Зеркало-2. Файл №381

Сань-Ван!

У-упс! Никто не на мушке, Малдер. Потому что некому. Над дверным проемом — никого. И в камере — никого. Так-таки никого… Что за… То сразу двое, то ни одного! Э, где спрятался, хитро-желтый?! Я уже иду, я пришел. Ты где?

Где-где! Не зде…

Стул, тумбочка, топчан, зеркало. И — никого. За исключением, само собой, бывшего (теперь окончательно бывшего!) агента ФБР Фокса Малдера. Ну, и его собственного отражения в небольшом зеркале. Зачем в камере временного содержания зеркало на стене? Так ведь мы ж не изверги, не людовики-одиннадцатые, чтобы узников содержать в нечеловеческих условиях. Какой-то минимальный комфорт — побриться там, причесаться, да просто в глаза себе заглянуть…

Малдер поднялся с пола, отряхнул с себя пыль, просто заглянул себе в глаза. Очумелые глаза, ничего не скажешь! Погрешить бы на алкогольный токсикоз. Но ничего, кроме пива…

А в зеркале, в глубине зеркала — чуть заметная тонкая полоска. И цвет этой полоски не похож ни на какой иной цвет… Или почудилось?

Почудилось! На Малдера очумело смотрит Малдер. И никаких тонких полосок.

Или, как ни прискорбно, прав мистер Скиннер? Пора вам на покой, Фокс Малдер. В отставку, в отставку, в отставку. И мисс Скалли с собой непременно прихватите, Дэйну Скалли.

Пошли-ка отсюда, Дэйна! От греха подальше!

* * *

Да уж, лучше подальше. Ведь согрешил бы Малдер, согрешил — войдя напоследок за напарником в кабинет так называемого старины Уолтера! Убийство — первый грех, возбраняемый первой библейской заповедью. Не убий…

— Р-р-руки, Скиннер! — рявкнул Малдер с порога. — Р-р-руки, сказал! Выше! Еще выше! Теперь в. стоpoнy! В сторону от нее! В сторону!!! Лицом к стене. Плотней! Еще плотней! Вот та-ак. И не двигаться! Шелохнешься — пуля в затылок!

— Малдер! Ты все превратно понял!

— Заткнись!

Тьфу. Довольно противное занятия, обыскивать-обхлопывать со спины тучного и мгновенно вспотевшего господинчика. Мокрые пятна, проступившие на белой сорочке под мышками. Хлюпающая спина. Малиновый с прожилками загривок. Перья волос, вставшие дыбом вокруг обширной лысины. А запах! Скунсы велели кланяться…

Та-ак. Ваше оружие, мистер Скиннер, из наплечной кобуры — позвольте. Еще что-нибудь есть при вас? Позвольте обхлопать и пониже. Пониже спины. Надеюсь, не обделались?… Ото! Что-то новенькое! С каких пор помощник директора ФБР имеет при себе еще и «ствол», закрепленный ремешком на голени?

— Малдер! Все не так…

— Заткнись!

Ну, кажется, теперь пуст так называемый старина Уолтер. Обезоружен и безопасен. Впрочем, во избежание эксцессов…

— Быстро сел! Скиннер, я не стану дважды повторять! Сел и подложил руки под свою необъятную задницу. Сел! Всей тяжестью! Не в кресло! На стул!.. На стул, сказал!!!

— Малдер! Дай же мне сказать! Я объясню!

— Вот теперь говори, старина. Объяснись… Так что? Ты ее убил? Или временно обездвижил? Или, скажешь, она сама?

«Не обманывайтесь нашими улыбками…» — говорят китайцы (и тут они!). Но сие предупреждение годится и в устах большого белого человека Фокса Малдера. А равно и: не обманывайтесь нашим задушевным тоном…

О, какая у Малдера улыбка! И тон задушевней некуда! И — палец на спусковом крючке. Нажать?

Иной другой, с нервами чуть послабее, сразу бы нажал. С порога! Потому что напарник — это святое. И вот, чуточку воображения! Ты, слабонервный, входишь в кабинет и фиксируешь — твой друг лежит в изломанной неестественной позе на ковре (впору по контуру маркером обводить!), а над телом громоздится туша недруга.

Нажать! Конечно, нажать! На курок. А после разберемся.

Считай, повезло тебе, старина Уолтер, с нервами Малдера. Особенно если присовокупить перенесенную Малдером нервную встряску в камере временного содержания пять минут назад.

— Я слушаю, старина. Что ты с ней сделал, пока меня не было? И что собирался с ней делать дальше? Ты некрофил, старина? Внимательно слушаю.

Поведение ваше, Фокс Малдер, — мимо всех стереотипов! Согласно стереотипу, вы должны прежде всего броситься к распростертому телу и возопить, трясся за плечи: «Что с тобой?! Скалли! Слышишь меня?! Скалли?!»

Ага! И получить по затылку тяжелым тупым предметом от выпущенного из виду злодея. Не дождетесь!

Если партнер Скалли мертва, то ее не вернуть. Логично?

Логично.

Если она в беспамятстве, то рано или поздно очнется. Логично?

Логично.

Наилучший способ помочь — это не мешать. Логично?

Да, да! Логично все! Но существуют же какие-то элементарные человеческие… чувства, что ли…

А кто сказал, что Малдер их не испытывает? Именно сейчас и еще как! Другое дело, что не проявляет, прячет. Но на курок нажмет не моргнув глазом. Вот выслушает внимательно и непременно нажмет.

— Внимательно слушаю, старина.

— Да ничего я с ней не делал, Малдер! Поверь! Сама рухнула, как только за тобой дверь закрылась!

— Хочу поверить… — и это уже сарказм. Ставший притчей во языцех слоган с постера про НЛО. Проще поверить в НЛО, чем твоим словам, Скиннер.

— Я пытался привести ее в чувство! Это искусственное дыхание! Рот в рот!

— Хочу поверить…

- Но она, мне кажется, просто заснула. Спит!

— Хочу поверить…

- Поверь, Малдер! Просто спит. И, посмотри, улыбается! Во сне! Ты же профи, ты знаешь: насильственно лишенные сознания, насильственно обездвиженные — никогда не улыбаются. Это не оскал, Малдер! Улыбка!

— Хочу поверить…

- Да сам разбуди и спроси!

— М-да? Что ж ты ее не разбудил, старина?

- Я пытался! Пытался! И никак… А тут ты: «Р-руки, р-руки!»

Гм! Настолько неправдоподобно, что сойдет за правду.

— Никак, говоришь?

— Сам попробуй!

Отчего ж! Только как бы так… Не склоняясь над Скалли, не похлопывая ее по щекам, не тормоша щекоткой. Не выпуская Скиннера из поля зрения, не отводя нацеленного на него ствола, не ослабевая давления на курок…

Некоторые условные рефлексы подчас срабатывают безотказней рефлексов врожденных.

— ФБР!!! — рявкнул Малдер! — Напарник!!! Помощь, Скалли!!!

— А?! — подпрыгнула с ковра, будто ударенная током. — Всем стоять!!! ФБР!!!

И отсутствующий пистолет в напряженно вытянутых руках. И пристальные глаза со специфическим прищуром.

Слава тебе, господи! Жива. Здорова. Мобилизована. Уф-ф-ф…