Но какое из этих направлений соответствовало этому значению?
Ери стремглав бросился к Лексу, чтобы прикрыть его.
– Парня убили топором, – объявил Лекс. – Ударом в грудь. Но это был не энергетический топор. Кое-что от грудной клетки всё же уцелело.
Неужели некоторые скваты, недовольные захватом власти в их владении, вели против приближённых Саграмосо тайную войну? Биффу это представлялось маловероятным.
Скорее всего, скваты надеялись создать такое впечатление у Имперских Кулаков. Вызвать замешательство в рядах врага – тоже один из способов ведения войны.
Бифф принялся усиленно ворочать мозгами.
Не было ли все подстроено специально, чтобы заманить разведывательный отряд в это место и показать им труп. Не входило ли в задачу скватов, попавших в достаточно тяжёлое положение, попытаться заключить с ним мир, предъявив труп, который они могли бы выдать за тело Фульгора Саграмосо? На самом деле могло случиться, что у Саграмосо имелся брат-близнец, которого он держал в темнице или в камере системы жизнеобеспечения исключительно для такого экстренного случая!
Интересно, сколько своих фаворитов привёз Саграмосо на Антро? Не так уж много мог вместить спасательный корабль. Но не исключалась возможность, что другие были переправлены сюда заранее и занимались решением экономических проблем их господина.
Сколько же других своих преданных слуг принёс Саграмосо в жертву, грубо подставив под скватский топор? И все ради чего? Чтобы произвести нужный ему эффект и спасти собственную шкуру?
Саграмосо, должно быть, представлял, что мысль о подлоге не возникнет у Боевых Братьев. Разве командир Пью когда-нибудь принёс бы в жертву жизнь одного из подчинённых ему десантников ради спасения собственной шкуры? Никогда. Ни один благочестивый командир Братства не мог пойти на такое.
Убивать собственных людей! Не много нашлось бы главарей банд, способных додуматься до вероломства такого уровня.
Ну да, Саграмосо считает себя
Так и Император на Земле для поддержания своей жизни в смерти питался доставляемыми ему душами ярких молодых людей с тонкой душевной организацией…
Поговаривали, что этот пир был для него тяжким болезненным испытанием.
По спине Биффа побежали мурашки. Здесь его взору представала замысловатая картина коридоров, переходов и пещер, но имелась и другая картина… увёрток и сходства.
Все ещё прикрывая тыл, Бифф уже собрался высказать свои соображения вслух, когда из тоннеля со стороны исковерканного гидропонного сада показался кибернетизированный амбулл, с рёвом бросившийся в атаку. Таких огромных экземпляров они ещё не видели, настоящий живой танк. На крюках его бочкообразного волосатого крупа висели, защищая бока, бронированные пластины. Привязанный к седлу ремнями, на его спине восседал вооружённый мощным молниеметом скватский воин в бронированном костюме. От шлема к искусственному горбу зверя с кнопками управления тянулись многочисленные провода. Мощный молниемет замещал одну переднюю конечность существа, вместо второй у него была катапульта шурикенов.
Мимо Биффа просвистел залп из шурикеновых звёздочек. В грудной панцирь ударило несколько молниевых разрядов. Силой взрыва его развернуло на сто восемьдесят градусов. Он почувствовал, как в его живую плоть вонзились осколки разбитых доспехов, как хлынула кровь и тут же свернулась.
Ухватившись за колонну, чтобы не упасть, Бифф выстрелил в карлика, оседлавшего кибернетизированного монстра. Молниевый разряд разнёс ухмыляющееся бородатое лицо скватско-го воина. Разъярённый амбулл с диким рёвом пронёсся мимо Биффа и врезался в центральную колонну.
После смерти наездника лишённый управления зверь пребывал в полном замешательстве. Воспользовавшись заминкой, Бифф метнулся к тоннелю, чтобы прикрывать тыл.
Щелчок неминуемой смерти.
Щелчок пустого молниемета.
Отшвырнув ставшее теперь бесполезным оружие, Бифф бросился к остолбеневшему амбуллу, все ещё пытавшемуся снести столб. Рукой в силовой перчатке он вырвал у зверя вмонтированный в переднюю конечность молниемет. Бифф даже не понял, сделал он это сам или с помощью силовой перчатки. Зверь продолжал воевать с колонной, по-видимому, считая её своим настоящим противником. Бифф мог воспользоваться топором и зарубить его, но не спешил, так как каждое движение причиняло ему невыносимую боль.
Насколько он мог судить, его подкожный панцирь был существенно повреждён. Не исключалась возможность, что пострадали какие-то внутренние органы. Вспыхнул экран дисплея на забрале, и по нему побежали красные цифры данных, накладываясь на поле обзора.
При каждом движении его пронзала острая боль. Но болевые ощущения он воспринимал как благо, ибо они свидетельствовали о том, что он жив и не парализован.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он шквалом молний начал поливать показавшихся в просвете тоннеля скватских солдат. Послышался ряд взрывов и дробь рикошета. Таща за собой громоздкое оружие, он, ковыляя, последовал за братьями. Взгляд его непроизвольно отметил искусную серебряную отделку приклада и украшенный рунами ствол. Несомненно, оружие относилось к бесценной сокровищнице военного арсенала… Как бы здорово оно вписалось в трофейную нишу крепости-монастыря.
Прищурившись, он ознакомился с цифровыми данными экспресс-дисплея. Судя по всему, у него была повреждена печень.
Для десантника такая рана не считалась смертельной.
А боль только придаст ему сил.
