уткнувшись носом в ткань, пропахшую Свеном, Анна уснула.
Остаток ночи Свен провел с открытыми глазами. Он знал, что Анна теперь принадлежит ему, даже если никогда не станет его женой. Их связало нечто большее, чем клятва или взаимная симпатия. Сейчас, в полном мраке Свен чувствовал Анну, ясно представляя ее позу, словно видел перед собой. Какое странное понимание между ними… Почему Анна тоже неравнодушна к нему?
Свен вспомнил ее кроткие прикосновения, ее успокаивающие слова и страсть, которая нахлынула на них столь внезапно. Анна любит его, внезапно понял Свен.
Он не разобрался в своих чувствах, запутавшись в лабиринте пророчеств и обязательств. Не представлял, как они с Анной могут соединиться, не пожертвовав собой. Отдавшись ему, Анна пожертвует своим даром. Но если его счастье связано с несчастьем любимой, то он не примет такой жертвы.
Свен не боялся обвинений от Анны в последующей их жизни. Напротив, он страшился, что она взвалит всю вину на себя.
В последние дни, думал Свен, не только они, но и сам воздух, словно напряженный нерв, звенит тревожно. Что-то должно произойти. И Свен не знал, радоваться или огорчаться.
Все, что он может, — это не терять бдительности и не выпускать Анну из виду, держа при себе свои кинжалы.
Свен сложил руки на груди. Пусть приходят враги, пусть приходят сны, он будет защищать Анну до последней капли крови. Даже от себя, если понадобится!
Когда рассвело, Анна и Свен отправились в Мюрат. Снегопад прекратился, и дорога домой была хорошо видна.
Свен накинул свой плащ, завернул Анну в ее немного подсохший плащ и понес девушку на руках. Так было сподручнее, чем заставлять ее карабкаться по сугробам. Анна молча обнимала его за шею.
Едва они достигли полей вокруг деревни, ворота распахнулись, и навстречу Анне и Свену выбежал Уильям. На его крупном лице застыло странное выражение.
— С вами все в порядке? — нетерпеливо спросил он, протягивая руки к Анне.
Свен кивнул.
— Мы нашли пещеру и переждали бурю, — объяснил Сивардсон, неохотно выпуская девушку из объятий. Но он понимал, что спорить бесполезно.
Уильям недовольно смотрел на Свена.
— Пойдем, парень. У Бесс есть горшок горячей овсянки и вода, чтобы помыться. Это все, что вам нужно в первую очередь.
Свен не хотел идти в дом Уильяма, боясь укоризненного взора госпожи Коуки.
К его удивлению, Бесс лишь понимающе взглянула на него и предложила погреться у огня, пока она займется Анной. Свен сбросил плащ, сложил руки на груди, сел возле очага и приготовился к худшему.
Уильям опустил Анну на скамью у огня, а сам сел за стол. До сих пор он не проронил ни слова. Анна выпрямилась и, не сдерживая слез, начала развязывать тесемки плаща.
Плащ соскользнул с девичьих плеч и упал на пол. В свободном вырезе рубахи Свена виднелись плечи и грудь Анны. Лицо ее — щеки, подбородок — сплошь было исчеркано ярко-розовыми полосами — царапинами от мужской щетины.
Свен глядел вызывающе, но лицо его заливал яркий румянец. Если бы не слезы на щеках и в полных боли глазах, Анна походила бы на женщину, проведшую ночь в любовных утехах.
Госпожа Коуки, увидев такое, от неожиданности выронила кувшин с медовухой.
— Анна? Что случилось?
Уильям, не отрывая сурового взгляда от Свена, поднялся со скамьи. Свен смело встретил его взгляд — ему нечего стыдиться.
— По-моему, Бесс, все очевидно, — сухо произнес Уильям и встал. Медленно, но грозно он обошел вокруг стола и остановился перед Свеном. — Я считал тебя благородным человеком, Сивардсон. И я верил, что ты никогда не причинишь вреда моей девочке, — прорычал Уильям. Взгляд запылал гневом, а руки сжались в кулаки. — Ты докажешь свою невиновность, иначе…
— Уильям! — закричала Анна, вскочила на ноги и, подбежав к Уильяму, дернула за рукав. Он обернулся к ней. — Что ты говоришь, Уильям? Я в одежде Свена, потому что упала в снег, и Свен отдал мне свою рубаху. Он хотел согреть меня!
— Кажется, он решил согреть тебя и другим способом, — пробормотал Уильям.
Анна в недоумении взглянула на мужчину, и Свен сообразил, что Анна не подозревает о свидетельствах его нежности на ее лице.
Свен взял Анну за руку, притянул к себе и провел кончиком пальца по царапинам на щеке.
— Моя щетина заклеймила тебя, сердце мое, — спокойно произнес Свен. — Здесь… — он провел пальцем по подбородку, соскользнул на шею, — и здесь. — Свен привлек Анну к себе и прижал к груди. — Я не нарушил клятву аббату. Клянусь, Уильям! Я не обесчестил Анну.
От этих слов Анна разрыдалась. Свен склонился к ней и, гладя шелковистые волосы, начал шептать ласковые слова на родном языке. Хорошо, что Анна не знает норвежского. Иначе она могла упрекнуть Свена, что он обещает ей невозможное.
К ним подошла Бесс.
— Позволь мне увести от тебя нашу девочку, — предложила она. — Я приготовила горячую ванну, чистую одежду и чудесные снадобья, которые помогут справиться с царапинами.
Свен готов был поклясться, что в глазах Бесс лучится смех. Он отошел от Анны.
— Иди с Бесс. Она о тебе позаботится. Анна с беспокойством взглянула на Уильяма:
— Может, я все же объясню…
— Не нужно, — отрезал Уильям. — Я поговорю с тобой, когда ты отдохнешь.
Она кивнула и медленно ушла с госпожой Коуки.
Едва они удалились, Свен поднял глаза на Уильяма.
— Ну? — спросил Уильям. Его голос не сулил ничего хорошего.
Свен глубоко вздохнул и приготовился к самому страшному испытанию.
— Выслушай меня, Уильям.
Глава девятнадцатая
Анна отказалась от помощи Бесс, опасаясь, что и на теле видны следы прикосновений Свена. Пожилая женщина оставила ее купаться в одиночестве, пообещав чуть позже принести еду. Анна с сожалением сбросила рубаху Свена и осмотрела себя. Ничего страшного, хотя все тело с ног до головы ломило.
К счастью, ужасная боль, что терзала душу Анны, не оставила следов на теле. Она схоронила ее в сердце.
Ах, если бы знать, что делать!
Девушка расслабилась в горячей ванне. Чем же обязана она аббатству? Оно выучило ее ремеслу. Дало ей дом. Обеспечивает материалами и помощниками.
Ничтожная плата за то, что Анна де Лимож сделала для Церкви, проворчал внутренний голос. Ведь она не получает никакой платы за свою работу. Не требует лучшего жилья. После слов лорда Раннульфа все выглядит так, словно Церковь поработила Анну. Похоже, аббатство святого Стефана совершило выгодную сделку.
Хорошо. А чем она обязана своей семье? Анна не посвящала Свена в подробности личной жизни, но знала очень многое. В монастырь ее отдали родители во искупление своего греха. Отец ее был монахом в Лиможе, профессиональным гравером. Хотя из-под его рук выходили не такие прекрасные работы, какие творила Анна. Когда монах влюбился в дочь богатого горожанина, и они сбежали, чтобы обвенчаться, произошел огромный скандал.
Анна потеребила пальцами травы, плавающие в воде, чтобы почувствовать их аромат. Родители не
