мне в гости, а ведь обещали, когда мы расставались. Ну все, идите, а то у Моли уже глаза на мокром месте.
Мы как мышки пробирались по стеночке в сторону сада, делая вид, что не видим двух стражников, что не скрываясь топали за нами. У калитки я обернулся:- Ну все ребята, дальше мы сами, не заблудимся. — Ваша милость, да мы не вас охраняем а от вас. Вдруг найдется какой дурак или сразу несколько дураков, вы их на кусочки, а нам потом прибирать и мыть плиты на площади. Уж лучше мы вас до дому проводим ваша милость. Для нас сотня шагов не в тягость, а вот если плиты мыть, то это часа два, не меньше на коленях ползать.
Так мы и шли: я и Изабелл не привлекая к себе внимания и наши стражники, которые делали вид, что идут сами по себе. В холле нас встретил молодой Иоган. — Терма готова, ужинать будете? Я посмотрел на леди. Она отрицательно покачала головой. Её глаза странно мерцали, словно приглашали меня окунуться в их бездну. Я с трудом оторвал свой взгляд:- Иоган, приготовь что нибудь легкое и фрукты. Все это в наши покои. Он поклонился и быстро ушел.
Взяв Изабелл за руку я повел её на второй этаж. Когда мы прошли наши покои, где она уже бывала, она поинтересовалась:- А мы куда? Разве не в спальню? Я только улыбался и не отвечал. Вот и терма. Я подхватил её на руки и внес в комнату для переодеваний. Там поставил на мраморную скамью и стал её раздевать. — Это что, такой ритуал? — Да, - ответил я. 'Мы смоем с себя всю грязь и отряхнем всю пыль с наших ног и выйдем из термы чистыми и заново родившимися', — процитировал я мерсисайский текст. — А потом я тебя буду раздевать? Ну что бы все было по честному. ' Очистим тела и души наши от скверны, омоем их водой и выйдем чистыми и заново родившимися' процитировала она. Я рассмеялся, — Ну вот и имей умную жену. Нет, разденусь я сам, а тебя раздеваю по тому, что сам хочу увидеть все изгибы твоего тела и насладиться красотой твоей. 'Леди не бойся, я не груб, я не стал развратником вдали, дай коснуться запылавших губ, дай прижаться к девичьей груди'
— Красивые стихи, а продолжение у них есть? — Не знаю, мне не попадалось. — Ну и что ты стоишь? — Любуюсь тобой. — И все? А где коснуться 'запылавших губ' и как насчет 'прижаться к девичьей груди?' Я счастливо рассмеялся и быстро скинув с себя одежду подхватил её на руки.
— Ты что так смотришь на меня? — А я раньше ни разу не видела обнаженного мужчину. — А фрески в тоннеле? — То не считается, а здесь ты, рядом, настоящий. Я целовал её, ласкал её тело, она смешно вздрагивала от каждого моего прикосновения и страшно смущалась, даже пыталась отодвинуться от меня.
— Ну хватит, ну пожалуйста, я стесняюсь при свете. Вот придем в спальню, потушим светильники и можно будет делать все что угодно… Арт, хватит, я и так вся горю и не целуй мою грудь, не трогай соски, от этого я становлюсь все слабее и слабее. Она уже не пыталась отбиваться от меня, а только тихонько просила, — ну давай сделаем это в спальне. А я уже не мог остановиться и она кажется это тоже поняла, а может быть и сдалась под моим бешенным напором. Изабелл мелко задрожала и стала буквально затаскивать меня на себя, раздвигая ноги. — Скорей, я вся горю, я уже не могу себя сдерживать. Не мог себя сдерживать и я…
— А меня пугали, что первый раз будет очень больно и очень неприятно. А я боли почти не почувствовала. И ничего неприятного не было, на оборот было странно ощущать внутри себя что то такое, что не принадлежит тебе. Но честно говоря я почти ничего не почувствовала. это со мной что то не так? Я не отвечал, а продолжал целовать её тело, губы, шею, грудь. Постепенно она опять стала мелко дрожать, все сильнее и сильнее прижиматься ко мне… — Ну что же ты, давай, я уже хочу, не тяни, ну давай скорее, а то меня уже всю трясет…
А вот сейчас мне понравилось, особенно когда ты мне в ухо стал шептать ласковые слова. Только вот плиты жесткие, а ты тяжелый… Она выскользнула из моих объятий: — Все, здесь хватит, а то у меня скоро синяки будут и на спине и на, — она похлопала себя по упругой попке. — Пошли одеваться, а то наверное скоро утро, а ты говорил, что нам утром уезжать, а мы ещё даже не собирались.
