выработали давно. Не доходя до караулки полсотни метров, сворачивали с тропки, спускались в овражек и шли по нему до дренажной канавы, которую в кои-то времена здесь прорыли мелиораторы. Из канавы, края которой поросли густым кустарником можно было прекрасно разглядеть все, что творится на посту. Сняв с плеча автомат, Рудик пересек опушку, нырнул в канаву и, согнувшись, стал пробираться к намеченной позиции. Неожиданно он споткнулся и упал. Из куста торчали чьи-то ноги, обутые в сапоги.
Поначалу Рудик хотел выругаться, решив, что Валерка вздумал подшутить и спрятался от него. Но мысль эта оказалась мгновенной, мимолетной. Она лишь сверкнула и тут же ушла, уступив место страшному по своей сути пониманию действительности. Слишком неестественной, окостенелой была поза человека, о тело которого споткнулся Рудик. Человек был мертв. У Рудика задрожали руки. Кровь отлила от головы, и вместе с приступом тошноты он ощутил, как стало мутиться сознание.
Первым желанием, рожденным ужасом, было желание убежать. Рудик уже рванулся было, но застыл на месте, скованный внезапным прозрением.
Валерку убили. И скорее всего, для того, чтобы завладеть автоматом. В последнее время в народе, потерявшем державу, расплодилось множество охотников за оружием. С бухты-барахты в лес, к воинскому причалу, не попрется никто. Выходит, за постом следили. Если так, то убийца знает, что есть и второй солдат с автоматом. Во всех случаях обнаружить себя необдуманными действиями было бы смертельно опасно. С другой стороны, нельзя оставлять бандитов безнаказанными…
Рудик отполз по канаве к кустам, осторожно встал на колени, огляделся. Ничего подозрительного. Теперь надо было подобраться поближе к берегу, но идти по опушке он не решился, опасаясь, что его сразу же заметят. Прячась за деревьями, он подолгу задерживался на месте, прежде чем двинуться дальше. Сапоги Рудика утопали в мягком, пружинящем слое мха, и это делало его шаги бесшумными.
Тальник, очерчивавший границы озера, то приближался к самой воде, то отдалялся от нее. Но зеркало озера просматривалось достаточно хорошо. Оно лежало холодное, неуютное, ртутно поблескивая в призрачном свете. От воды на берег медленно натягивало зыбкую пелену тумана. Вот она добралась до кустов, стала цепляться за них…
Боясь, что скоро видимость исчезнет совсем, Рудик старался определить присутствие посторонних на слух. Тишина, однако, была удивительно глубокой и беспредельной. Легкий ветерок, еще недавно шумевший в вершинах сосен, утих. Не слышалось птичьего писка, кваканья лягушек. Даже комары перестали зудеть над головой.
Неожиданно Рудик увидел человека. Тот сидел у кустов лицом к озеру. Кто он?
Осторожно улегшись под куст, Рудик до рези в глазах вглядывался в сумрак. Темнота не позволяла хорошенько разглядеть незнакомца. Он видел только темную загадочную фигуру.
Время тянулось томительно долго. Вдруг человек шевельнулся. Рудик замер, прижавшись к земле. Теперь он знал – перед ним чужой. И не просто чужой – враг. За плечом у него висел автомат Валерки. Рудик узнал его по ремню, который Валерка перед дежурством обмотал бинтом, чтобы не затирать рубашку и погон. Бинт так и остался. А вот автомат висел на чужом плече.
Осторожно, боясь выдать себя неверным движением, громким вздохом или треском ветки, Рудик поднял автомат и прицелился в широкую, как каменная плита, спину. Положил палец на спуск и неожиданно понял – мушка не держала цели. Руки дрожали, темная спина мгновенно потеряла четкость очертаний, словно расплылась, сливаясь с мраком. Рудик закрыл глаза, глубоко вздохнул, и в этот миг впереди послышался шорох. Рудик открыл глаза и увидел, что чужой, еще мгновение назад сидевший на корточках, вдруг встал во весь рост. Рудик похолодел: а что, если его заметили? Он прицелился во второй раз и потянул спусковой крючок, но выстрела не последовало! Холодный пот выступил на лбу солдата. Сбывался кошмар, который пригрезился ему в недавнем сне. Тогда снилось Рудику, что стоит он на посту и вдруг видит подкрадывающегося к нему верзилу с ножом в руке. Рудик вскинул автомат, рванул спуск, но выстрел не прозвучал. Ощущая всем существом ужас происходящего, Рудик какой-то бодрствовавшей частью сознания все же понимал – это все только сон. Стоит ему открыть глаза, и мрачный верзила навсегда исчезнет.
