Смутные видения толпились у нее перед глазами. Разорванное на куски тело Джеки. Она сама, судорожно открывающая рот под свинцовой толщей воды. Мечущиеся тени и выстрелы во тьме.
А иногда по ночам ее пугал образ мертвого ребенка. И это было самое страшное.
– Что ты такая бледная? – спросил Барт, обняв ее и притянув к себе. – Мне самому тошно, что я тебя таскаю сюда.
– Дело не в тебе. Ты только хочешь помочь.
– Тогда мне тошно, что все это затягивается. – Он положил подбородок на ее макушку. – Мы победим, Миган.
– Я знаю. Вообще-то, я отношусь к этому трезво, но время от времени не могу отделаться от чувства, что убийца манипулирует нами.
– Да нет. Мы так или иначе остановим его, но все было бы гораздо проще, знай мы, кто он. Вот почему необходимо копаться в твоей жизни. Найдем мотив, найдем и человека. Деньги и любовь – вот самые главные мотивы. Вернее, жадность и отверженность.
– У меня есть кое-какие сбережения и пенсионный фонд, но за это не убивают.
– А еще этот дом. «Пеликаний насест» с участком потянет, вероятно, на полмиллиона долларов.
– Его оценили в четыреста тысяч. На сегодняшнем рынке недвижимости это копейки. – Она повернула ручку, открыла дверь и вошла в небольшое помещение.
Барт вошел следом.
– Твоя мама расстроилась из-за того, что бабушка отписала дом тебе, а не ей?
– Да что ты! Она терпеть не может этот дом. Когда она приезжала сюда, она места себе здесь не находила и мечтала поскорей уехать.
– Но его можно продать.
– Бабушка кое-что ей оставила. Кроме того, мне кажется, что она поддерживала ее материально все эти годы. Я сейчас вспоминаю, что мама иногда подолгу сидела без работы, а нужды мы никогда не знали.
– Вы были богаты?
– Богаты не богаты, но ни в чем себе не отказывали. Даже за обучение в колледже мама платила сама и еще присылала мне ежемесячно деньги на расходы. Конечно, у нее всегда был под боком очередной ухажер, а с бедными она не якшалась.
– А других родственников, претендующих на дом, нет?
– У нас вообще нет родственников. – Миган прислонилась к косяку. – Так что жадность можешь сбросить со счетов, Барт. Ничего особенно ценного, из-за чего стоило бы убивать, у меня нет.
– Если выкинуть жадность, остается отверженность.
– Толпами мужчин с разбитыми сердцами я не могу похвастать. Честно говоря, я даже одного не припомню.
– Это еще как сказать. А Джон Гардисон. Вы были помолвлены, и ты фактически сбежала из-под венца.
– Он страдал не больше десяти минут и тут же нашел утешение.
– А как случилось, что вы вместе работаете?
– Он работал над проектом крупного слияния компаний, и, видать, кусок оказался ему не по зубам. Тогда ему и предложили нанять еще одного менеджера в его отдел. Он порекомендовал меня. Это было для меня серьезное продвижение. – Она увидела в его глазах недоумение, но он ошибался. – Это не то, что ты думаешь. Джон рекомендовал меня, потому что знал, на что я способна, и, кроме того, я трудоголик. Потом мы хорошо дополняем друг друга и составляем отличную команду.
– Он намекал как-нибудь, что не прочь возобновить матримониальные планы?
Миган покачала головой.
– Не то чтобы он отказался переспать со мной, если бы я того захотела. Вернее, он был бы не против, но не хочет торопить события.
Барт кивнул, но больше вопросов не задавал. Она смотрела, как он кружит вокруг коробок. Купольное помещение было круглым, метра три с половиной в диаметре, с шестью большими окнами и узкой дверью, ведущей к опоясывающему купол балкону. Коробки громоздились по стенам, загораживая окна и свет. Из центра потолка свешивалась голая стосвечовая лампа. Она и освещала комнату.
Барт хлопнул ладонью по одной из верхних коробок.
– Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать. Может, выберешь сама первую?
– Ничего себе предложеньице.
– А что, если мы найдем нужное в первой же коробке? Ладно, начнем с этой. – Он взял верхнюю коробку и поставил ее на пол.
Миган прочитала этикетку, написанную черным маркером: «Школьные годы Миган в Ориндж- Бич».
– Здесь, должно быть, школьные выпускные ежегодники, фотографии класса, моя форма лидера команды поддержки, букетик сухих цветов с платья на выпускном вечере и прочая ерунда.
– Как знать. – Барт достал из кармана перочинный нож и разрезал клейкую ленту. Наверху лежала большая фотография ее и Джеки в нарядных платьях, приобретенных ими специально для выпускного школьного вечера. Барт взял фотографию и стал ее рассматривать. – Да вы здесь прямо как две сестры.
Миган посмотрела на фотографию и вдруг выпустила ее из рук. Джеки должна была бы быть сейчас здесь. Они вместе должны были бы смотреть на снимок, смеяться и болтать о ребенке, которому предстоит вскоре появиться на свет. Слезы подступили к ее глазам.
– Я не могу, Барт. Это выше моих сил.
Барт вскочил и взял ее руки в свои.
– Смотри, дождь перестал. Не пойти ли нам прогуляться и глотнуть свежего воздуха?
Он открыл дверь, и порыв ветра ударил им в лицо. Миган шагнула за порог и хотела было облокотиться о перила, но раздумала и встала поближе к стене. Круговой балкон вокруг купола был узкий, не шире двух шагов, он находился всего на этаж выше ее спальни, но виды отсюда открывались невероятные и совсем не такие, как с ее балкона.
Может, потому что тут создавалось ощущение, будто стоишь на высоте на самом краю, и от этого захватывало дух. Кроме того, балюстрада здесь была очень низенькой. Стоило наклониться слишком низко, и можно спланировать вниз и разбиться насмерть. Это место не для юных, слабых и чувствительных.
– Я бы не хотел стоять здесь в бурю, – проговорил Барт, обходя балкон по кругу и проверяя перила на крепость.
– Это верно, но отсюда здорово запускать самолетики и мыльные пузыри. Когда бабушка разрешила мне подниматься сюда, мы этим развлекались. До седьмого класса одну меня сюда не пускали, а когда разрешили, предупреждали, чтобы не подходила близко к перилам.
– Жаль, что не захватили бумаги. Я такие планеры делаю.
– Не сомневаюсь.
– Ты когда-нибудь занималась любовью в куполе?
– Ишь ты, все-то тебе надо знать.
– Занималась. По улыбке вижу. Неужели счастливчик Джон?
– Ради Бога, Барт! – Она понимала, что он пытается вывести ее из депрессии, которая навалилась на нее при виде фотографии с Джеки. И у него, как всегда, получилось. Ей уже стало легче, и она снова была готова продолжать делать что нужно, чтобы вся эта история поскорее закончилась.
Но есть здесь что-то такое, что она хотела бы прояснить.
– Скажи, ты еще не отказался от мысли, что покушения на мою жизнь как-то связаны с гибелью Джеки?
– Не совсем.
– Но твой босс явно полагает, что к Джошуа Карауэю это не имеет никакого отношения.
– Мы с ним и раньше расходились во мнениях. Из кабинета дела видятся не совсем так, как отсюда. Если покушения не связаны со свидетельскими показаниями Бена против Карауэя, они чем-то связаны с тобой и Джеки. Она погибла от взрыва. Проходит месяц, и кто-то начинает охотиться за тобой. Слишком все совпадает по времени, учитывая этого ребенка.
