Бенсона. Вдруг пес закашлялся, захрипел и завалился на бок. В толпе завизжали. Роб похолодел и с ужасом уставился на неподвижное тельце, лежащее у его ног.
— Он что, сдох? — пролепетал Роб. — Миссис Уотерстон меня убьет…
— Ерунда, — вполголоса успокоила я брата. — Скоро очухается. Просто слишком сильно рвался с поводка, вот и перехватило дыхание.
Словно в подтверждение моих слов, Спайк слабо вздрогнул, поднял голову и опять заворчал.
— Видишь, он приходит в себя, с ним все в порядке, — сказала я уже погромче. — Такое часто случается. Я отведу собаку к ветеринару, чтобы удостовериться, что все нормально. А ты бери этого, — кивком головы я указала на Бенсона, — и утаскивай его отсюда подальше.
— Хорошо. — Роб сунул мне конец поводка и двинулся к Бенсону. Тучная женщина уже отошла и присоединилась к другим зрителям, расположившимся полукругом у входа в павильон. Бенсон и Фолк снова стояли нос к носу.
— Можете не сомневаться, — закончил фразу Фолк ледяным голосом, который, как я знала по опыту, выдавал крайнюю степень раздражения. Его плечи находились как раз на уровне глаз Бенсона, и, будь я на месте последнего, я бы подумала дважды, прежде чем связываться с Фолком.
— Пойдемте, Роджер, — позвал Роб, похлопывая Бенсона по плечу. — Пойдемте отсюда.
— Черта с два! — фыркнул Бенсон, однако позволил Робу отвести его на несколько шагов, поближе к выходу. Фолк двинулся следом, как будто хотел удостовериться, что они на самом деле уходят.
Но стоило Бенсону подойти к выходу, как Спайк снова зашелся лаем, увидев свою добычу. Подпрыгивая, пес опрокинул подставку для дров прямо у Фолка на пути, тот споткнулся и полетел вперед. К несчастью, именно в этот момент Бенсон решил добавить к сказанному еще несколько слов. Он повернулся, открыл рот и шагнул обратно в павильон.
— Кроме того… — начал Бенсон — и тут кулак Фолка врезался прямо ему в нос. Бенсон крякнул, оба спорщика потеряли равновесие и рухнули на пол, со звоном опрокидывая стоявшие кругом металлические вещицы.
Удивительно, сколько крови может вылиться из обычного разбитого носа! А паники-то, паники!.. Нескольких зрителей как ветром сдуло — видно, побежали за помощью. Другие рванулись в павильон — разнять дерущихся, что явно было лишним: Фолк не шевелился, видимо, удар вышиб из него дух, а Бенсон и вовсе не мог драться, только раскачивался из стороны в сторону, трагическим голосом жаловался, что не может дышать, и требовал одновременно врача и адвоката.
Откуда-то, как стервятник, чующий поживу, вынырнул Уисли; он мешался у всех под ногами, делал пометки в блокноте и щелкал миниатюрным фотоаппаратом. Появились шериф и миссис Фенниман, они попытались одновременно оказать Бенсону первую помощь — причем каждый по-своему. Когда они сами чуть не подрались, споря, что именно — холод или тепло — надо прикладывать к разбитому носу, вмешалась я и приказала им отвести страдальца в палатку первой помощи, к моему отцу, а следом выслала Роба — попытаться утихомирить Бенсона.
Фолк наконец поднялся, перевел дыхание и тяжелым взглядом проводил «потерпевшего». Потом вышел из павильона через задний ход и быстро зашагал прочь от ярмарки.
— Пойти за ним? — спросил Майкл.
Я покачала головой:
— Ему надо проветриться. Пусть побудет один. Только вот не знаю, что теперь делать с его павильоном.
— Я могу посидеть тут, пока он или Тед не вернутся, — предложил Майкл. — Я ведь помогал тебе иногда, а у него тут все цены проставлены.
— Это было бы прекрасно, — с чувством произнесла я.
— А что с собачкой? — спросила тучная женщина.
