Зеркало-2. Файл №381

Подспудное ощущение, что помощник директора ФБР внутренне весьма доволен развитием событий с пресловутой Триадой. Хотя с чего бы ему быть довольным?! Дело развалилось, еще не начав складываться, и перспективы… сказать туманны, значит, ничего не сказать!.. Нет, внешне Уолтер Скиннер вполне соответствует имиджу начальника после провала — то есть рвет и мечет, в пух и прах разносит подчиненных, мрачен и насуплен. Однако, однако… Подспудное ощущение, которого не выразить словами, но, тем не менее, оно есть и крепнет день ото дня.

А между тем день ото дня (ночь от ночи) хитро-желтый старец И-Ван только и ждет момента, чтобы очередной раз навестить Дэйну Скалли и окончательно ее извести!

Черт побери! Она галлонами поглощает черный кофе, чтобы только не заснуть. Она включает свет по всей квартире и кабельный канал ТВ с оглушительным, бьющим по нервам рэпом — на всю ночь, чтобы только не заснуть. Она, в конце концов, перестала моргать! Из опасения, что, смежив веки на мгновение, сдастся и не найдет сил поднять их-а тут и старец И-Ван! Тут как тут!.. Она то и дело внутренне сжимается, когда к ней кто-то обратится. А уж внешне! О-о, внешне, наверное, просто беда. Наверное — ибо для того, чтобы убедиться, в какую страхолюдину превратилась, надо глянуть на себя в зеркало. Тьфу-тьфу-тьфу Не надо. В зеркало на себя — не надо. Где гарантия, что в зеркале — ты?… И ноги гудят, ой, как ноги гудят. Лифт ею игнорируется по определению — там, в нем, зеркала. И по черной лестнице — топы-топы, топы- топы. Отдохнуть бы, вытянуть ножки, прилечь… Нет! Прилечь — значит, заснуть! Не спать, Скалли! Не спать, не спать, не спать!.. Да, но сколько можно! Силы любого человека не безграничны, даже если тот человек — агент ФБР.

Угу. И при всем при этом, непосредственное руководство агента ФБР, как нарочно, тянет резину: спешить не следует, дорогу осилит идущий, медленно и последовательно. И глаза добрые-добрые, испытующие такие, словно диагностирующие: насколько вас еще хватит, мисс Скалли? еще на сутки? еще на двое?

Право слово, если бы она не знала старину Уолтера, то в сердцах решила бы, что нынче он — гармоничное сочетание глупости и вредительства. Словно вознамерился нанести сознательный удар по ФБР в лице агента Скалли и ее напарника. Словно вознамерился, вместе с тем, максимально обезопасить треклятый «Зеркальный карп» от ФБР в лице агента Скалли и ее напарника.

Малдер, похоже, так и решил уже — насчет «гармоничного сочетания». До сегодняшнего дня не озвучивал, но про себя довольно давно решил. Ну, верно. Одно из важных правил любого агента ФБР: убеждения можешь иметь какие-угодно, вплоть до самых крамольных, но не доводи их до окружающих. Азы профессии, азы. А вот, поди ж ты, сорвался, довел… до окружающих: «Необъятная задница!»

Скалли непроизвольно хихикнула. Смешок получился довольным.

Нет, конечно, Малдер, сморозил глупость, взяв И-Вана в Гринвич-Виллидже. И дилетанту понятно, что предъявить фигуранту абсолютно нечего. Какой мул?!. Какой галлюциноген?! Какой чемодан с наличностью?! Если на то пошло, то какой «Зеркальный карп»! Да не был там Сань-Ван, никогда не был! Заведение слишком дорогое для полустудента-полубогемы!.. А вот вам, фараоны проклятые, мало не покажется, когда потерпевший от вашего произвола законно потребует компенсации за причиненный физический и моральный ущерб. И то верно! Спал сном праведника, никого не трогал. Тут врывается верзила, трясет значком ФБР, применяет силу, бьет по голове, запихивает в багажник, увозит в неизвестном направлении. Налицо превышение служебных полномочий! Да и статью «похищение человека» приплюсуйте!

— Каких служебных полномочий, Скалли? — напарник Малдер сама невинность.

