когда я сижу здесь одна, я не чувствую себя одинокой — я в гармонии с собой и с жизнью, и только в окружении людей всё меняется — досада, одиночество и усталость.
Я замечаю парочку — русская девушка-блондинка и японец лет тридцати. Он уговаривает её зайти в отель, она улыбается, но отвечает отказом. Понятно — старается не обидеть гостя, поэтому отказывается мягко, как бы шутя. Он тоже, как бы шутя, продолжает вести её упирающуюся к отелю — это продолжается в течение пятнадцати минут. В конце концов, японец сдаётся и идёт провожать её до дома. Девушка мне не знакома, наверное, работает в каком-то другом русском хостос-клубе — на Кинсичё их несколько дюжин. “Молодец!” — мысленно одобряю я коллегу, за то, что она не согласилась войти в отель.
Через полчаса к отелю подъезжает пьяная японка лет сорока на джипе. Сбив рекламный щит, она останавливает машину, выходит из неё и идёт развязной походкой в отель — одна. Через пару минут выходит от туда, садится обратно в джип и уезжает. Хм… Чтобы это значило?
Когда солнце начинает припекать сильнее, а машины всё чаще проноситься по хайвэю, я возвращаюсь в комнату. Девчонки уже спят. Я залезаю на свою полку, под одеяло и закрываю глаза. Я знаю, что ещё в течение часа не смогу заснуть — буду ворочаться с боку на бок, вздыхать, сопеть и стараться ни о чём не думать. А к тому времени, когда мне наконец-то удастся уснуть, в Токио начнётся день и, какой-нибудь кретин, прекрасно знающий, что днём все русские хостос спят, позвонит кому-нибудь из девчонок, и она ответит на звонок клиента и разбудит всех своих соседок, разговаривая с ним, но никто не будет возмущаться — ибо бизнес есть бизнес.
Первым позвонившим кретином оказывается Немец — мой давний поклонник, мечтающий на мне жениться.
— Джулия-сан, сюрприз — я в Токио!
Немца прозвали Немцем, потому что этот японец живёт в Берлине, но ради меня регулярно приезжает в Токио.
— Наконец-то! Я очень рада! — Я и в самом деле рада, потому что приезд Немца означает, что в ближайший месяц у меня каждый день будет свидание, ужин в ресторане и подарки. Как обычно, мы договариваемся встретиться возле клуба в шесть вечера.
После разговора с Немцем, я вылезаю из кровати, достаю из платяного шкафа чизкейк и съедаю его, размышляя о том, в какой ресторан я хочу сегодня пойти, потом завожу будильник на 16.30, снова ложусь в постель и сразу же засыпаю, не обращая внимания на то, что люстра на потолке начинает раскачиваться, а кровать дрожать — почти ежедневные землятресения давно стали привычными.
Когда просыпаюсь первая мысль, как всегда: ”Хоть бы душ оказался свободным!” В квартире непривычно тихо. Взяв полотенце и корзинку с шампунем, бальзамом — ополаскивателем, мылом, зубной пастой, зубной щёткой и бритвой, я выхожу на кухню. Маринка сидит за столом, делая макияж.
— С добрым утром! — говорит она.
— Привет. А где все? — спрашиваю я.
— Наташка спит, Жасмин пошла в спорт-клуб, Нинка со Светкой ещё не возвращались… А у тебя дохан?
— Да, Немец приехал.
— Повезло тебе.
— Ага… — отвечаю я, зевая, и иду принимать душ. Настроение у меня хорошее, даже спешащие куда-то по своим делам тараканы не раздражают.
Когда я выхожу из душа — Маринки уже нет, а Наташка всё ещё спит. Понятно — на следующий день после того, как тебя бросили, никому просыпаться не хочется…
Я мажусь всевозможными кремами в комнате возле зеркала, стараясь не смотреть на фотографии, которые стоят у Жасмин на тумбочке в красивых рамочках. Два снимка очень похожих друг на друга мужчин, только одному лет двадцать пять, а другому лет тридцать пять. У обоих очень короткие светлые волосы и типично русские физиономии с одинаковым выражением — самодовольным и нагловатым. Именно из-за этого выражения, я и стараюсь на них не смотреть — оно меня раздражает, хочется плюнуть им в рожу или рассказать об их соседстве на тумбочке у одной и той же женщины… Молодой работает в милиции — он предложил Жасмин руку и сердце. Мужчина средних лет работает олигархом — он предложил ей содержание, не скрывая, что она у него будет пятой. Жасмин выбрала замужество, хотя олигарха любит больше, чем мента…
Намазавшись кремами и захватив косметичку, я залезаю обратно в кровать. Все девчонки красятся, сидя на кухне, только я делаю это, сидя в комнате на кровати. Именно по этой причине я во время всех поездок занимаю вторую полку — очень удобно, тепло и светло (лампа прямо напротив лица висит).
