— Пожалуйста, не отказывайся. Ведь я люблю тебя как сына. Ты это знаешь.
— Сожалею, но я должен отказаться.
Наставник с сожалением произнес:
— Тогда придется тебя убить.
Эванджелина расхаживала по музыкальной комнате, не сводя глаз с часов. Время шло, а Остин все не возвращался. Небо затянули облака, и холодный дождь стучал в окна.
— Вам пора спать, — сказал лорд Рудольф. Он сидел за пианино, извлекая из инструмента нежную мелодию.
— Я не смогу уснуть. — Эванджелина развернулась и зашагала по ковру в обратном направлении. — Мне не понравилось выражение его лица, когда он уходил. Он понимал, что идет навстречу опасности. И все-таки пошел.
Мистер Сьюард сидел на диване, и у его ног валялась газета, которую он давно уже прочитал.
— Смелый человек наш капитан, — заметил молодой человек. — Как он хладнокровно действовал, когда появилась мисс Адамс со своим пиратом.
Лорд Рудольф взглянул на него:
— Что он вам сказал перед тем, как вы застрелили благородного Себастьяна? Я слышал, как он что-то бормотал, но ничего не расслышал.
— Капитан и глазом не моргнул. «Пусть все выглядит натурально, лейтенант, — сказал он. — У меня в сюртуке пистолет. Молю Бога, чтобы вы не промазали».
— Это было очень красиво сделано, — одобрил лорд Рудольф.
— Я хороший стрелок и всегда им был.
Эванджелине почудилось, что она снова услышала выстрел, почувствовала запах пороха и увидела кровь Себастьяна, капающую на ковер гостиной…
Девушка закрыла глаза. Когда же она открыла их, рядом с ней стоял лорд Рудольф. Он коснулся ее руки.
— Мы не должны были говорить об этом. Идемте. Присядьте…
Он подвел Эванджелину к дивану, который поспешно освободил мистер Сьюард. Молодой человек озабоченно склонился над ней.
— Принести еще бренди?
— Нет-нет, со мной все в порядке.
Эванджелина опустилась на диван и оправила юбку.
Она заметила, что мужчины обменялись тревожными взглядами, и заставила себя улыбнуться.
— Поверьте, со мной действительно все в порядке. Это было страшно, но мы все остались целы и невредимы. — Она снова посмотрела на часы. — Хотелось бы, чтобы Остин поскорее вернулся.
Лорд Рудольф сел рядом с ней.
— Он не должен был оставлять вас сегодня вечером.
— Ему нужно было идти. Доставить бумаги — это для него важнее, чем следить за мной.
Лорд Рудольф взял девушку за руку. Его перчатка была гладкая и прохладная на ощупь.
— Не терзайтесь. Он мог бы доверить бумаги нам и остаться с вами, вместо того чтобы ездить самому.
Сьюард казался озабоченным.
— Да, он должен был остаться с вами.
Эванджелина покачала головой:
— Я не нежное растение, и он это знает. Он понимал: здесь я в безопасности. Ему самому грозит гораздо большая опасность, вот поэтому мне так хочется, чтобы он побыстрее вернулся.
— Ему следовало быть здесь и планировать свадьбу. Он не имел права рисковать, если собирается утром жениться. — Лорд Рудольф накрыл ее руку своей и посмотрел ей в глаза. — Предложение вернуться со мной в Англию все еще в силе. Вам не обязательно выходить за него.
Эванджелина ничего не ответила. Она думала об Остине, слепо решившим жениться на ней и отказаться от своего образа жизни.
Лорд Рудольф придвинулся к ней ближе.
— Я могу отвезти вас сегодня к своим друзьям, в семью, где вы будете в безопасности. Потом мы можем сесть на корабль и отплыть в Англию. Вы сможете избежать брака, которого не хотите. Моя семья будет рада принять вас.
Красивое лицо Рудольф было совсем рядом, а его теплое дыхание согревало ее пальцы. Он предложил ей выход. Она сможет покинуть Америку навсегда. А Остин сможет вести ту жизнь, которая ему нравится, и избавиться от женитьбы на ней из чувства долга.
Она подумала об Англии, о прохладных зеленых лугах Котсуолдса, о мелких дождиках и о размеренной тамошней жизни. Подумала о едва скрываемой неприязни отчима, о слабости матери, никогда не возражавшей против того, как он обращался с ее дочерью. Подумала о Харли, который посватался к ней просто ради того, чтобы стать почтенным женатым человеком. И еще подумала о своей скучной жизни, о своем одиночестве в Англии.
А потом перед ней возник образ Остина… Она видела, как садящееся в открытом море солнце зажигало красные пряди в его темных волосах и как его глаза вспыхивали, когда он злился на нее. И еще — его теплое прикосновение и тяжесть его тела на ней на ковре в гостиной миссис Милхаус. А потом она подумала о его порочной и прекрасной улыбке в ту ночь, когда она вошла в каюту, чтобы отвлечь его от мятежа.
Он взял ее, запуганную и робкую старую деву, и изменил ее навсегда. Изменил не только тем, что переспал с ней, но и тем, что показал ей совершенно новый мир внутри ее.
Она подумала об Эванджелине Клеменс из Англии — и о той Эванджелине Клеменс, которая была сейчас.
Она осторожно высвободила свои руки из рук лорда Рудольфа.
— Я останусь здесь и выйду замуж за Остина. Спасибо вам за ваше великодушное предложение.
Сьюард разжал кулаки и опустился в кресло.
А лорд Рудольф огорчился:
— Что ж, хорошо. Но вы делаете ошибку. Мое предложение остается в силе, Эванджелина. Если я вам понадоблюсь, напишите мне, и я помогу вам вернуться в Англию.
— Я буду женой Остина. Я так решила. Но… — Она резко поднялась. — Но вы подали мне мысль. Вы можете узнать для меня, куда отправляются суда, которые отплывают из залива в ближайшие дни?
Лорд Рудольф взглянул на нее с удивлением:
— Могу. А куда вы хотите отправиться?
— Ну… ничего определенного. Чем дальше, тем лучше. Мистер Сьюард, у вас есть адреса мистера Осборна и мистера Лорнхема? Точнее, всех офицеров?
Сьюард нахмурился:
— Да. А зачем вам?
— Мне нужно написать несколько писем.
Она схватила свечу и быстро прошла через музыкальную комнату в пустой холл. Сьюард и лорд Рудольф шли за ней, стуча сапогами по мраморному полу.
Эванджелина распахнула двустворчатую дверь по правую сторону холла.
— Не беспокойтесь, джентльмены. Я просто иду в библиотеку.
В библиотеке на нее пахнуло затхлым запахом книг. Здесь было тепло, так как в окна после обеда светило солнце. У окна стоял большой глобус. Без сомнения, Остин, когда ему надоедала жизнь на суше, часто крутит его, рассматривая дальние страны и ожидая, когда сможет покинуть сушу.
Огромный письменный стол, расположенный в центре, был завален книгами, картами и заметками, которые в этот день делал Остин. Она осторожно сдвинула все в сторону, освободив себе место, потом села в жесткое деревянное кресло. Стол был ей не по росту. После замужества она возьмет себе маленькое бюро, которое обнаружила наверху, и оставит этого «монстра» своему мужу.
Решив, что в столе Остина наверняка имелись бумага и чернила, Эванджелина открыла верхний
