декабрист, поручик лейб-гвардии Егерского полка, мемуарист, публицист; вернулся из Сибири в 1855 г., после смерти Николая 1. Там в Иркутске лежит Трубецкая ~ испытанием боли — Жена С.П. Трубецкого Екатерина Ивановна (урожд. Лаваль), 1800–1854, последовала за своим мужем в сибирскую ссылку; умерла в Иркутске. Кюхельбекер, увы, не дождался славы ~ нелепый и узкий — В.К. Кюхельбекер умер 11 (23) августа 1846 г. в Тобольске, похоронен на Завальном кладбище. И на том же кладбище — покоится тоже — Фердинанд (Христиан-Фердинанд) Богданович Бернгардович) Вольф (1796? 17977-1854), декабрист, член Южного общества; штаб-лекарь при главной квартире 2-й армии. А Ивашевы, близкие сердцу, родные — мой Вася — См. коммент. к стих. «За роялем», «Вазиль», «Из дневника Камиллы»; В.И. Ивашева умер ровно через год после своей жены, которой не стало 30 декабря 1839 г.: незадолго до этого она сильно простудилась, у нее произошли преждевременные роды пи мать, ни ребенка спасти не удалось.
Ключ свободы. С. 57. «…Се sont mes amis du Quatorze!» — ‘Это мои друзья декабристы’ (досл.: «друзья 14 <декабря >», франц.), ср. в «Декабристах»: «Почему не послушался он советов своих “друзей” декабристов, тех, которых он называл “mes amis du quatorze” — Рылеева, Каховского, Бестужева?» (С. 387). С etaient ses amis du Quatorze! — ‘Это были его <народа> друзья — декабристы’ (досл.: «друзья 14 <декабря >», франц.). Се seront ses amis du Quatorze! — ‘Это будут его друзья — декабристы’ (досл.: «друзья 14 <декабря>», франц.).
Малый дар
Книга стихов «Малый дар», которую Цетлин собрал в основном из своих прежних стихов и которая поэтому мыслилась как книга «Избранной лирики», отражающая творческий путь поэта, издана при его жизни не была и осталась в рукописи. Многие годы эта рукопись хранилась у дочери поэта А. Цетлин- Доминик, пока наконец в 1993 г. московское издательстве «Праминко» не выпустило ее в свет. В кратком предисловии к этому изданию А. Цетлин-Доминик вспоминала, что после бегства из Парижа от оккупировавших его немцев и живя на юге Франции, она в феврале 1941 г.
получила от отца по почте тетрадь с его стихами. Этот сборник он составил и отпечатал сам, а моя мать исправила отпечатки. Посылая свои стихи, мой отец надеялся, что в будущем я смогу их издать. В конце тетради он сделал приписку о том, что к стихам, отпечатанным в тетради, ему хотелось добавить стихи, посвященные декабристам, и переводы.
Я не расставалась с этой тетрадью, — продолжает она, — ни во время войны, ни после, хотя мне приходилось очень часто менять место жительства. С отцом я больше не увиделась. Он умер в Нью-Йорке 10 ноября, и только сейчас, в 1993 году, у меня появилась возможность издать в Москве стихи Амари[143].
«Малый дар» представляет собой не только своего рода итоговую книгу, куда поэт отобрал и включил наиболее удавшиеся, на его взгляд, тексты из предыдущих сборников. Поскольку последний из них, «Прозрачные тени», вышел в 1920 г., ряд вошедших в «Малый дар» стихотворений известен только по публикациям в труднодоступных эмигрантских периодических изданиях, а некоторые из них вообще никогда не печатались. Поэтому последняя книга Амари-Цетлина является не только изданием избранным, но и расширенным по составу по сравнению со всеми предыдущими. Кроме того, в «Малом даре» ощущается воля автора к усовершенствованию старых стихотворений как за счет шлифовки поэтической стилистики и придания ей большей выразительности, так и путем нового структурирования уже известного поэтического материала (например, объединение четырех стихотворений, включенных в «Прозрачные тени» и связанных общей темой возвращения автора в Россию после Февральской революции — «Не все ли равно мне, где жить и томиться…», «И вот опять, и вот опять мы здесь, в Москве, с тобой…», «Я вижу твое искаженное страстью лицо…» и «Не в светлый год, а в скорбный год…» — в единый цикл «Возвращение» или еще более выразительный случай: появление цикла «Путевые акварели», собранного как из стихов, помещенных в разных сборниках, так и из новых, специально, как видно, для него написанных).
«Малый дар», основная текстовая масса которого составлена из стихотворений, известных по предыдущим сборникам поэта, естественно, не включен в наше издание в целостном виде. Из него отобраны лишь те стихотворения, которые появились в нем впервые.
К сожалению, сборник как следует не вычитан: помимо частых опечаток, в нем встречаются даже повторы одних и тех же стихотворений, как, например, «Тот, кто видел мир сквозь слезы…», которое появляется сначала как отдельное (С. 58), а затем в составе цикла «Песни» («Песня 2». С. 94).
Капля сургуча (рондель). С. 25. Впервые: Окно. 1923. № 1.С. 80. О ронделе см. в коммент. к стих. «Рондель» (сб. «Прозрачные тени. Образы». С. 19).
Паутинка. С. 42. Впервые: Окно. 1924. № 3. С. 339–340. Включено в антологию зарубежной поэзии «Якорь» (Берлин: Петрополис, 1935. С. 46).
После дождя. С. 48. Впервые: Там же. С. 340.
Надпись на книге стихов. С. 49. Впервые: Там же. С. 339.
«У Тютчева учась слагать свой стих…» С. 50. В «Новом журнале» (1942. № 1. С. 176) напечатана иная редакция этого стихотворения:
Песнь зазвучит на нетяжелой лире — Аллюзия на сборник В. Ходасевича «Тяжелая лира» (1922), который получил свое название от включенного в него стихотворения «Баллада» (1921): «И кто-то тяжелую лиру / Мне в руки сквозь ветер дает».
Молодость. С. 51. Впервые: Окно. 1924. № 3. С. 340 (в комментариях к МД: 150 ошибочно утверждается, что «в сборниках и журналах этого стихотворения нет»).
«Старость, крадучись, приходит…» С. 52. Впервые: Новый дом. 1926. № 2. С. 5 с разночтением в первом стихе: «Старость медленно приходит».
«Как странно полиняли…» С. 53. Впервые: Новый журнал. 1942. № 1. С. 175.
Vita somnium. С. 54–56. Впервые: Современные записки. 1927. № 32. С. 141–142.