Я люблю краситься, потому что считаю, что без макияжа моё лицо никакое: бледная кожа, синяки под глазами, светлые брови и ресницы. Но косметика меня преображает, превращая, как выразилась одна моя приятельница, в “мультяшную красотку”. Вообще-то, черты лица у меня далёкие от идеальных — нос крупноват, губы тонковаты, лоб широковат, но от всего этого отвлекают внимание глаза, накрашенные они становятся очень красивыми. А ещё я с детства знаю, что у меня обаятельная улыбка, да и с зубами повезло…
“Ох, если бы я ещё весила поменьше — цены б мне не было!” — думаю я, закончив краситься.
Впрочем, учитывая, сколько я ем, это ещё чудо, что я вешу всего шестьдесят килограмм. Да и килограммы эти распределились пропорционально (ни то что, у некоторых других моих коллег!) Вот если бы я ещё умела одеваться…
Я чувствую, что часто выбираю не самые подходящие мне вещи, но почти всегда самые дорогие. У меня просто дар — заходя в какой-нибудь бутик, я обязательно обращаю внимание на самую дорогую из имеющихся в наличии вещей. А ещё я впадаю в отчаяние в примерочной, потому что мне почти никогда ничего не идёт, но ведь купить что-то следует! Клиент, ожидающий меня возле примерочной, итак нервничает и думает о том, не дурак ли он, что покупает шмотки девице, которая даже не спит с ним, поэтому я понимаю, что если не выберу сейчас что-нибудь, а буду и дальше таскать его из одного бутика в другой, мужик просто сбежит…
На свидание к Немцу я надеваю бежево-коричневый костюм, который он мне купил во время своего предыдущего визита. Наверное, это одна из самых удачных наших покупок — костюм мне действительно идёт. Когда я его надела в первый раз, все девчонки обратили внимание и сделали комплимент — главный признак того, что покупка удачная. В том, что касается одежды, душой никто не кривит. Многие начинают спрашивать: ”Сколько стоит?” и ”Где купила?” На первый вопрос все отвечают охотно, потому что вещи, как правило, дарёные и дорогие, а вот на второй вопрос стараются не отвечать, потому что никто не хочет, чтобы другая девица заявилась на работу в таком же платье, как у тебя — это повод для скандала.
Волосы я укладывать не умею, поэтому как обычно, только расчёсываю их, брызгаю на себя своими любимыми духами — “Трэзор” от Ланком с запахом розы, и надеваю туфли с каблуком шпилькой длинною десять сантиметров. У меня около трёх дюжин пар обуви и все на каблуке не менее восьми сантиметров, чтобы зрительно увеличивать длину моих не слишком длинных ног… А бюстгальтеры у меня (впрочем, как и у всех остальных девчонок) со специальными подушечками, зрительно увеличивающими объём груди, хотя сейчас в них нет необходимости. Стоит мне поправиться, и мои груди сразу же становятся большими и красивыми, но…много денег не бывает, как и слишком большой груди.
18.00. Прежде чем выйти из дома, я сначала смотрю с балкона на клуб, в котором работаю. Немец уже ждёт около входа, как стойкий оловянный солдатик — спина прямая, руки по швам, взгляд сосредоточенно смотрит вперёд. Ни цветов, ни подарков — ему никогда не приходит в голову подарить мне что-нибудь по собственной инициативе. Я решаю, что в ближайший месяц буду раскручивать его на дорогое бельё и украшения — хочу брошку в форме бабочки платиновую с бриллиантами и кольцо с изумрудом. Я ещё два месяца назад на него глаз положила и уже боюсь, что кто-нибудь успеет купить его раньше…
Я вспоминаю Элен — свою единственную подругу и главную конкурентку во время второй поездки. Мы были похожи, как сёстры и в первый момент нравились одним и тем же мужчинам но, познакомившись с нами обеими, мужчины сразу же делали выбор в пользу одной из нас, потому что, не смотря на внешнее сходство, мы были очень разными. Элен — “Мисс Совершенство”, всегда спокойная, уравновешенная,
