же дозорные сигали прямо в воду! Если даже мелко было — всё равно сигали! А коли и догадывались положить поперёк тракта брёвна, так синьор Джанфранко да Чертальдо те брёвна с несусветной лёгкостью перемахивал, и седоки судорожно цеплялись за края своего экипажа и друг за дружку, чтобы не вывалиться.
Не успевал бедный арап спросить у попутчиков, какая за бортом страна, как телега уже въезжала в другую — это можно было заметить только по меняющим цвет придорожным столбам. На ходу ели, на ходу спали — ночь была нипочём резвому телу итальянского механика, ни разу ни во что не влетели! Ночи, кстати, становились всё короче и короче — это мог уже заметить и неучёный человек.
Даже городские ворота синьор Джанфранко отворял единым пинком, выносил створки, ломал вереи...
Ничевок восторженно визжал, нагоняя страху на обывателей.
— Я непременно увезу старика в Англию, — обещал агент с правом на преступления против человечества. — Он должен служить британской короне.
— Абер, майн либер, он принадлежит Объединенной Европе по месту рождения! — возражала его милая, гладя бывшего горца по всем местам с такой страстью, что даже поэт чувствовал что-то вроде ревности — никто ему больше кудерьки не разбирал, не расчёсывал...
Даже если плестись кое-как, нога за ногу, любая дорога куда-то, да приведёт. А поскольку здесь все дороги вели в Рим, синьору Джанфранко всё чаще приходилось сворачивать на проселки, на малозаметные тропки, а то и вовсе по бездорожью лететь. Раза два чуть не утонули, но всё обошлось.
— Ну, вот вам и замок! — объявил наконец итальянец. — Сейчас нам навстречу выбежит радостная Анита или, на худой конец, железное чучело вынесет её бренные останки... Болван полагает... Впрочем, вам сие не интересно.
Это внутри замок Синей Бороды был мрачный, а снаружи он выглядел очень даже весело: стены заросли ярким плющом, многочисленные башенки крыты красной черепицей, на вид совершенно новенькой, никакого рва вокруг, никакого подъёмного моста...
Зато и входа никакого!
Синьор Джанфранко отбросил оглобли и с удовольствием потянулся.
— Как же мы попадём внутрь? — испугался Тиритомба.
— Очень просто, — отозвался британский агент. — Я весьма опытный скалолаз... Вот только придётся поискать в ближайшей деревне верёвку и железный крюк...
— Успокойтесь, друзья, — молвил итальянец. — Здесь есть хитрое и преискусное устройство для подъёма наверх. Оно выполнено в виде девушки. Достаточно позвать её особым образом, и она спустит вниз свои роскошные золотые косы, а мы по ним и вскарабкаемся — как в сказке! К сожалению, вызывающее заклинание я никак не могу припомнить — вероятно, оно осталось в голове...
— У тебя, деда, как я погляжу, многое осталось в голове! — сказал Ничевок, копаясь в завязках гульфика.
Малец мужал на глазах: вот уже и почтение к наставнику из него выветрилось!
— Юноша, с нами дама! — вскричал сэр Сарджент. — Не провоцируйте меня на необдуманные действия!
— С вами дама, а со мной нужда! — парировал Ничевок. — Не лопнуть же мне!
— Майн либер херр, мы впоследствии усыновляет этот ферфлюхте кинд и воспитайт его! — сказала фрау Карла, задумчиво крутя в руках хворостину.
Вот это уже по-настоящему испугало дерзеца: на затёкших ногах он поспешно удалился за угол замка и даже непристойное журчание попытался заглушить какой-то песенкой.
— Вспоминайте своё заклинание, вспоминайте скорей! Наш друг в опасности! — напомнил механику Тиритомба.
Итальянский мастер стучал пальцами по корчаге, вращал её вокруг усечённой шеи, снимал, тряс и вновь водружал на место.
