13 причин почему

Хорошо, вы правы. Кое-что еще произошло. Джастин взял меня за руку, мы гуляли, наслаждаясь друг другом. Затем он снова меня поцеловал. Точно так же.

А затем? Затем, Ханна? Что случилось после?

После… мы разошлись. Он пошел в одну сторону. А я — в другую.

Ох. Прошу прощения. Вы ожидали чего-то более сексуального, не так ли? Вы хотели услышать, как мои маленькие шаловливые пальчики начали играть с его ширинкой. Вы хотели услышать…

Хорошо, так что вы хотели услышать? Потому что я слышала так много историй, что даже не знаю, какая из них самая популярная.

Правда.

Сейчас правда — это единственное, что вы не забудете.

Я и сейчас помню, как Джастин болтал в школе с друзьями. Как Ханна прошла мимо и вся группа замолкла. Они отвели глаза. А когда она удалилась, они начали смеяться.

Почему я это запомнил?

Потому что я столько раз хотел поговорить с Ханной после вечеринки по поводу отъезда Кэт, но слишком стеснялся. Слишком всего боялся.

В тот день я подумал, что эта компания знает о Ханне что-то еще, чего я не знаю. Позже я услышал, что она позволила парню лапать ее прямо в центре парка, около детской горки. А так как она была новенькой, то эти слухи стали основой ее имиджа.

Я рассудил, что Ханна круче меня, что она слишком опытная в сравнении со мной. И испугался подойти к ней.

В любом случае, спасибо тебе, Джастин. Это я говорю совершенно искренне. Мой первый поцелуй был прекрасным. И в течение месяца или около того, что мы встречались, ты замечательно целовался. Ты вообще был чудесным.

Но затем ты начал хвастаться.

Прошла неделя, я ничего не слышала. Но неожиданно, как это всегда бывает со слухами, они дошли до меня. Все в школе знали, что ты не будешь болтать без повода. Знаю, что ты думаешь. Пока я рассказывала историю, я все время думала только об одном. О поцелуе. Ты же решил извлечь из ситуации выгоду для улучшения своей репутации среди друзей. Так и появился этот слух, основанный на невинном поцелуе.

Ты думал, что никакого вреда от этого не будет. Но нет. Этот слух разрушил воспоминания, которые, я надеялась, будут особенными. Из-за него у меня сложился такой имидж, с которым я уже ничего не могла поделать. И так получилось, что этот слух стал основой для снежка, который вырастет до снежного кома. Это было только началом.

Поменяйте кассету, чтобы узнать больше.

Я дошел до магнитофона, чтобы нажать на «Стоп».

И, Джастин, лапочка, не уходи. Ты не поверишь, но твое имя всплывет еще раз.

Я потянулся к кнопке, слушая мягкий шум из динамиков и слабое попискивание валиков, крутящих пленку, ожидая, что ее голос вернется. Но этого не произошло. Конец истории.

* * *

Вот я и у Тони. Его «Мустанг» припаркован на тротуаре около дома. Капот открыт, а они с отцом склонились над двигателем. Тони держит маленький фонарик, а отец что-то подтягивает гаечным ключом.

— Что-то сломалось? — спрашиваю я. — Или просто развлекаетесь, осматривая свою лошадку?

Тони оборачивается, видит меня и роняет фонарик:

— Черт!

Его отец выпрямляется, вытирает масляные руки об испачканную футболку.

— Шутишь? Для нас это всегда развлечение. — Он смотрит на Тони и подмигивает. — А если происходит что-то серьезное, то это развлечение вдвойне.

Нахмурившись, Тони лезет за фонариком.

— Пап, помнишь Клэя?

— Конечно, — отвечает отец. — Рад видеть тебя снова.

Он не спешит пожать мне руку, а я, глядя на масло на его ладонях, тоже не протягиваю ему свою.

— Ты как-то ужинал у нас, — говорит отец Тони. — Еще постоянно говорил «пожалуйста» и «спасибо».

Я улыбаюсь.

— После того как ты ушел, жена целую неделю твердила нам с сыном, что нужно быть более вежливыми.

Ну, что я говорил, все взрослые меня любят.

— Угу, это он, — говорит Тони. Он вытирает руки тряпочкой. — Так что случилось, Клэй?

Повторяю про себя его слова. Что случилось?

Ах да, если уж ты спросил, сегодня по почте я получил коробку с кассетами от девочки, которая совершила самоубийство. Вероятно, я должен их послушать, поэтому мне хотелось бы одолжить у тебя плеер.

— Ничего особенного.

Его отец спрашивает, не мог бы я сесть в машину и завести ее, пока они будут смотреть, как работает двигатель.

— Ключи в стартере.

Бросаю рюкзак на пассажирское сиденье и залезаю на место водителя.

Тони стоит рядом, наблюдая за мной. Когда наши взгляды пересекаются, он как-то странно смотрит на меня. Он что, знает?

— Тони, — обращается к нему отец. — Посвети сюда.

Тони прекращает таращиться на меня и наклоняется к двигателю. Но я вижу, что он постоянно косится в мою сторону.

Что, если он тоже упомянут в записях? Вдруг он идет в списке Ханны прямо передо мной? Может, это он отправил мне посылку?

О боже, я теряю самообладание. Может быть, он вообще ничего не знает. Скорее всего, я просто выгляжу виноватым или что-то типа того, поэтому он так на меня и смотрит.

Рядом со мной, за пассажирским сиденьем, на полу валяется плеер. Вокруг него аккуратно обмотаны провода от наушников. Что же придумать? Как объяснить, зачем он мог мне понадобиться?

— Тони, возьми гаечный ключ и отдай мне фонарик, — говорит его отец. — Ты его сильно трясешь, я не могу ничего рассмотреть.

Они обмениваются фонариком и гаечным ключом, и в этот момент я хватаю плеер. Вот так просто. Без лишних мыслей и объяснений. Средний карман моего рюкзака открыт, поэтому я засовываю в него плеер и застегиваю на молнию.

— Клэй, заводи! — кричит отец Тони.

Поворачиваю ключ, и двигатель заводится. Отец Тони улыбается, как человек, который получает удовольствие от того, что сделал.

— Немного подтянул — и как она заурчала, — говорит он, склонившись над двигателем. — Можешь глушить, Клэй.

Тони захлопывает капот.

— Увидимся дома, пап.

Отец кивает, поднимает металлическую коробочку с инструментами и идет в гараж. Надеваю рюкзак на одно плечо и вылезаю из машины.

— Спасибо, — говорит Тони. — Если бы не ты, я бы застрял тут на всю ночь.

Я просовываю руку во вторую лямку рюкзака и надеваю его как следует.