генерал.
Это признание было сделано с обезоруживающей простотой. Сперва у Андрея не хватило духа сказать то, что он думал о подобном методе работы, и о том, что выходило у генерала. Но когда они немного выпили, когда комдив прошелся с Ксенией в медленном фоксе и, несколько разомлев, подсел к Андрею, чтобы узнать его мнение, Андрей выложил начистоту все, что думал.
До конца вечера ни по лицу, ни по повадке генерала так и нельзя было разобрать, не обидела ли его резкость Андреева мнения. Но, придя домой, Андрей получил от Веры полную порцию упреков в том, что не умеет себя вести. Он услышал от нее, что начальники зовут подчиненных в гости не для того, чтобы знать их мнение о своих приверженностях к искусству или спорту, а для того, чтобы слышать приятное.
Глава 14
Зинаида Петровна привыкла работать на людях. Поэтому, когда нежданный гость сказал, что хочет дождаться возвращения Серафимы, старушка пододвинула ему стопку журналов и принялась за свои гранки. Гость назвал себя журналистом. Приехал, чтобы взять у Серафимы интервью, но почему-то он не назвал своей газеты. А старушке казалось неудобным задать ему этот вопрос. И, дай бог памяти, как же он назвал себя? Ах да: господин Леви… Господин?!
Леви отрывается от журнала и с улыбкой смотрит на то, как она пытается придать своему лицу независимое выражение. Он не спеша вынимает сигареты:
– Разрешите?
Она молча кивает головой и уже без стеснения, держа очки на отлете, рассматривает его. Затянувшись, он негромко, с добродушной ухмылкой говорит:
– И все-таки, видно, я вам помешал.
Она отрицательно качает головой. Появляется необъяснимое желание отделаться от посетителя.
– Я не уверена, что Симочка придет.
– Жаль.
– Куда вам позвонить?
Он вскидывает на нее немного насмешливый взгляд.
– В том-то и беда, что… некуда. Я здесь проездом. Но мне очень хочется увидеть Серафиму Германовну. Дело не только в интервью. Я должен передать ей привет… – Он помедлил и уже совсем тихо сказал: – От ее отца.
На какой-то миг Зинаида Петровна опешила, но тут же рассмеялась.
– Привет от отца моей дочери?.. Что за пустяки вы говорите!
– О нет, – Леви осторожно отодвинул журнал и нагнулся к Зинаиде Петровне, – привет от отца вашей внучки… Я знаю больше, чем вы полагаете.
Зинаида Петровна смотрела на Леви, прикусив заушник очков. А гость чуть-чуть насмешливо и вместе с тем, кажется, ласково смотрел на нее. И вдруг Зинаида Петровна поняла, почему было так беспокойно в присутствии этого человека: он пришел чересчур скоро после того, как уехала Симочка. Может быть, он вовсе и не хотел ее видеть. Но зачем он здесь, она все же не понимала. Смотрела на него и мучительно старалась себе представить: что нужно теперь делать?..
Леви сказал:
– Не будем препираться, уважаемая Зинаида Петровна: могу назвать дату похищения вами внучки у родителей. Там это называется 'киднэппинг'. Впрочем, суть не в этом. Важнее то, что, усыновляя похищенного ребенка, вы несколько неточно изложили его биографию. Вы скрыли, что ее отец – белый эмигрант и сотрудничал с японской разведкой.
– Я этого… – растерянно пролепетала было Зинаида Петровна, но Леви не дал ей говорить.
– Да, да, именно этого вы и не знали, но от этого биография Серафимы Германовны не делается чище. Допустили бы ее к работе в секретном институте, если бы это было известно? – Леви укоризненно покачал головой, и в голосе его зазвучало сочувствие: – Неприятно, очень неприятно… не правда ли?
Все еще не придя в себя от удивления, Зинаида Петровна негромко сказала:
– Сима в этом не виновата… И к тому же это сейчас не играет уже никакой роли. Вы опоздали с вашими гнусностями. Лет десять назад это еще могло иметь значение. Но не теперь. – Она медленно покачала головой. Ей стало отвратительно разговаривать с этим человеком. Она хотела встать, но колени дрожали и невероятно быстро колотилось сердце. Так быстро, что она схватилась за грудь. Хотела крикнуть Леви, что не желает с ним говорить, просит его уйти. Да, именно так: просит немедля уйти! Но не было и голоса.
А Леви по-прежнему мягко говорил:
– Виновата она или нет – это неважно. Известно ли вам, что во время войны у нее было свидание с ее братом, приезжавшим в Москву под видом журналиста? Вы же понимаете, зачем он мог сюда приезжать и что ему было нужно от особы, работающей в таком секретном учреждении. Хотя бы она, беседуя с ним, и не знала, что они – дети одной матери.
Силы вернулись к Зинаиде Петровне.
– И это неправда: Симочка никогда мне не говорила…
– О, она многого вам не говорила, – с усмешкой сказал Леви.
Но на этот раз Зинаида Петровна не позволила себя перебить:
– Ложь! Она даже не знает, что у нее есть братья.
– А вы… значит, знаете!
– Я знаю, но это не имеет значения.
– А вот мы увидим, имеет ли это…
– Молчите! Не смейте перебивать, – повелительно крикнула старушка и крепко стукнула по столу очками. Хотела еще что-то сказать, но, задохнувшись, откинулась в кресле.
Воспользовавшись этим, Леви заговорил. Говорил быстро, торопясь сказать как можно больше, прежде чем она сумела его снова перебить:
– Ее брат, капитан иностранной армии Галич, имел с нею свидание здесь, в СССР. Он подтвердил это под присягой. – Леви вынул приготовленный листок и сунул его в беспомощно лежавшую на столе маленькую руку старушки. – Это его собственноручное письмо. Одним словом, ваша приемная дочь – вовсе не то, что значится в ее биографии. Она в родстве и имела тайные сношения с опасными иностранцами, которые тоже не значатся в ее анкете. Этого больше чем достаточно, чтобы…
– Вы совсем заврались… Я знаю, чего вы хотите, но не боюсь ваших гнусностей. Они давно уже не действуют на нас. Да, да, времена переменились! Сильно переменились. Уходите!.. Слышите, уходите!
Зинаида Петровна сидела с закрытыми глазами. В руке она все еще машинально сжимала листок, но вдруг решительно смяла его и швырнула к ногам Леви.
– Уходите… сейчас же вон! – Она с усилием встала и, не глядя на Леви, пошла в дом. Она держалась странно прямо, и поступь ее была необычно тверда. Но у порога комнаты она остановилась, растерянно пошарила свободной рукой, ища опоры, хотела ухватиться за дверь, но, не поймав ее, упала.
В доме громко хлопнула дверь.
Леви бросил быстрый взгляд на лицо Зинаиды Петровны: оно казалось зеленоватым в пятне света, отбрасываемого настольной лампой. Леви нажал выключатель, соскочил в сад, минуя скрипучие ступени крылечка. Убегая, он услышал женский голос:
– Баба Зина!.. Что это вы сидите в темноте?
Часть четвертая
