собой.
Он свернул с шоссе Майами на гравийную дорогу, которая спускалась к шоссе Парадиз-Сити через сосновый лес. Включил фары. Солнце село за холмы. Сгущались сумерки.
Внезапно Шейла сказала:
— Насчет тех часов… может, ты этого не знаешь, но всякий приличный муж делает своей жене подарок на годовщину свадьбы. Ничего другого я не хочу. Но у меня должно быть то, что мне нравится.
Том вздохнул. Он надеялся, что она забыла об этих проклятых часах.
— Прости, детка. Мы не можем позволить себе такие траты. Я найду тебе часы, но не за сто восемьдесят долларов.
— Я хочу эти.
— Да… я знаю… ты мне это уже говорила, но мы не можем их купить.
— Я ненормальная, что вышла за тебя замуж, — сказала она с внезапной горечью. — Ты пел мне о своих успехах. Какие там успехи! Смешно! Ты ничего не можешь себе позволить! Даже нормальной поездки. Отправиться с палаткой! Боже! Мне следовало показаться к врачу перед тем, как выходить за тебя замуж!
— Ты не могла бы помолчать? — сказал Том. — На себя посмотри. Превратила дом… в свинарник. Только и делаешь, что смотришь телевизор.
— Выключись! — Ее голос был пронзительным и злым. — Ты мне надоел, Мистер Успех, который не может заплатить сто восемьдесят долларов. Мистер Успех!.. — Она расхохоталась. — Мистер Дешевка, вот ты кто!
Автомобиль замедлил движение, и Том сильнее надавил на газ. Машина ехала все медленнее, не реагируя на дополнительное нажатие.
— Можно тебя попросить? — В голосе Шейлы слышалась откровенная издевка. — Мне хотелось бы вернуться домой. Может, тебе и нравится этот мрак, но мне — нет. Нельзя ли ехать немного побыстрее?
В моторе что-то щелкнуло, и он замолчал. Они ехали под откос, и Том быстро поставил автоматическую коробку передач в нейтральное положение. Но они продолжали по инерции спускаться, Том бормотал ругательства.
— Что еще случилось? — сердито спросила Шейла.
— Двигатель сдох.
— Только этого не хватало! Чего еще ты ждал от своей развалюхи? И что ты теперь будешь делать?
Поскольку дорога пошла вверх, машина плавно остановилась. Том посмотрел на два световых пятна от фар автомобиля. Затем с понурым видом достал из бардачка фонарь, вылез из машины и открыл капот. Он прошел хорошую школу, обслуживая автомобили «Дженерал моторс», и ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что вышел из строя бензонасос. Починить его он не мог. Когда он захлопывал капот, Шейла вышла из машины.
— Мы застряли, — сказал он. — Насос сломался. До шоссе идти пять миль. Я попробую поймать последний автобус. Тебе лучше остаться здесь.
— Остаться здесь? — Шейла перешла на визг. — Одна я не останусь!
— Хорошо, тогда пойдем со мной.
— Я не пройду пять миль!
Том с раздражением взглянул на нее.
— Тогда что нам делать?
— Это все ты и твоя дурацкая машина! Хорошенький отдых!
— Об отдыхе больше ни слова. Я сыт по горло твоими причитаниями.
— Значит, будем ночевать здесь. Доставай спальные мешки.
Том постоял в нерешительности, затем вернулся к машине. Взял спальные мешки, лежавшие на заднем сиденье, и отыскал корзину с едой. Он чувствовал себя голодным, усталым и подавленным. Посмотрел на автомобиль, затем повернул луч света вправо и влево. Увидел перед собой узкую тропинку, пошел по ней и оказался на окруженной деревьями поляне.
— Шейла! Все в порядке. Мы сможем переночевать здесь. Иди сюда. Хочешь что-нибудь поесть?..
Лежа в пещере, Майски услышал голос Тома. Он сел и замер от страха.
Шейла догнала Тома на поляне; она что-то недовольно бормотала, пока шла по кочковатой земле. Том уже разложил спальные мешки и теперь изучал содержимое корзины.
Она уселась на одном из мешков, достала сигарету и закурила.
— Конец незабываемого путешествия, — сказала она. — Ну и ну! Об этом надо написать! Что ни минута — то новое счастье!
Том выискал в корзине несколько сухих кусочков ветчины, половинку черствого, как камень, хлеба и полупустую бутылку виски.
Он разлил виски в два больших стакана. Протянул Шейле ветчину, отломил хлеба, но она швырнула еду в кусты.
— Лучше сдохнуть, чем есть эту гадость! — злобно сказала она и залпом выпила виски.
— Ладно… умирай, — сказал Том. — Все, что можно, я от тебя сегодня уже получил. — И, повернувшись к ней спиной, он принялся жевать сухую ветчину.
Майски слез с постели из покрывал и подполз к входу в пещеру. Сквозь ветви он стал всматриваться в происходящее на поляне. Из-за темноты ничего не было видно; он слышал только голоса, но на таком расстоянии различить слова не удавалось.
Он лег на холодный сырой пол пещеры и прислушался. Он чувствовал слабость и дрожь во всем теле. Кто эти люди? Что они там делают? Долго ли там пробудут?
Том закончил есть, затем снял ветровку, ботинки и влез в спальный мешок. Шейла уже лежала.
— Постарайся не храпеть, — сказала она. — Только этого не хватало для полного счастья.
— Иди к черту, — озлобленно сказал Том и, устроившись поудобнее, закрыл глаза.
Сержанту Патрику О’Коннору, известному среди полицейских под именем Толстяк О’Коннор, был шестьдесят один год. Он проработал в подразделении полиции Парадиз-Сити сорок с лишним лет. При росте шесть футов три дюйма он имел огромный живот, за который и получил свое прозвище; у него были кирпично-красное лицо и редеющие рыжеватые волосы; из сержантов, задействованных в полиции, его любили меньше всех.
Через год он собирался уйти на пенсию. Служилось ему не так плохо. Он скопил деньжат, которые отстегивали ему в округе проститутки, сутенеры, торговцы наркотиками и другие подозрительные личности. За десять долларов он всегда готов был смотреть в другую сторону, и, хотя его ставка все эти сорок лет оставалась невелика, в сумме получалось очень неплохо.
Когда Беглер поручил ему вместе с патрульными Майком Коллоном и Сэмом Уэндом прочесать пятьсот домов в надежде отыскать пропавших похитителей из казино, О’Коннор уставился на Беглера и не мог поверить своим ушам; когда же Беглер велел идти в арсенал, где выдадут газовые гранаты и автоматы, красное лицо Толстяка О’Коннора стало синевато-белым.
Он слышал информацию о похитителях из казино. Это были отчаянные, опасные ребята — один из них наемный убийца!
О’Коннор побрел в арсенал, не понимая, за что ему такое невезение. Через год он был бы уже свободен от всех этих переделок. У него был бы свой дом, своя машина, он собирался выращивать розы. А сейчас его легко могли убить на этом дурацком задании.
Майк Коллон и Сэм Уэнд ждали его возле арсенала. Оба патрульных были молоды и энергичны. За высоким, смуглым и крепким Коллоном все больше закреплялась репутация смышленого малого, а в его послужном списке значилось немало арестов. Уэнд был ниже ростом, симпатичный, с глазами цвета стали. Он тоже был расторопным и тщеславным. «Сопляки, — недовольно подумал о них О’Коннор. — И с такими придется идти на задание».
— Так, ребята, — сказал он вслух, — берем оружие и вперед.
Сержант с улыбкой, лишенной и тени сочувствия, выдал ему автомат и амуницию.
