Нежданно оказался здесь один. Гордон
Не получал я от него наград! Достигнув величавой высоты, О друге юных дней не вспоминал он… И то сказать, у герцога я был Не на глазах, — служил в забытом замке, Но, милостями Фридланда не взыскан, Я сохранил в тиши свой дух свободный. Притом, когда я был сюда назначен, Он безупречно выполнял свой долг; И я не обманул его доверья, — Я все сберег, что герцог вверил мне. Бутлер
Он вне закона. Отвечайте прямо: Вы задержать поможете его? Гордон
(скорбно, после молчаливого раздумья)
Смотря… Когда все так, как вы сказали… Да, если он престолу изменил, И продал войско, и хотел ворота Имперских крепостей открыть врагу… То нет ему спасенья!.. Но прискорбно, Что рок меня орудием избрал Его неотвратимого паденья. Пажами в Бургау вместе были мы, Хоть возрастом я несколько постарше. Бутлер
Мне это все известно. Гордон
Да, тридцать лет прошло. Уже в то время В двадцатилетием юноше пылал Отважный дух. Не по годам серьезен, К великому стремился он душой; Всегда сосредоточен, молчалив, Он мимо нас, бывало, шел, чуждаясь Мальчишеских проказ и развлечений. Но на него порою находило Таинственное нечто, и тогда Из глубины души вдруг вырывался Глубокой, мощной мысли яркий луч, И, слушая, дивились мы, не зная, Безумец он иль свыше вдохновленный. Бутлер
Он как-то задремал в оконной нише И с третьего свалился этажа, Но невредим встал на ноги. С тех пор В нем замечали признаки безумья. Гордон
Он сделался задумчивым и стал Католиком, внезапно обращенный Спасения непостижимым чудом. И с той поры он почитал себя Избранником, свободным существом И, обольщенный дерзкою надеждой, Над бездной жизни по канату шел. Но вот судьба нас развела далёко. Он продвигался быстро и отважно, Вот граф он, князь, вот герцог и диктатор… Всё не по нем; он руку протянул К короне королевской и стремглав Сорвался вниз, на верную погибель! Бутлер
Довольно. Вот он.