отправившаяся за ним в ссылку. Завачишин считает лишним ~ А он плебей, народ! — Дмитрий Иринархович Завалишин (1804–1892) формально декабристом не являлся, а в момент восстания и вовсе отсутствовал в Санкт-Петербурге; тем не менее разделял взгляды декабристов и был близок к ним; после первых допросов был освобожден, но вскоре, в марте 1826 г., вновь арестован, судим и сослан в Сибирь. Ивашев пришел во фраке ~ Болтать, говорить, отвечать — О декабристе Василии Петровиче Ивашеве см. коммент. к стихотворению «Басиль» (сб. «Кровь на снегу»),
Семисвечник. Еврейский мир. Кн. 1. М.: Еврейский мир, 1918. С. 201–202. Семисвечник — золотой семиствольный светильник (семисвечник), один из сакральных символов иудаизма, см. комментарии к поэме «Айседора» (сб. «Лирика»). Десять заповедей мезузы — Мезуза — коробочка, прикрепляемая к дверному косяку в еврейском доме и содержащая в себе слова молитвы из Библии (книга Шма — Втор. 6:4–9 и 11: 13–21); Цетлин совершает ошибку, полагая, что внутри мезузы содержатся 10 заповедей, согласно Библии, провозглашенные Богом на горе Синай и начертанные им на каменных скрижалях завета. Морейр (ашкеназское произношение от марор, иврит) — горькая трава, как один из элементов еврейской пасхальной трапезы, символизирующая горечь египетского плена. Брейшис (ашкеназское произношение от брешит — ‘вначале’, иврит) — Первая фраза Библии: «Вначале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1:1).
Памяти Мицкевича. Там же. С. 203. Адам Мицкевич (1798–1855), польский национальный поэт, деятель освободительного движения. Стихотворение, написанное в годы Первой мировой войны, рисует трагедию еврейского народа, оказавшегося между молотом русского правительства, считавшего евреев пособниками врага и выселявшего их из прифронтовой полосы, в особенности из Галиции, и наковальней польского национализма. Бедлам (от англ. Bedlam (Bethlehem) — Вифлеем) — так первоначально называлась лондонская больница Марии Вифлеемской (впоследствии дом для душевно больных); в переносном смысле — «сумасшедший дом», хаос, беспорядок, сумятица. Вавель (Wawel) — холм и архитектурный комплекс в Кракове на берегу Вислы, на котором находится Вавельский замок; в 1890 г. здесь был захоронен прах Мицкевича.
Летом. Зеленая палочка. 1920. № 2 (16–31 октября). С. 11.
Тост (За артистов Художественного театра). Последние новости. 1922. № 823.24 декабря. С. 2. 16 декабря 1922 г. «русский Париж» чествовал в доме Цетлиных приехавший на заграничные гастроли МХАТ. К.Д. Бальмонт, рассказывая об этом событии в письме к Д. Шаховской от 17 декабря 1922 г., писал:
Милая, я совсем распадаюсь после вчерашнего чествования художественников у Цетлиных. Было человек пятьдесят-семьдесят. Нарядно, пышно. Ужин был отменный, вина превосходные, шампанское пили как воду. Я говорил первым после <Н.В.> Чайковского. Потом говорили Милюков, Куприн, Потресов, Станиславский, по моему настоянию, Жалю. Мне многие сказали, что я говорил лучше всех. Я начал со своей чайки, летавшей в России раньше, чем чайка Чехова, ставшая гербом Художественного Театра. Говорил о том, что мы не можем вызывать в памяти художественников, не вспоминая собственную юность. И о том, что Станиславский — воля, которая умеет достигать и, что радостно, пройдя всю дорогу до цели, вспомнить звук своих шагов в апреле (Письма К.Д. Бальмонта Д. Шаховской / Публ. Ж. Шерона // Новый журнал. 1989. № 176. С. 222–223).
О том же событии свидетельствует запись в дневнике В.Н. Буниной от 18 декабря 1922 г., интересная в том числе и с точки зрения комментирующего замечания к поведению и речи Бальмонта на этом вечере:
Встреча с «художественниками» удалась как нельзя лучше. Все было хорошо, если не считать того, что Бальмонт напился и дважды сказал бестактную речь — сначала на тему, что он первый создал «Чайку», а потом что-то насчет актера (Устами Буниных. Дневники И.А. и В.Н. Буниных и другие архивные материалы: В 3 томах. Т. 2 / Под ред. М. Грин. Frankfurt/Main, 1981. С. 102).