— Малдер, прекрати. Нет, правда, я ценю твой порыв — ради меня…

— Угу. Хорошо хоть, догадалась, что я все это — ради тебя. Нет, и ради дела, само собой. Но прежде всего, ты права, ради тебя. Должно было это сдвинуться с мертвой точки! А то превратилась бог знает во что. Себя со стороны не видишь!

— Спасибо, Малдер. Нет, я без сарказма. Правда, спасибо. Но ведь, по большому счету, глупость, глупость!

— Иной раз, напарник, лучше совершить глупость… которую впоследствии можно исправить… чем не совершать ничего.

— Сомнительная доктрина. Не для агента ФБР, превышающего служебные полномочия.

— Ска-а-али! Я ж тебе и толкую! Откуда ты взяла, что я тряс перед этим хитро-желтым значком ФБР?!

— Т-то есть? А кем ты представился?

— Никем… — невинность, сама невинность. — Просто вошел, увидел, дал по башке. И вот… привез.

— К нам! В Бюро!

— А откуда и зачем ему знать, что он, бастард, у нас, в Бюро? Я ему тряпочку на глаза, узенькую такую. И скотчем поверх… А камера временного содержания — она просто камера, без табличек «ФБР». Табурет, тумбочка, топчан, зеркальце…

— Малдер!

— Скалли? Да не вздрагивай ты! Все о'кей!

— Что о'кей?! А допрашивать? В качестве кого ты, например, станешь его допрашивать?

— Да не буду я его допрашивать! Пусть просто посидит! И пусть его начнут искать. Скажем, братик средний начнет искать. А начнет. По моим прикидкам, очередная сделка должна случиться через три дня. Галлюциноген на чемодан. За три дня младший братик в камере и проголодаться по-настоящему не успеет. Во всяком случае, с голода не помрет. А Э-Ван готов принять чемодан только от Сань-Вана. Брат от брата. Слишком много у них, у Триады, поставлено на карту, чтобы довериться постороннему. Так что известное шевеление мы будем наблюдать. И действовать соответственно. Расследование-то продолжается!

— Твоими бы устами, Малдер! По-моему, расследование давно и сознательно свернуто. И не по нашей воле.

— Но в нашей воле продолжить наше расследование, невзирая на…

— И это ты называешь нашим расследованием?

— Знаешь… Можно ли сделать вывод, что наше расследование подобно порнографии — мы не можем дать ей определения, но узнаем, когда ее видим?

— Конечно, нет!

— А вот и да! Конечно, да!

— И в итоге? Имею в виду, через три дня, которые ты обозначил.

— Что — в итоге?! Триада расшевелится, наделает глупостей. Мы их всех хватаем — на законных основаниях.

— А Сань-Ван? Узник, так сказать?

— А… выпускаем! Через те же три дня. Никаких официальных извинений, к черту формальности. Захожу в камеру, даю ему по башке, запихиваю в багажник, вывожу на пустырь, вышвыриваю. И подоспевшие агенты ФБР, совершенно случайно оказавшиеся неподалеку, тут же берут его за шкирку. Теперь уже на законных основаниях, основываясь на оперативных данных, обретенных в эти три дня. Ну, далее по схеме: вы имеете право хранить молчание, вы имеете право на адвоката, вы имеете право… Имеете, имеете. Но! Не можете.

— И помощник директора ФБР, мистер Скиннер заранее санкционирует весь твой, с позволения сказать, план действий.

— Да пошел он!

— Он не пойдет. А вот послать… и тебя, и меня — проще простого.

— Не-ет, теперь уже не просто! Теперь ему сложно послать — и тебя, и меня! Я как его подопечный наломал столько дров, что теперь он вынужден ждать и надеяться — вдруг да сложит агент Малдер из них какое-то подобие хижины. Тогда можно доложиться в штаб-квартиру, в Вашингтон: операция успешно завершена, особо отличившиеся будут, как минимум, прощены. А если не сложится хижина, то рухнувшие бревна-дрова погребут под собой и старину Уолтера. Так станет ли он форсировать собственное погребение? Нет. Дождется финиша. Пусть промежуточного.

— Да ты психолог, Малдер!