Теперь автомат не стрелял наяву. Оставалось бросить его и бежать, спасаясь в темном лесу.
Но что-то уже произошло, сдвинулось в душе солдата. Он преодолел некую критическую точку робости, мешавшую ему ощутить себя мужчиной, бойцом.
Ощупав указательным пальцем ствольную коробку, Рудик сообразил, что забыл перевести переводчик в положение для ведения огня. Это открытие, сделанное после испытанного страха, ободрило его и помогло понять, что между реальностью и снами – непроходимая пропасть. В жизни обстоятельства подчиняются людям решительным и находчивым.
Передвинув рычаг, Рудик быстро прицелился и нажал на спуск. Перед глазами полыхнуло желто- багровое пламя. Звук выстрела прокатился над озером и эхом вернулся от кромки леса…
Это было самым главным, что сумел сделать за время своей службы, а может, за всю свою жизнь рядовой Рудольф Морозов, паренек из забайкальской деревни Барон Кондуй. Единственная пуля, выпущенная им, точно поразила цель. Ашот Гукасян опрокинулся на мокрый песок. Он падал, раскинув руки. Ослабевшие пальцы не смогли утопить кнопку дистанционного привода взрывателя. Сама пусковая панелька, зажатая в его кулаке, отлетела в сторону и упала на кромку берега, которую захлестывала тихая озерная волна.
Чаплински, сидевший на валежине метрах в десяти от Ашота, мгновенно бросился на землю, изготовил свой автомат. Нетрудно сказать, чем бы окончилось единоборство опытного мастера ближнего боя с Рудиком Морозовым, если бы в эту самую минуту со стороны базы не взвился в небо рой трассирующих пуль. Мгновение спустя оттуда полетели стрекочущие звуки автоматных очередей. На базе шел бой!
Кто-кто, а Чаплински прекрасно понимал, что это означало. Операция провалилась. Вернутся боевики с полуострова или нет – ему надо уходить. Бежать, лететь, отрываться, пока есть возможность, пока его не начали искать…
12. База «Буран»
Майор Нырков вышел из офицерской гостиницы задолго до того часа, когда он собирался проверить караул. Остановился, чтобы глаза привыкли к сумраку, зябко поежился. Ветра не было, но от озера тянуло прохладной сыростью.
По знакомой дорожке он отправился к штабному зданию. Дежурный по базе – подполковник Иван Ильич Репка, круглолицый, пузатенький, встретил Ныркова добродушной улыбкой. Протянул мягкую ладонь, предложил гостеприимно:
– Стаканчик чайку?
Именно в этот момент на панели сигнализации вспыхнул кровавый зрак лампы – тревога в зоне! Тут же в открытую форточку ворвался далекий ноющий звук сирены.
Подполковник судорожным движением сорвал с телефона трубку. Закричал, нервничая:
– Койда, что там у вас? Что?!
Лицо Репки разом побагровело, на лбу выступил пот. Он бросил трубку на стол и выдохнул:
– Вооруженное нападение. Стрельба…
Ноги не держали подполковника, и он сел на стул.
– Что будете делать? – спросил Нырков, пытаясь вырвать дежурного из оцепенения.
– Не знаю… – откровенно признался Репка.
– Что требует инструкция?
– Какая? – Голос подполковника звучал отрешенно. Вдруг он спохватился: – А-а, да! Она обязывает дежурного в случае чрезвычайных обстоятельств немедленно докладывать обстановку начальнику базы и действовать по его указаниям.
– Докладывайте, – подсказал Нырков и кивнул на телефон.
Репка посмотрел на него с удивлением.
– Кому?! Полковник Лосев на охоте. С вашим генералом…