— Деда, а давай я тебе там, где быть затылку, почешу! — вернулся повеселевший Ничевок. — Нашему дедушке это очень помогало... Он чего и не было сроду припоминал...
Помогло, да не очень.
— Заклинание было в стихах... — только и сказал почёсанный.
— В итальянских? — спросил арап. — О, сколь сладкозвучен язык знойного Юга, сколь приятен он грубому северному дикарскому уху...
— Да нет, язык не имеет значения, — махнул рукой синьор Джанфранко. — Тут важен смысл... А он примерно таков: столь прекрасны волосы твои, моя донна, что все мужчины, сколько их есть в городе, устремляются за тобой и следуют повсюду... Владеете ли вы искусством импровизации?
Тут уж пришлось и поэту призадуматься изо всей поэтической силы. Он тоже принялся мучить свою голову, колотить по ней кулачками, разве что не отрывал...
— Ненавижу волос шотландских эту желтизну... На бронзу волос, на ланиты... Кудри девы-чародейки... И тяжкий водопад волос... Завитки её кос развилися... И ручьями б разбежалась шелковистая коса... Льётся бурливым волос вином... Куст волос золотистый вянет... И помню россыпь золотую твоей божественной косы... В извивах кос... Короткие крылья волос...
Всё не годилось.
—. Эх ты, чернота! — сказал Ничевок. — Да это же проще простого:
Распустила Дуня косы,
А за нею — все матросы!
Распустила Дуня ленты -
А за нею все студенты!
Распустила Дуня пряди -
А за ней другие...
— Отчего же только лишь матросы и студенты... — перебил соперника посрамлённый импровизатор, но тут в одной из башенок раздался пронзительный стальной скрежет, и в узком окошке обозначился ржавый скелет — правда, из черепа его, прямо из металла, стали расти золотистые нити и так доросли до самой земли. Нити кое-где сплетались в перемычки, образуя тем подобие верёвочной лестницы...
— Вперёд, друзья! — предложил механик. — Тут и ребёнок залезет: ведь замок предназначался именно детям... Проклятый болван ободрал оболочку тончайшей работы — думал, видимо, что ему сгодятся детали... А тут же совершенно иной принцип!
— Ребёнок не залезет, — предупредил Ничевок. — Ребенку ещё жить не надоело.
— Конечно, леди и джентльмены! — воскликнул лорд Рипли. — Я птицей взлечу наверх, а потом вытащу остальных...
— Ещё чего! — сказал малец. — Ты, дяденька, конечно, боец, но нам боец и самим нужен. Вдруг там засел разбойник с топором? Тюкнет по головке, и мы без защиты останемся... Нет, пусть они лезут!
И указал на скукожившихся панычей.
— Ежели первый пострадает, — продолжал Ничевок, — то другой ещё успеет нас предупредить, а ещё того лучше свалится на злодея бездыханным кулём и придавит! А этих — чего жалеть!
— Резонно, — сказал агент её величества. — Пустые людишки, вроде испанцев...
— Я единоразно браль живьём в Базеле некоторый вооружённый маньяк, — предложила свои услуги фрау Карла. — Правда, он зер шнелле умрайт...
— Видите, позорники, женщина — и то не боится! — подхватил Ничевок. — Вот какая храбрая тётенька, — заискивающе добавил он, явно опасаясь возможного усыновления.
— Тогда мы вас и до Рима подвезём! — посулил пряник Тиритомба. А синьор Джанфранко ничего не посулил и даже не просвистел: подлинный мастер выше человеческих страстей!
Панычи, подталкивая друг дружку вперёд, приблизились к подножию башни, поочерёдно попробовали лестницу на прочность. Потом тихонько стали торговаться между собой, кому сгинуть первым.
Тиритомба подошёл к ним, протягивая верный ятаганчик.
— Я же не воин, — оправдывал он себя. — Я лишь певец во стане воинов... А коли вам гибель суждена, так я её воспою в надлежащей балладе!
От оружия нунции-легаты не отказались и между собой как-то всё же уладились: первым полез