Чествование МХАТа воплотилось у Цетлина в данное стихотворение. Перечислены ведущие актеры и актрисы, основатели МХАТа: Ольга Леонардовна Книппер-Чехова (1868–1959); Мария Петровна Лилино (наст. фам. Перевощикова; в замуж. Алексеева; 1866–1943), имеются в виду ее роли в чеховских пьесах: Ани в «Вишневом саде», Сони в «Дяде Ване» и Маши в «Чайке»; Василий Васильевич Лужский (наст. фам. Калужский; 1869–1931), речь идет о его ролях — Шуйского в спектакле «Царь Федор Иоаннович» А.К. Толстого и Фокерата в «Одиноких» Г. Гауптмана; Александр Леонидович Вишневский (наст, фам. Вишневецкий; 1861–1943), в шекспировском «Юлии Цезаре» он сыграл роль Марка Антония; Иван Михайлович Москвин (1874–1946), говорится о сыгранных им ролях царя Федора Иоанновича в одноименном спектакле А.К. Толстого и горьковского Луки («На дне»); Леонид Миронович Леонидов (наст. фам. Вельфензон; 1873–1941); Георгий Сергеевич Бурджалов (наст. фам. Бурджалян; 1869–1924); Василий Иванович Качалов (наст. фам. Шверубович; 1875–1948); Лидия Михайловна Коренева (1885–1983); Константин Сергеевич Станиславский (наст. фам. Алексеев; 1863–1938).
Саше. Окно. 1923. № 2. С. 118. В составе трехчастного цикла (второе стихотворение) «“Первая любовь” (Из цикла “Декабристы”)»; первое стихотворение — «Приезд» — включено в сборник «Кровь на снегу». Саше — ароматическая подушечка, наполненная смесью душистых веществ.
Снег. (Как последняя, третья, часть цикла.) Там же. С. 119.
Гусеница. Новый журнал. 1942. № 3. С. 163–164.
«Что я унесу в своем сердце и с чем я уйду…» Там же. С. 164.
«Португальские сонеты» Елизаветы Баррэт Браунинг 1956
Книга переводов (совместно с И. Астровым) «Португальских сонетов» английской поэтессы Елизаветы Баррэт Браунинг (Browning) (урожд. Моултон [Moulton]; 1806–1861) увидела свет, когда Цетлина давно уже не было в живых (Нью-Йорк, 1956). Впервые «Sonnets from the Portuguese» были изданы поэтессой в 1850 г., и к моменту появления их русских переводов минуло сто лет. Составляющие книгу сорок четыре сонета представляют собой образец мечтательно-любовной лирики, к которой Зрелый Амари-Цетлин всегда испытывал внутреннюю тематическую и тональную тягу. М. Форштетер в отзыве на перевод «Португальских сонетов» на французский язык швейцарским поэтом и прозаиком М. Сандозом характеризовал их как
романтический венок, не раз пленявший воображение поэтов всего мира. Своеобразное сочетание пламенной любви — более нежной, чем чувственной, но все же проникнутой горячим дыханием страсти — с каким-то, почти мистическим, ощущением природы, отражение Космоса в кристальной влаге то радостных, то грустных слез, придают этим стихам напряженную, немного вычурную прелесть. В прелести этой, впрочем, есть и доля чисто женского (бессознательного) лукавства. Сорок четыре сонета, посвященные Елизаветой Баррет ее рыцарскому поклоннику, знаменитому Роберту Броунингу <так> (ставшему ее мужем), возвеличивая любимого, невольно превозносят и любящую[144] …
Возможным дополнительным стимулом для Цетлина как переводчика послужило то обстоятельство, что высоко ценимый и почитаемый им Рильке перевел все без исключения «Португальские сонеты» Браунинг на немецкий язык. Как уже отмечалось в послесловии, замысел Цетлина издать переводы английской поэтессы относится к давнему времени, к эпохе его первой парижской эмиграции, когда им было создано издательство «Зерна». Тогда этому замыслу не суждено было воплотиться.
Г.В. Адамович, написавший к книге переводов Цетлина и Астрова предисловие, обращал внимание на допущенные вольности, которые, по его мнению, были, с одной стороны, вынужденной данью несовместимости законов и феноменов английского и русского языков, а с другой, выражали совершенно сознательную волю переводчиков:
