— Проклятый жулик! — прошипела я, выбегая в проход и пускаясь вслед за посетительницами.
Майкл рванул за мной:
— Кто? Тут только две женщины.
— Потише, — попросила я. — Конечно, женщины — не жулики. Я надеюсь, они к нему приведут.
— Понятно, — сказал Майкл. — Возьми меня за руку. Не будем привлекать внимания — мы просто вышли прогуляться.
Ну конечно! Майкл в своей белой с золотом форме — да не привлекать внимания! Через каждые несколько шагов он отдавал честь группе солдат или обменивался приветствиями с наряженными горожанами, но никто, к счастью, не попытался остановить нас и втянуть в разговор.
Как я и подозревала, женщины привели нас в дальний край ярмарочного поля, куда я поставила самых неудачливых ремесленников.
— Точно! — пробормотала я, когда они нырнули в павильон кузнеца, последний в ряду.
— Чей это павильон? — спросил Майкл.
— Тони Гримса, — сквозь зубы ответила я. — Считает себя кузнецом, бездельник.
— А на самом деле?
— Неплохо торгует в магазинчике скобяных изделий. Что касается кузнечного дела — Гримс даже гвоздя толком не выкует, лучше б он их тихо-мирно продавал!.. Надо бы зайти посмотреть, что он там выставил.
— Мэг, — предостерег Майкл, — ты сейчас на взводе, может, лучше потом?..
Но я уже шагала к павильону.
— Удивительно, Тони, — заявила я, заходя внутрь. — Просто удивительно!
При звуках моего голоса Тони сначала подпрыгнул так, что уронил книгу, которую читал, потом втянул голову в плечи. Он был бы одного со мной роста, если бы не вечная защитная поза, словно Тони постоянно ждал, что кто-то, кого он обжулил или обсчитал, кинется на него с кулаками. В остальном это был невыразительный человечек с таким незапоминающимся лицом, что даже его собственная мама, думаю, забывала, как он выглядит, едва сынок отходил подальше.
Женщины, за которыми я следила, подняли головы, — они как раз осматривали каминный набор. Как я и подозревала, это оказались грубые копии тех изделий, что были выставлены в моем павильоне.
— Восхитительно, — продолжала я, поднимая щипцы из такого же набора и критически вертя их в руках. — Ты почти точно повторил форму — немного криво, но большинство покупателей не заметят. На твоем месте я бы эти щипцы покрасила — замаскировала бы брызги от сварки. Вряд ли швы достаточно крепкие, чтобы долго продержаться, с другой стороны, большинство покупателей и не собираются использовать такие вещи по назначению, покупают просто в качестве сувениров, верно?
Я заметила, что женщина, держащая в руках кочергу и щипцы, осмотрела их более внимательно и нахмурилась.
— Поэтому, — закончила я, — единственный недостаток твоих поделок в том, что ты в точности повторил дизайн, который я представила этой весной.
— Полегче, — предупредил Тони. — Такими обвинениями не бросаются.
— Нет, это ты полегче! — огрызнулась я. — Ты нарушаешь закон об авторском праве. Я уже советовалась с юристом… и, между прочим, не я одна.
Тони испуганно сглотнул. На самом деле я почти не соврала. После предыдущей ярмарки, где Тони в очередной раз выставил свои бездарные копии, я все уши Робу прожужжала по этому поводу. Не то чтобы он мог сказать что-то дельное — после прошлогоднего получения диплома брат проводил большую часть своего времени, работая над компьютерной игрой, а подрабатывал тем, что иногда помогал нашим многочисленным дядюшкам-юристам.
— Мало ли кто как работает по железу, — пошел в атаку Тони. — Стоит мне сделать хоть что-нибудь мало-мальски похожее на ваше, вы тут же поднимаете крик. А я продолжаю утверждать, что это просто параллельное развитие.
Параллельное развитие? Что-то слишком сложный оборот для Тони. Где я слышала его раньше?
— Понятно, — заявила я. — Пошли отсюда, Майкл.
И мы демонстративно покинули павильон Тони — надо сказать, изрядно опустевший. Когда мы дошли до конца ряда, я оглянулась и увидела, как в павильон ввинчивается Уисли Хатчер.
— Черт! — разозлилась я. — Теперь придется допрашивать этого хорька, чтобы выяснить, не продал ли ему Тони весь наш разговор.
— Тони выглядит нерадостно, — заметил Майкл. — Посмотри, Уисли его фотографирует. Должен отметить, что фотографии говорят сами за себя.
— Точно, — кивнула я. — Хорошо, что Уисли наконец-то нашел себе занятие. Надо предупредить Фолка, я заметила, что Тони слизал кое-что и у него. Надеюсь, он не разбушуется, когда услышит.
— По-моему, его уже кто-то предупредил, — сказал Майкл, когда мы подошли к павильону Фолка. — Бушует вовсю.
9
В павильоне, окруженном людьми, звучали возмущенные голоса. Мы пробились сквозь толпу и увидели Фолка и Роджера Бенсона: они отчаянно ругались и, казалось, сейчас кинутся друг на друга, к великому восторгу благодарных зрителей. Включая Спайка, любимого песика миссис Уотерстон, который яростно гавкал на обоих спорщиков и рвался с поводка, чтобы с наслаждением оказаться в самой гуще свары. Поскольку Спайк весил около четырех кило и напоминал небольшую черно-белую щетку, люди в толпе умилялись и показывали на него. Хотелось надеяться, что у них хватит ума держаться подальше от этого пса.
На другом конце поводка, пытаясь спрятаться за облезлым кустом остролиста, болтался мой братец Роб.
— Обязательно было притаскивать его сюда? — нахмурилась я.
— Мне сунула его миссис Уотерстон!
— Я имею в виду Бенсона. Ты что, нарочно привел его к павильону Фолка после утренней ссоры с Тедом?
— Я был совершенно сбит с толку, — оправдывался Роб, показывая на Спайка.
— Теперь иди и сбей с толку Бенсона, — распорядилась я. — Майкл, помоги мне поговорить с Фолком.
— С удовольствием, — отозвался Майкл, расправляя плечи. Роб закатил глаза, но не посмел ослушаться приказа старшей сестры. Втроем мы промаршировали к павильону.
— Мистер Бенсон, — начал Роб, пытаясь перекричать отчаянно лающего Спайка.
— Фолк, можно тебя на минутку? — позвала я.
Без особой надежды на успех я попыталась потянуть приятеля за рукав, когда вдруг услышала полный боли визг — неужели Спайк? — за которым последовал всплеск криков, воплей и еще более громкого лая.
— Да что творится? — испугалась я.
— Вы пнули маленького бедного песика! — визжала прямо в лицо Бенсону тучная женщина. — Я своими глазами видела! Да как вы посмели?
— Он хотел цапнуть меня за лодыжку, — оправдывался Бенсон. — И я его не пинал, я на него только топнул! Посмотрите, он цел и невредим!
— В прежние времена, если собака кого-нибудь кусала, ее могли и усыпить, — сказал голос в толпе.
— Чушь! Этот человек сам виноват — пнул такого малыша! — возразил другой голос.
Пока толпа обсуждала, кто кого пнул или цапнул, Роб из последних сил удерживал на поводке Спайка, который превратился в рычащий комок злобы и ярости, дрожащий от желания впиться в ненавистного
