Тварь ты. И вот думаю - свернуть тебе башку, или нет. Как твоему помощнику, старосте. (Шанди, что он чувствует? Боится, и возмущён).
- Не упоминай исчадий! Я верую в Господа нашего! А то что пью...ну да, пью. Пью потому, что ничего не могу сделать, потому что люди, сколько им не преподноси истины - не убий, не укради, не прелюбодействуй - всё равно воруют, убивают, творят зло. Когда я закончил духовное училище - если бы ты знал, как я верил! Как я хотел нести свет Божественного слова людям, верил, что это что-то изменит. Что от моих проповедей люди будут светлее, чище. И что я вижу? Твари лесные чище людей. Праведнее.
- А почему ты не удивился, когда я сказал, что твоему помощнику свернул голову?
- Это должно было случиться, и давно. Это ещё одна причина того, что я пил. Думаешь не вижу? Думаешь не знаю, что храм Божий превратился в контору по зарабатыванию денег, что прихожане ходят в него только для того, чтобы не выглядеть неправильными в глазах соседей, или потому, что запуганы старостой? Всё вижу. Но сделать ничего не могу - священник опустошённо уронил руки на колени, и замер, уткнувшись взглядом в пол, как будто боясь встретится им с обвинителем.
- Когда ты узнал, что он оборотень? И что многие из его помощников-прихожан тоже оборотни?
- С год назад. Он сам раскрыл мне свою сущность, и сказал, что если я не буду сидеть тихо и спокойно в своей келье, он оторвёт мне голову, и тогда вместо меня пришлют разумного настоятеля.
- А почему он тебя не сделал оборотнем? Ему же так было удобнее.
- Не знаю. Это мне недоступно в разумении. Может ему было приятно управлять священником, запугивая его. Он был нехорошим человеком - если ты и вправду свернул ему голову - туда и дороге этому зверю. А много ещё прихожан являются оборотнями?
- Четырнадцать человек. Но они мертвы. Их тела находятся на северо-востоке от деревни, возле леска. Ну так что же с тобой делать, Никодим? Я ведь шёл тебя убивать. Решил, что ты заодно со старостой.
- Я и был заодно со старостой, разве не так? И мне придётся вымаливать прощение у Господа нашего, когда я перед ним предстану. Прошу об одном - дай перед смертью помолиться, не хочу, чтобы моя душа предстала перед Господом без молитвы и покаяния.
- Ну что же - молись, а я пока подумаю, что делать - сразу тебе голову оторвать, или подождать...
Никодим кивнул, подойдя к висевшей на стене иконе, опустился на колени. Он долго бормотал молитвы, а Андрей смотрел на него, и думал - что делать? Ну, вот прибьёт он этого бесхребетника, а дальше что? Пришлют другого, который может быть ещё хуже. Отрывать голову следующему? И так до бесконечности?
- Что он чувствует, Шанди?
- Вину, раскаяние, решимость...как ни странно, похоже, что ты его пронял своими словами. Хочешь оставить его в живых, я так поняла?
- А куда деваться. Только вот сейчас проверим одну штуку...
Андрей дождался, когда Никодим встал с колен.
- Всё, я готов к смерти. Убивай, посланец Божий! Я знал, что ты когда-то придёшь, Ангел Смерти. Спасибо, что дал мне возможность покаяться.
- Пожалуйста - усмехнулся Андрей - иди сюда. На вот! - Андрей налил в глиняную кружку вина из пыльной бутылки и протянул настоятелю - пей, напоследок!
- Я не могу. Я сейчас дал обет не пить!
- Свежо предание, да верится с трудом...пей, говорю!
Священник, трясущейся от волнения рукой принял кружку, глянул поверх неё на Андрея и с облегчением выпил сразу половину. Шанди, которая с интересом смотрела за тем, что происходит, сидя на краю стола, едва успела отпрыгнуть в сторону - фонтан, который вырвался изо рта Никодима обдал стол, место, где она сидела, стул перед столом и обдала пол красной вонючей жидкостью.
- Андрей! Негодяй! Ты что, предупредить не мог?! Он чуть меня всю не уделал с ног до голову! Ну я припомню тебе, припомню! И эта твоя благодарность за спасение твоей задницы от толпы разъярённых оборотней?! Вот они, люди, вот она, благодарность! - возмущению драконницы не было предела, а Андрея, тоже едва успевшего отскочить от пахучего фонтана, разбирал смех, и он покусывал губы, чтобы не рассмеяться в голос.
