни, их души, их развеянные надежды, их печали и скорбные концы[139].
Г. Адамович, обозревая новые книжки стихов, писал о новом сборнике Амари-Цетлина следующее:
«Кровь на снегу» Амари (М. Цетлина) — сборник стихов о декабристах, историей которых автор увлечен уже давно. Тематическая ограниченность книги лишает оснований говорить по поводу и о поэзии Амари вообще: перед нами не «вольное проявление» творческого сознания, а иллюстрация или комментарии к историческим фактам. План, может быть, и не стесняет вдохновения, но программа держит его на привязи. С формальной точки зрения следует признать, что стремление Амари к свободному стиху далеко не всегда сопровождается удачей: свобода становится для него скорей обузой, чем даром… Формально у Амари многое вообще уязвимо, до крайности спорно. Зато попадаются меткие психологические или исторические формулы: очень хорошо сказано о Николае I, что у него душа полна «холодным сладострастьем власти». Остроумно объяснение его примерного исполнения роли влюбленного жениха:
