потому что представила себе маленького одинокого мальчика, брошенного собственной матерью. — А бабушка… она была заботливой?.. Она присматривала за тобой?
Она понимала всю бестактность своего вопроса, но почему-то в тот момент ей было просто необходимо услышать ответ Вадима. Тот сардонически улыбнулся:
— Она была сибирячкой, так что характер у нее был суровый, не сахар. Думаю, ей уже было за семьдесят, когда я родился, так что уверен, она без восторга узнала о том, что придется нянчиться с внуком. А вот рука у нее была сильная, несмотря на возраст, и мне не раз приходилось от нее удирать. Тогда она шла к отцу, и от его ремня мне было не убежать.
Элла приглушенно вскрикнула от ужаса.
— Какое у тебя было тяжелое детство! — прошептала она, побледнев.
— Это были цветочки по сравнению с двумя годами в армии. Но я выжил, — равнодушно покачал головой Вадим.
В подробности Вадим вдаваться не стал, но его молчание было красноречивее всех слов. Элла вспомнила, что читала статью о дедовщине в российской армии. Она подозревала, что в советские времена ситуация была не лучше. Ей сложно было представить, что пережил Вадим, но теперь стало ясно, откуда у него такой тяжелый характер.
Принесли главное блюдо, и Элла, оторвав свой взгляд от Вадима, заставила себя попробовать рыбу.
— А ты когда-нибудь пытался найти свою мать? Она, может быть, еще жива.
Вадим отпил вина и занялся рыбой.
— Возможно, — сказал он, не поднимая головы. — Но зачем мне это? Она ушла, когда была мне нужна больше всего. Теперь я уже научился полагаться только на себя самого и никому не доверять.
У Эллы не оставалось сомнений в том, что решение матери и ее исчезновение сказались на Вадиме гораздо сильнее, чем он готов был признать. Ее собственный опыт подсказывал, что психологические травмы, нанесенные в детстве, имеют долгие последствия и их нелегко оставить в прошлом. Теперь ей стало понятно, в чем кроется причина нежелания Вадима завязывать продолжительные отношения с женщинами.
Они с ним в чем-то были похожи. Отношение отца к матери отбило у нее желание не только выходить замуж, но и вообще заводить с кем-нибудь роман. Она ценила свою независимость столь же высоко, как и Вадим.
Стоит ли ей согласиться на легкую интрижку, которая не предполагает никаких обязательств? Здравый смысл подсказывал Элле, что она играет с огнем и ей не удастся полностью закрыть свое сердце на замок. Однако потемневшие глаза Вадима обещали такое наслаждение, от которого трудно отказаться!
Она заметила, что Вадим снова смотрит на нее пронизывающим взглядом, который всегда заставлял ее нервничать. Он будто читал ее мысли. С надеждой хоть как-то разрядить атмосферу, Элла неуверенно улыбнулась.
«Почему вдруг улыбка Эллы напомнила мне об Ирине?» — задался вопросом Вадим.
Ирина была темноволосой, у нее была совсем не такая мраморно-бледная кожа, как у Эллы. Воспоминания о жене заставили сердце Вадима сжаться. Он закрыл глаза на секунду, но и этого хватило, чтобы перед ним всплыло ее лицо. Она была застенчивой милой женщиной, которая не требовала от жизни многого. Все, о чем она мечтала, — это о его любви.
«И я любил Иру!» — уверил себя Вадим.
Однако он так и не простил себя за то, что не понимал, насколько она была ему дорога, до того момента, когда держал ее безжизненное холодное тело в своих руках.
Улыбка Эллы померкла, когда она заметила, что Вадим не только никак не отреагировал, но и погрузился в свои мысли. У нее возникло ощущение, будто он смотрит сквозь нее.
Только приход официанта, решившего поинтересоваться, что они хотят заказать на десерт, вывел Вадима из задумчивости. На губах его вновь заиграла коварная улыбка, от которой у нее сразу же участился пульс. Вадим, когда хотел, легко становился очаровательным. Однако она теперь понимала, что никто не знает настоящего Вадима Александрова.
Весь оставшийся ужин Вадим развлекал ее разговорами и оказался интересным собеседником. Элла понимала, что все больше и больше попадает под воздействие его обаяния. И она все лучше относилась к человеку, который скрывался под маской бессердечного плейбоя.
— И какие у тебя ближайшие планы? Что нам ждать нового от виртуозной скрипачки Элеоноры Стаффорд? — спросил ее Вадим, когда они уже пили кофе.
О себе он говорил мало, но постоянно задавал ей вопросы об учебе, выступлениях и музыкальных предпочтениях. Удивительным для Эллы образом Вадиму удалось заставить ее рассказать о некоторых вещах, о которых она раньше рассказывала только самым близким друзьям.
После коктейля и двух бокалов вина Элла чувствовала себя расслабленной и удивительно смелой. Она даже получала удовольствие от флирта с Вадимом.
— На следующей неделе у меня выступление в Париже, а потом я буду большую часть времени проводить в Лондоне. Надо записать саундтрек к фильму и поработать над новым альбомом.
Вадим довольно улыбнулся:
— По счастливому совпадению я тоже планирую осесть в Лондоне на несколько месяцев. Это дает нам прекрасную возможность узнать друг друга получше.
Его взгляд оторвался от ее губ и спустился по шее к груди, не оставляя сомнений в том, что именно он подразумевал под «возможностью узнать друг друга получше». Вадим определенно рассчитывал заняться изучением ее тела, и от уверенности Эллы не осталось и следа.
— Я буду очень много работать, — поспешно сказала она. — У меня не найдется свободного времени. Только музыка…
Он наклонился вперед и приложил палец к ее губам, заставляя замолчать. Элла испуганно посмотрела на него и вздрогнула.
Ее невинность и даже некая доверчивость опять напомнили Вадиму об Ирине. Совесть подсказывала ему не начинать отношений с Эллой, ведь через пару недель она ему наскучит и он ее бросит. Однако дрожащие у него под пальцем губы вызывали желание приникнуть к ним в поцелуе. От одной этой мысли у него напряглось тело, и Вадим вспомнил, как его мучили фантазии о том, как они с Эллой занимаются любовью. Единственный способ избавиться от наваждения — реализовать свои желания и утолить страсть.
— Мы, русские, в таких случаях говорим: «Умей дело делать, умей и позабавиться». Думаю, в английском языке тоже найдется соответствующая пословица. А мы с тобой еще как можем позабавиться. — Вадим многообещающе подмигнул.
«Может, он прав», — размышляла Элла, пока Вадим оплачивал счет.
Она же не собиралась всю жизнь прожить монашкой? А Вадим одним прикосновением разжигал в ней желание. Даже ей, совсем неопытной девушке, было ясно, что им будет хорошо в постели и Вадим окажется отличным любовником, который способен доставить ей неземное наслаждение.
— Ты хочешь, чтобы я отвез тебя домой, или сходим в какой-нибудь клуб? — спросил ее Вадим, когда они вышли на шумную улицу ночного Лондона.
Здравый смысл подсказывал Элле попрощаться с ним и сказать, что им больше не следует встречаться. Однако ей впервые в жизни захотелось почувствовать вкус развлечений и ночной жизни. В свои двадцать четыре года она обычно ложилась спать после десятичасовых новостей. Может быть, хоть разок забыть о репетициях и выступлениях?
— В клуб, — решительно сказала Элла, за что была награждена чарующей улыбкой, от которой у нее пересохло в горле.
— Я член клуба «Анабелз». Он находится на Беркли-стрит. Это недалеко отсюда. Давай пройдемся пешком!
Элла только кивнула в ответ.
