- Имущество у нас свое… Своим трудом, так сказать… Наследство… - Я был единственный наследник, у меня наследник тоже один.
- Кто?
- Сын, - вы же записали.
- А жена?
- Ну и жена.
- То есть, завещания у вас нет?
- Нет.
- А где сын сейчас?
- Здесь, в доме.
Бусыгин посмотрел в записную книжку. Сына звали Владимиром, ему было 20 лет и он учился на экономическом факультете того же института лесной промышленности.
- А какие у вас отношения с сыном?
- Вот здесь у меня конфликт, - вздохнул Брезгунов и по этому вздоху Анатолий Михайлович понял, что конфликт этот никакой опасности в себе не несет.
- В чем же он заключается?
- Парень учится на третьем курсе… Ни черта не хочет знать и с шестого класса только и делает, что сидит за компьютером… Только сидит, - и переписывается с бывшими одноклассниками, согруппниками… Знаете… - вдруг Брезгунов заговорил необычно проникновенно, - ведь мы все делаем ради наших детей, их будущего… А он не думает о будущем… Он только в данный момент хочет сидеть за компьютером – и больше ничего.
- А, может, лишить его этого компьютера, - и все?
- Будет истерика, все зашло слишком далеко… Так его можно хотя бы оторвать иногда и заставить хоть немного поучиться…
- Истерика с угрозами?
- Обычно это сводится к крикам типа «Вы мне всю жизни испортили». Вообще… Мы его не понимаем, а он – нас.
- А он мог бы решить попугать вас, взять отцовскую «Сайгу»… выстрелить в туалет?
- Нет. Во-первых, «Сайга» хранится в сейфе с кодовым замком, а шифр знаю только я один. Во- вторых, он сам умеет портить мне жизнь и получает от этого удовольствие. Большего, мне кажется, ему не нужно.
- Иван Николаевич… - осторожно спросил Бусыгин, - а зачем вам «Сайга»?
- В нашем кругу принято проводить время на лоне природы. Мы ездим на охоту.
- И как у вас успехи?
Брезгунов улыбнулся.
- Благодаря этой «Сайге» мне удалось вписаться в коллектив. Это главное.
- Но вы подстрелили что-нибудь?
- По большей части мы стреляем по банкам и бутылкам.
- И вот этим самым вы и занимались в день, когда в вас стреляли.
- Да. Надо держать марку.
- А где это было?
- В Верхнем Овраге у Юрмы.
- Ездили туда на машине?
- Да. С сыном. Он тоже любит побаловаться. А животное я убить не смогу… Жалко. Хотя у нас есть любители.
- Хорошо, примерно понятно… А вот… Елена Григорьевна… Мне кажется, вы с ней не очень-то ладите…
Брезгунов помрачнел.
- Наши интересы заметно разошлись в последнее время. «Золотую рыбку» читали? «Не хочу быть простою крестьянкой…» Мы поженились… уже больше двадцати лет назад. Я – второй, она – третий раз. У нее была дочь от второго брака, которая быстро отдалилась от нас, вела себя очень замкнуто и по большей части жила у бабушки. Елена закончила пединститут, но учителем почти не работала, быстро стала методистом в школе, потом – уже у нас – в РОНО, сейчас она – специалист. Я устроился мастером на производство и так бы там и работал, - меня все устраивало. Потом я стал кандидатом… Э-э… депутатом. Если честно, я перепрыгнул свою планку. Лично мне больше ничего не нужно, я даже согласен расстаться с любой должностью. Но не ей. Она моложе меня и ей нужны новые достижения. Она очень любит управлять. Или чувствовать, что управляет. Я думаю, это одна из причин, по которым она вышла за меня замуж. Я, конечно, управляемый человек, - мной управляют система и обстоятельства. Но у нее, у Лены, это не очень получается. Она злится, мы ругаемся. Все как в любой другой семье…
- Не похоже, чтобы ваша жена могла взять в руки «Сайгу» и бабахнуть в туалет…
- Это не ее стиль. Она любит манипулировать. Нажать курок должен был кто-то другой. Но при этом ей была бы нужна цель, которую она этим достигнет. А ее нет, по крайней мере, я не вижу ничего такого, чего она могла бы добыть не моими руками – на нашем с ней уровне, разумеется… Да… Будем жить в этом гадюшнике до скончания века…
- А ревность? Есть у нее поводы для ревности?
- Они всегда есть, - улыбнулся Брезгунов, - это такое дело… Даже если ничего нет.
- А все-таки?
- Ничего такого, чтобы взяться за оружие. Потом это все теория… Когда я вбежал домой, и сын, и жена были дома. Я видел их лица. Они никак не могут быть с этим связаны.
- Ну что же, тогда остается местное население… Как у вас дела с местными жителями?
- Мы не связываемся с местным населением. Все, что нужно, мы возим из Старого Села. Строителей тоже нанимали оттуда. Здесь ведь народ делает все попросту – вида никакого нет. Никакого понятия о стиле. В общем, это не наш круг общения.
- А почему вы не достроили забор?
Брезгунов с неохотой сознался:
- Решили пока отложить из-за денег. Деньги есть, но они нужны то там, то сям… Купили вот сыну квартиру в городе, - неудобно ведь ездить на учебу отсюда. Взяли кредит. А проценты сейчас ведь сами знаете какие…
- А сто тысяч у вас есть?
- Не волнуйтесь, на особые случаи деньги отложены. А забор потерпит. Тем более он есть, только не сплошной.
- Может, вы денег кому-то должны?
Брезгунов помотал головой.
- Хорошо. Давайте вернемся к самому выстрелу. В общих чертах мне уже рассказали, как это было. Давайте уточним детали. Во сколько вы пошли в уборную?
- Точно не скажу. Знаю, что звонил в милицию в час семь минут.
- Вы, извините, регулярно так выходите в туалет?
- Нет. Ночью, бывает, выхожу, но в разное время и не всегда.
- В доме горел свет?
- Только на лестнице на второй этаж. Ночник. Он освещает все внутренние переходы, - чтобы ночью не убиться.
- Можно было увидеть снаружи, как вы ходите внутри дома?
- Нет.
- Когда вы шли, были отблески молний? Что вы вообще видели сами?
- Через три дома от нас горит прожектор. У нас его свет, конечно, сильно слабнет, но, помню, он как-то… отсвечивал, - от дождя, кустов… А молний, пока я шел, не было. Когда в доме шел – были, и уже там – когда все случилось.
- А какая, вообще, была видимость? Вот вы сами на сколько метров видели?
- Ну… - Брезгунов задумался и посмотрел в сторону туалета. – Уборную было видно от дома; но на