- Я что, виноват? Это же не я норовил тебя обдать. Я и сам не ожидал такого эффекта.
Андрей посмотрел на смущённого и недоумённо смотрящего в кружку Никодима, и приказал:
- Пей до дна! Пей!
Священник осторожно допил содержимое кружки...эффект был тем же - фонтан вина вперемежку с содержимым желудка, и в этот раз Никодима выворачивало дольше, страшнее, казалось, что он сейчас вывернет свои внутренности.
- Ну вот, и славно - удовлетворённо сказал Андрей - ещё хочешь винца? Нет? Вижу - нет - он с усмешкой посмотрел на настоятеля, тут же зажавшего рот при одном упоминании вина. Итак, теперь ты понял, что вино для тебя больше неприемлемо. И теперь можно о чём-то с тобой говорить - например - о твоём будущем, и самое главное - о будущем вашей церкви...
Когда Андрей появился в доме Нерты, была уже глубокая ночь. Впрочем - глубокая ночь по меркам этого мира. За полночь. Но женщина не спала.
- Наконец-то! Я баню натопила, идите мыться. Полотенце положила, и штаны с рубахой - от мужа моего остались, не побрезгуйте, они чистые, стиранные, почти новые, а ваши давай, я выстираю. Вам помочь в бане? - женщина потупила глаза
- Нет - усмехнулся монах - я сам справлюсь. А за чистое бельё спасибо. Я и вправду давно в дороге, пропылился и пропотел.
Андрей с наслаждением вылил на себя шайку прохладной воды, остужаясь после жестокого пара, который он нагнал в баню, и выйдя в предбанник долго растирался полотенцем. Потом, надев на себя чистые штаны, посидел на лаве, откинувшись, и размышляя - пока всё шло как надо, вот завтра что будет...нужно проверить все дома в деревне. Сколько бы их не было. Если не искоренить всех оборотней, инициированных старостой - может продолжиться то, что тот начал - стая зверей, охотящаяся на людей. И ведь они много убили, это точно. Местные были убиты по одной простой причине - старосте нужно было собрать свою Стаю, или нужно было отомстить кому-нибудь. А вот сколько пропало приезжих? Сколько людей исчезло, сняв квартиру ил комнату у оборотней? Кто может дать эту статистику? Похоже, что тут исчезли тысячи людей. Странно, что не пошли слухи на этот счёт. А может и шли? Да кто поверит - такая большая, хорошая деревня, с множеством любвеобильных вдовушек. Они же не всех убивали, иначе точно разнеслись бы слухи. Видимо руководил этим делом староста, он и указывал - кого убить, а кого оставить жить. И шло бы это всё как по накатанной ещё много, много лет, если бы в деревню случайно не забрёл Андрей, и совершенно случайно не снял комнату у вдовы. Случайно ли? Может трактирщик имел свой процент? Может и так. Но Андрей всё равно этого никогда не узнает. Да и важно ли это?
Он поднялся и пошёл в дом. Нерта ждала его за столом - она напекла лепёшек, купила мёду, на печи стоял медный чайник и пыхтел из носика паром.
- Присаживайтесь, попейте чаю. Я на сдачу от дров купила. Побалуйтесь чайком после бани - женщина переоделась и выглядела довольно привлекательно. Андрей прикинул - ей немного макияжа - была бы вполне так красотка. Он посмотрел её ауру - здоровая, без всяких проблем. И не оборотень - их теперь Андрей чуял за версту.
Он машинально принял кружку с чаем, отпил из неё, не обращая внимания на внимательный взгляд хозяйки дома, и снова задумался - а правильно ли он сделает, если убьёт всех оборотней в деревне? Ну - убьёт, и что? А если они ничего не сделали? Может просто их инициировали, но они ничего не совершили? Тогда как? Разве они не имеют права на существование, эти мутанты? Ведь имеют, и не меньшее право жить, чем у него самого. Так надо ли их убивать?
Так и не придя ни к какому выводу, Андрей отправился спать. Нерта ушла в баню - видимо стирать его барахло, а возможно и решила помыться - чего упускать такую возможность, пока баня натоплена.
Посреди ночи, Андрей услышал скрип двери. Его сторожевой участок мозга встрепенулся и тело напряглось, готовясь к бою. Женщина приподняла одеяло и гладкое тело, едва прикрытое тонкой кружевной рубахой осторожно скользнуло в постель.
