очень осторожно освободился и спросил:
— Ну как ты, любимая, оказалась тут? Как, скажи на милость?
Меня переполняло необычное счастье. Он сказал: любимая! Как долго я ждала от него этого слова!
— Почему ты ушла с просеки? — настаивал он.
— Я боялась, что проглядела, как вы возвращаетесь, — еле прошептала я.
Я никак не могла сообразить, следует ли мне рассказать ему о Дениз или нет. Но Брайан уже говорил сам:
— Из-за пурги для возвращения потребовалось больше времени, чем мы рассчитывали. Когда мы не нашли тебя у опушки, то решили, что ты отправилась в замок. Ну а когда мы не обнаружили тебя и там, то решили отправиться на поиски.
— Как я рада, Брайан, что ты нашел меня, — сказала я, и мои зубы снова начали выбивать дробь.
Взяв меня за руку, он нежно подтолкнул меня вперед.
— Пойдем, дорогая, нам нужно возвращаться, иначе мы тут окончательно замерзнем.
Затем, когда мы с трудом пробивались вперед по рыхлому снегу, он снова вернулся к заданному прежде вопросу.
— И все-таки не могу понять, почему ты пришла сюда. Ведь ты ушла на несколько миль в противоположном от замка направлении.
Теперь я не могла более скрывать от него правду.
— Появилась Дениз... сделала мне знак рукой... следовать за собой. А потом я потеряла ее. Или потерялась сама.
Я почувствовала, как он напрягся.
— Дениз! Что ты, Леонора? Это же абсолютно невозможно! Она была вместе со всеми нами.
Я чуть было не отпихнула его руку. У меня закралось страшное подозрение. А не могло ли быть, что Дениз и Брайан, которые никогда и ни в чем не бывают согласны друг с другом, в отношении меня решили объединиться? Ну хотя бы потому, что тут у них наверняка могли быть общие интересы. В принципе было вполне вероятным, что он теперь вел меня подальше от замка — туда, где никто и никогда уже не найдет меня. По крайней мере, не найдет до того, как...
«Как же так — именно Брайан...» — думала я, и на глазах у меня выступили слезы.
Как раз в этот момент послышались голоса. Мы ответили. Из снежной пелены к нам вышли Поль и Фарамон.
— Ты был все-таки прав, Поль, — неприятным голосом заметил Фарамон. — Она действительно осталась в лесу. Ну как только можно быть такой дурой!
— Все в порядке? — обеспокоенно поинтересовался Поль.
— Да. Теперь, по крайней мере.
Теперь, когда они все были рядом со мною, я могла уже считать себя в безопасности.
Тем же вечером, вскоре после ужина, кто-то тихонько постучал ко мне в дверь. Когда я отперла, то увидела Брайана с ворохом одежды в руках.
— Я просмотрел вещи Вивиан, — сказал он с несколько виноватой улыбкой. — Мне подумалось, вам кое-что могло бы пригодиться...
Вам? Судя по всему, он решил вновь вернуться к своему формальному тону в общении со мной. Но почему? Теперь, когда у меня появились основания надеяться на его взаимность... Я молча взяла у него вещи и так же молча продолжала стоять, ожидая, когда он удалится. Но он не уходил.
— Леонора, почему вы считаете, — задумчиво спросил он, — что Дениз сбила вас с дороги?
— Я этого совсем не утверждаю.
— Но, вероятно, вы полагаете, что у Дениз есть какие-то основания желать, чтобы вас тут не было... — снова начал он.
Его лицо начало медленно краснеть. Пробормотав что-то по-французски, он продолжил:
— А кроме того, я боюсь, что вы неверно оценили мои чувства. Или, более того... — его голос стал более сухим. — Скорее даже не чувства, а намерения. Если я позволил себе сказать что-нибудь такое, что...
— О нет, — поспешила успокоить его я, чтобы положить конец как его, так и своим мучениям. — Вы ошибаетесь. Просто я подумала, что вы, быть может, охотно стали бы опекуном Майкла, а Дениз — хозяйкой дома.
— Этого еще не хватало! — губы Брайана растянулись в печальной улыбке. — Как будто это может быть достаточным поводом! У вас, Леонора, странное представление о людях и их способностях... Действительно, моя жена не особенно любит вас, но чтобы это могло стать поводом для того... для того, чтобы устранить вас — это просто абсурд.
— Верно, — удрученно признала я. — Пожалуйста, простите. Я, наверное, чересчур истерична. Происходит столько странных и непонятных вещей.
Все мои чувства, все мысли молили о понимании, но взгляд Брайана оставался непроницаемым.
— Хочу надеяться, что вы по крайней мере не будете раздувать эту историю, рассказывая о ней всем...
— О господи! Конечно же — нет! — Мысль о том, что он может так думать обо мне, сводила меня с ума. — Я бы никогда не сделала ничего подобного, — сказала я. — Клянусь вам!
— Боюсь, вы опять не так поняли меня. Теперь мы ведем себя прямо как заговорщики.
Я не могла преодолеть свое огорчение и собиралась что-то сказать, но Брайан вновь прервал меня:
— Я сказал все это лишь для того, чтобы избавить вас от неприятностей.
Его слова подействовали на меня как холодный душ.
— Пожалуйста, простите, — снова с горечью повторила я.
— Пожалуйста, — бросил он таким тоном, что я поняла со всей очевидностью — между нами начиная с этого момента воздвигнута высоченная стена.
Я спрашивала себя, не было ли этой стены с самого начала? Может быть, я просто не замечала ее в своем ослеплении?
После его ухода я закрыла дверь и осталась стоять рядом с нею, поглощенная мыслями о своей жизни в этом доме. Это продолжалось достаточно долго, пока я наконец не обратила внимание на вещи, которые держала в своих руках.
Среди них был лыжный костюм коричневого цвета со всеми необходимыми аксессуарами. Моей первой типично женской и явно неуместной в этой ситуации мыслью было — «как жаль, что костюм не красного цвета!». Красный был моим любимым цветом, поскольку особенно шел мне.
Однако мои суетные мысли вскоре испарились, так как неожиданно для себя я сделала странное открытие. Я как раз намеревалась повесить костюм в шкаф, когда случайно провела рукой по шву. Он был мокрым.
Мысли у меня в голове путались. Не принес ли Брайан мне этот костюм специально, чтобы еще раз дать понять, что в замке есть спортивный костюм, по цвету очень напоминающий тот, в котором выходила на прогулку Дениз? Но с другой стороны — это могло бы подождать и до утра... В любом случае — кто же надевал его недавно?
16
Только в конце следующей недели у меня появилась возможность обновить принесенный Брайаном костюм, поскольку мне было предложено принять участие в очередной лыжной вылазке. Я задавалась вопросом, кто мог быть инициатором этого похода. Наверно — Поль.
Вначале меня возмутило, что от меня требуют повторения столь неприятного эксперимента. Когда в глубине души я проклинала всех за бессердечие, Фарамон, улыбаясь, заметил:
