артиллеристов в Формозе, чтобы обучить местных воинов.
128
Отец Иоганн Адам Шалль фон Белл (1591–1666) был немцем по происхождению. По просьбе китайского двора он создал в Китае литейное производство. Предположительно прямо в цеху он соорудил алтарь, где, прежде чем отливать пушки, выполнял христианские ритуалы. Китайский император распорядился, чтобы ему не препятствовали в этом. Ученые не пришли к единому мнению, является ли он автором китайского учебного пособия по артиллерийскому делу или только обеспечивал его авторов информацией. Отец Фердинанд Вербист (1623–1688) родился в Бенилюксе. В Китае он взялся за производство пушек. Восстановив 300 старых бомбард, он изготовил 132 высокоманевренных небольших орудия. Прежде чем отправлять орудия в китайскую армию, отец Вербист весьма торжественно благословлял их. Кроме того, на каждом орудии он писал имя святого и изображал символ Иисуса. Отец Вербист написал книгу на китайском языке о литье орудий и их использовании.
Другие иезуиты также внесли свой вклад в проникновение западной военной технологии в Китай. Хан Лиин, написавший два трактата об использовании орудий, консультировался у итальянского иезуита отца Алонсо Ваньони. Список можно продолжить и далее, и получится он достаточно длинным.
129
Во второй половине XVII века отец Амиот дал точное и подробное описание (с размерами и весами) некоторых пушек, используемых в китайской армии. Как оказалось, пушек было мало и были они устаревшими. Некоторые были изготовлены в 1636 году. В конце XVIII века, по утверждению Де Гиня, подавляющее большинство орудий, существовавших в Китае, были старой рухлядью, изготовленной еще отцами Шаллем и Вербистом. Де Гинь также отметил, что китайцы нередко используют ядра, сделанные из высушенной грязи и ила. Орудие из бамбука, описанное отцом Амиотом, было китайским аналогом кожаной пушки.
130
Де Мендоза в своей «Истории» писал, что в каждом городе есть особый дом, где делают пушки и принадлежности для артиллерии. Их не ставят в замках, а только на воротах городов, имеющих мощные толстые стены и глубокие рвы.
131
В ряде случаев императорское правительство нанимало португальских артиллеристов вместе с их пушками, но всегда стремилось как можно быстрее отослать их обратно. Двор Поднебесной считал, что лояльные подданные не должны играть с оружием. В XVII столетии Нейхоф писал, что в Китае «никто не носит оружие, находясь в пределах города, ни солдаты, ни командиры, ни ученые философы, если только они не отправляются на войну. В домах люди тоже не держали оружия, а едущий верхом путешественник мог иметь с собой для защиты от грабителей только кинжал».
132
В качестве примера можно упомянуть о преследовании отца Шалля по наущению императорских астрономов. Противодействие западному влиянию возникало также из–за столкновений между евнухами и учеными – государственными деятелями. Когда одна группа проявляла интерес к западным «хитростям», другая моментально занимала противоположную позицию.
133
Интересно отметить, что среди ученых государственных мужей, приветствовавших проникновение в Китай новых технологий с Запада, многие приняли христианство и поддерживали тесные связи с иезуитами. Когда ментальный барьер, препятствующий принятию всего «варварского», был устранен, больше ничего не мешало. Но большинство государственных мужей все же не сумели пробиться через этот барьер. В одной из своих поэм Мэй Вэн Тинь писал: «Как я могу лишить свою жизнь конфуцианской мудрости / и посвятить мою жизнь западным теориям? / Если бы я должен был изучать астрономию, не будучи католиком, / Наша дружба была бы неискренней. / Как в этом мире можно вернуться к своим истокам?»
134
Согласно профессору Чэню, Линь Цзэсюй отмечал: «Консерватизм был особенно силен в провинциях, где даже в середине XIX века большинство губернаторов яростно противились любым инновациям, и в первую очередь внедрению западных технологий».
135
Как заметил Джеронимо Роман – филиппинский агент в Макао, «солдаты этой страны являются презренным сословием… Чем может быть солдат в стране, где его занятие считается бесчестным, достойным только слуг?».
136
Если вокруг изолированного западного корабля собиралось большое количество джонок, у «детей Востока» появлялась некоторая надежда на успех. Но даже в таком случае их шансы были весьма невелики. В 1565 году 8–10 японских джонок и не менее 50 лодок напали на португальский карак. На борту карака было только 80 матросов, потому что многие сошли на берег и не смогли вернуться вовремя, но благодаря артиллерии португальцы смогли отразить нападение. Японская флотилия удалилась на базу, потеряв более 200 человек. Не единожды европейские корабли оказывались захваченными или уничтоженными, когда