Естественно, что ни о каких сборах в спальне мы и не заикались. Безумство продолжалось до того момента, пока солнечные лучи не заглянули к нам в окно. — Ого, скоро полдень, — вскрикнул я, — пора собираться. Изабелл ни как не отреагировала на мои слова, она спала крепким сном здоровой красивой девушки, у которой впервые в жизни произошла страстная ночь любви.
Я осторожно погладил её по щеке, она улыбнулась во сне, а через некоторое время открыла глаза. — Арт, а может ни куда не поедем? Нам и тут хорошо. Или поедем, но попозже. — Любовь моя, я тороплюсь поскорее провести обряд, а без знакомства с моими родителями это невозможно. Кстати, эта дверь ведет в твои личные покои, где наверняка уже все готово, что бы тебя умыть и приодеть. Хотя как говорил его величество, — самое лучшее платье, это когда на любимой вообще ничего не надето. Она потянулась, легко вскочила с кровати, быстро натянула на себя ночную сорочку, в которой она якобы спала и неумело покачивая бедрами пошла в дамскую комнату, что служила буфером между нашими покоями.
Из за двери послышался её голос: — А через сколько мы выезжаем? — Сразу же после завтрака, а он уже ждет нас. — И что, даже во дворец не заедем? — Нет, иначе нас оттуда сегодня не выпустят. Все, что тебе надо будет забрать из своей комнаты, скажи служанке, Они потом все это отправят нарочным и он нас догонит. Только я надеюсь, что это будет не очень большой тюк или сундук. Изабелл мне не ответила.
Пока она приводила себя в порядок, я спустился в оружейную, которая стала теперь и казнохранилищем и отобрал подарки, а так же камни и золото, так как предполагал, что наша свадьба потребует значительных расходов. Ведь по традиции на неё может придти любой житель королевства. Иза была готова где то через полчаса. Дорожный костюм чем то напоминал мне её одежды для походов в подземелья. Я встретил её уже за столом, проводил к своему месту, не удержался и поцеловал в щечку: — Миледи, а вам говорили, что вы очень красивая? — Ну что вы милорд, кто бы мне это говорил? Я порядочная девушка… Была… И вела замкнутый образ жизни, пока не появился один очень нагло настырный молодой человек и не соблазнил меня…
Наша дорожная карета представляла собой нечто среднее между мезондором и простой каретой. То есть при желании в ней можно было даже спать, так как сидения чудесным образом раскладывались и превращались в ложе. Багажа у нас было немного: 2 шкатулки с подарками и деньгами, два дорожных сундучка со сменой белья и необходимыми в дороге мелочами, дорожные приборы и ещё что то, что укладывали слуги в багажный отсек. До границы с Удачей нас сопровождала ещё одна карета, в которой ехали две служанки и двое слуг. От границы они должны будут повернуть назад по причине своего неблагородного происхождения, дорога в наше королевство им была заказана.
Мягкие рессоры кареты плавно покачивали нас и вскоре мы заснули. Проснулись уже почти под вечер, когда въезжали на постоялый двор. Мы сняли целое крыло, дабы нам не мешали постояльцы, благо, что народу было мало. По просьбе Изабелл мы ужинали в общем зале на половине для благородных. Она с любопытством все осматривала и постоянно меня расспрашивала. Оказывается, она ни разу не ночевала на постоялых дворах или в гостиницах и теперь ей все было в новинку.
Так как мы выспались днем в карете, то ночью занимались более приятными делами, чем просто и банально спать. Так и повелось. Все четверо суток что мы ехали до Удачи, днем мы отсыпались в карете, а по ночам занимались любовью. Причем я уже перестал поражаться той страсти и ненасытности Изабелл, которая поразила меня в первую ночь. Как она мне призналась, она старалась наверстать все радости
