должны принять.
– Там не знания нужны, – возразила дочь.
– Слышишь? – обратилась жена к мужу. – Не мешало бы тебе побеспокоиться.
– У меня таких денег нет, – буркнул прапорщик набитым ртом. Пережевав, сказал, глядя в тарелку: – Пусть своим умом поступает.
Учиться Сергей не собирался. После службы устроился мастером участка на небольшой завод неподалеку от дома, причин уходить оттуда пока не было. С другой стороны, без институтского диплома выше заместителя начальника цеха не подымешься. а Инне этого будет мало, и в Донецке хотелось пожить, все-таки областной центр, есть где погулять. Поэтому, подражая прапорщику, уставился в тарелку, давая понять, что ради Инны согласен на учебу.
Его, как орденоносца, приняли без экзаменов, а Инна срезалась на первом. Наверное, поэтому и согласилась, наконец-то, выйти замуж за Сергея, ведь, уезжая поступать, заявила, что в любом случае домой не вернется.
Каждый раз, когда возвращался в Донецк, мать нагружала сумки так, что руки отваливались, пока дотащишь до общежития. Инны в комнате не было, наверное, у подруги сидит, жалуется на судьбу. Сергей прошелся по комнате, собрал и сложил в шкаф разбросанные повсюду вещи жены. Из-за висевших на стенах трех зеркал и разложенных на полочках и тумбочках бесчисленного количества флакончиков, пузырьков, баночек, тюбиков казалось, что находишься в гримерной, которую видел в школьные годы, когда ушел с нудного спектакля изучать театр. Вот только коврик над кроватью разрушил эту иллюзию. На нем был выткан толстый оранжевый тигр с кислым мурлом, как будто недоволен, что попал в такое убогое жилье. Видел бы он, какой была комната, когда Сергей вселялся в нее: побоялся привозить Инну до окончания ремонта. Делал ремонт сам. Переклеил обои, покрасил окно и дверь, раздобыл за литр водки у коменданта новую мебель – получилось здорово. Пока не кончились деньги, подаренные на свадьбу, в комнате было лучше, чем в раю. Потом превратилась в камеру-одиночку на двоих. Инна часами сидела на кровати и смотрела на тигра, точно безмолвно рассказывала ему, что бестолковый муж не умеет добывать деньги. Знать бы, сколько ей надо, как-нибудь бы расстарался, но чем больше приносил, тем быстрее исчезали. Долгов – хоть в коридор не выходи, потому что каждый встречный – кредитор. Когда молчание жены становилось совсем невмоготу, Сергей ехал к родителям.
Мать невзлюбила Инну, но ни разу не обмолвилась об этом, только перед свадьбой попросила, печально глядя на сына:
– К нам в дом не веди ее.
– В Донецке будем жить, мне, как инвалиду войны, отдельную комнату в общежитии дали.
– Ну и слава богу...
В комнату влетела Инна, с радостным визгом бросилась к Сергею.
– Я уже заждалась!.. Ой, сколько ты всего привез!.. У-у, печенье! – она осторожно, словно кошка из воды, выгребала из кулька жирное домашнее печенье, надкусила, а остальное сунула Сергею в рот. – Вкуснотища, правда?
– Угу.
– Твоя мама умеет печь!.. Да, ты деньги привез?
– Угу.
– Сколько.
– Двести.
– Вот хорошо! Я тут сапожки купила осенние за сто пятьдесят и...
– Но у тебя же есть сапоги!
– Они старые, целый год в них ходила.
– Да, очень старые... А на что мы будем жить?
– Займем у кого-нибудь.
– Меня однокурсники уже избегают: всем должен.
– Опять ты за свое! Сказал бы, что жадничаешь, что тебе наплевать, в чем жена ходит, хоть в лохмотьях!
– Ничего себе – лохмотья!
– Да, на нищенку похожа! Ты посмотри, как другие женщины одеваются!
– Но у нас сейчас нет таких денег. Если бы ты работала...
– Вот! С этого бы и начинал! Я догадывалась, что ты не хочешь, чтобы я в институт поступила, слишком умная жена тебе не нужна.
– Мне это в любом случае не грозит.
Инна обиженно заморгала длинными ресницами, на щеки выкатились слезы. Через десять минут мокрым было все: носовой платочек, подушки, рубашка на груди Сергея. Казалось, и толстый тигр впитал шерстью немного слез, поэтому был еще толще и косился еще недовольнее.
– Ну ладно, покупай сапоги, только не плачь...
Инна еще немного повсхлипывала и, не вытерев слез, помогла раздеть себя, а в постели окончательно утешилась, словно бы выпрашивала прощения, будто это она не хотела давать деньги, а не наоборот. Потом положила голову ему на грудь и, весело посмеиваясь, рассказала последние сплетни общежития.
Сергей слушал в пол-уха, поглаживая ее волосы, решал, кому отдать долг из оставшихся пятидесяти рублей.
– Кушать хочу, – сообщила вдруг Инна.
– Там в сумке колбаса есть, тушенка домашняя.
– Надоело всухомятку. Давай в ресторан сходим? – предложила она и поцеловала Сергея, чтобы не мог возразить. – Мы ведь так давно не были...
Давно: неделю назад. Впрочем, еды до стипендии хватит, а денег раздать долги – нет. Один раз живем...
Сергей недолюбливал рестораны. Обычно сидел насупленный, смотрел, как танцует жена, потягивал не спеша сухое вино и завидовал модно разряженным мальчикам, раскованным и нахальным, с карманами, набитыми папимамиными деньгами. Мальчики никогда не слышали слово «надо», зато хорошо постигли сладость слова «хочу!». В Афганистане они были бы не просто «молодыми», а чмошниками, всю службу размазывали бы сопли двумя руками и прятались за чужие спины. А здесь Сергей был «молодым». Нет, скорее танком в окружении «волг» и «жигулей». Пусть они нарядные и комфортабельные. пусть кидают надменные «зайчики» яркой облицовкой на тусклую броню, но внутри, где-то там, поближе к выхлопной трубе, у них поигрывает беспокойная мыслишка: ну, как рявкнет двигателем, лязгнет гусеницами – и пойдет ровнять налево-направо. Тогда не то что колеса – крышу от асфальта не отскребешь. Поэтому заноситься – заносились, но немного подтягивали вожжи, когда удалецки проскакивали рядом.
– Гринченко, ты почему такой скованный? – спросила Инна. На людях она всегда называла его по фамилии. – Веди себя свободнее, не обращай ни на кого внимания. В ресторан приходят отдыхать – вот и отдыхай.
Не умел он отдыхать. Когда-то, будучи студентом техникума, научился, но за службу позабыл, привык к удовольствиям попроще и покруче, в компании надежных, закаленных парней. Зато Инна здесь была своя. Ресторан, гульбище – ее стихия, она – жена для победителя, для главного героя на празднике жизни. Сергей был героем, но на другом, который уже отгремел. Инна не поняла этого. И теперь расплачивалась. Ничего, наступит еще один в его темном переулке. Жена поможет. Ведь есть у нее самая важная для Сергея черта характера – подгоняла все время, не жалела. Никогда. И он был благодарен ей за это и закрывал глаза на многое. Но не на все...
10