Теперь, когда все интересное кончилось, большинство зевак разошлись, но она по-прежнему стояла возле павильона и наблюдала за Спайком, который шатался вдоль окаймляющей павильон ограды и с комичной серьезностью рычал на нее. Я вздохнула. Я ведь совсем забыла, что, отослав Роба вслед за Бенсоном, я обрекла себя на заботы о Спайке.
— Вы собирались отвести его к ветеринару, — напомнила женщина.
— Я сделаю даже лучше, — сказала я, дергая Спайка за поводок. — Я отведу его к доктору.
— Уверен, твой папа будет в восторге, — заметил Майкл, становясь в хозяйскую позу в глубине павильона.
Перед тем как двинуться в путь, я немного помогла Майклу освоиться — если честно, мне совсем не хотелось появляться у отца, прежде чем тот разберется с Бенсоном. Я пересекла городскую площадь и подошла к отцовскому павильону — большой палатке с вывеской над входом:
С тех пор как я заходила сюда утром, по дороге на ярмарку, картина несколько изменилась. Папа рекрутировал двух потрепанных актеров, чтобы те валялись снаружи перед павильоном и изображали раненых, создавая атмосферу реальности. У пациента, лежащего слева, оба глаза закрывала окровавленная повязка. У того, что лежал справа, казалось, была ампутирована нога. Кто-то из зрителей, правда, заметил, что из «культи» торчат пучки соломы, а «отрезанная» часть ноги уходит в дыру в земле.
— Очень впечатляюще, — сказала я, подходя к палатке.
— Если эта дрянь попытается снова написать мне на ногу, предупредила жертва ампутации, — я тресну его вот этим! — Актер помахал исторически достоверным грубым деревянным костылем.
— О Господи, — сказал второй раненый, приподнимая край повязки, чтобы взглянуть в мою сторону. — Надеюсь, теперь он на поводке?
Значит, они уже встречались со Спайком.
— Не беспокойтесь, — сказала я, подтягивая пса ближе к себе.
— Мэг! — окликнул отец, выглядывая из палатки. — Что там у тебя? Еще один разбитый нос?
Я вздохнула. За несколько часов, прошедших с начала ярмарки, папочка успел придать своему новехонькому колониальному костюму привычный потрепанный вид, которым отличалась вся отцовская одежда. И хотя в последнее время он тщательно отращивал волосы, чтобы, согласно историческому периоду, зачесать их в хвост, волос этих было так мало, что почти все они скрылись под черной бархатной лентой. Издалека казалось, что папа приклеил бантик прямо на лысину. Ну да ладно.
— Ты не можешь взглянуть на Спайка? — спросила я. — Я не знаю, ударил его Бенсон или только попытался.
— Конечно! — Отец перехватил поводок и повел пса в палатку. Я двинулась следом, игнорируя восхищенные комплименты Бенсону, раздавшиеся из уст лежачих пациентов.
Оказавшись внутри, я огляделась. И здесь усовершенствования. Я уже видела ветхий операционный стол, столики поменьше, заставленные псевдостаринными бутылками, пузырьками и фляжками, и впечатляющий ассортимент леденящих душу металлических инструментов. А вот скелета, свисающего с потолка, раньше не было. А еще отец принес несколько банок с пиявками. Кстати, это единственный павильон, по поводу которого мне ничего не наябедничала «Полиция времени». Интересно, они были потрясены его аутентичностью или просто побоялись входить внутрь?
— Здорово, правда? — воскликнул отец, видя, как я озираюсь кругом.
— Прекрасно, — согласилась я, рассматривая песок, которым был посыпан пол вокруг операционного стола. — Пожалуйста, скажи мне, что пятна крови — не настоящие.
— Настоящие, конечно, — радостно сказал отец. — Свежайшая курица.
— Можно было догадаться, — проворчала я, оттаскивая Спайка от пропитанного кровью песка, который он активно норовил попробовать.
— Давай положим пациента сюда, на операционный стол, — скомандовал отец, откладывая в сторону несколько блестящих скальпелей, чтобы освободить место.
— Положим? — переспросила я. — Ты имеешь в виду, что поможешь мне поднять собаку?
— Знаешь, наверное, будет лучше, если ты сделаешь это сама. Я не хочу его напугать.
— Просто не хочешь, чтобы он тебя цапнул.
