волосы ее в прическу с локонами. Между тем девушка соображала — что произошло? Платье было готово к отправке, и, если Леон захотел показать его какому-то клиенту, почему он заставил примерять именно ее — ведь он сам говорил, что это не ее цвета? Конечно, тут какое-то недоразумение, и он, пожалуй, имел в виду Дезире. Но потом она вспомнила, что платье было сшито по размеру ее и Альтеи и никому другому не годилось.
Пока с нею возились, она терпеливо ждала, когда с лица снимут чехол, защищавший платье от частиц макияжа. Потом поглядела на себя в длинное зеркало — платье делало ее еще более стройной, мерцающий шелк опускался с одной стороны почти до пола, а с другой приоткрывал ногу до колена. На кремовых плечах блестели искусственные бриллиантовые застежки. Тонкая шея, искусно уложенный венец янтарных волос. Она испытала секундное удовлетворение: в глазах Себастьена она должна была выглядеть неплохо. Еще задержка — искали подходящую обувь. Дезире взирала на происходящее с отвращением.
— Когда вы появитесь наверху, все увидят что это ошибка, — наконец вымолвила она, и Чармиэн поспешила выйти.
С волнением она последовала за женщиной в ателье Леона на верхний этаж. Та открыла дверь, объявив коротко: «Вот мсье!» И Чармиэн, дрожа, вошла в комнату.
Леон сидел за своим большим столом, заваленным рисунками и эскизами; лицо его было непроницаемо, как у сфинкса. Рядом в кресле сидела мадам Дюваль, явно нервничая. По другую сторону стола безмятежно расположился Александрос Димитриу. Он выглядел безупречно — в темном костюме, белой рубашке, узком галстуке с золотым зажимом. Дополняли это золотые запонки и цепочка для часов. Как всегда, его внешний вид был продуман до мелочей. Его трость почему-то лежала на священном столе Леона.
От неожиданности Чармиэн замерла на пороге. Сердце ее колотилось. Леон ободряюще улыбнулся ей:
— Входите, Чармиэн, мсье Димитриу хочет посмотреть на платье для его сестры.
От волнения, она совсем потерялась и едва могла идти, забыв все наставления учителей. Мадам Дюваль запричитала:
— Да она же сутулится! Что я вам говорила!
— Вы столько наговорили, что я не могу всего упомнить, — устало возразил Алекс. Он во все глаза смотрел на Чармиэн, как ей показалось с дерзкой самонадеянностью мандарина, пополняющего свой гарем. Кровь прилила к ее лицу, выступили слезы, она понурилась в смущении.
— Ни осанки ни шарма, — не унималась мадам Дюваль.
— Зато какой цвет лица! И прекрасная фигура, — продолжал спорить Алекс, я и забыл, как она красива.
Леон многозначительно кашлянул.
— Вы хотели видеть платье, — усмехнулся он, — оно, разумеется, создавалось для брюнетки.
Чармиэн напряженно переводила взгляд с одного и них на другого. Алекс ни разу не отвел глаз — он что, рассчитывает загипнотизировать ее похоже, он наслаждается ее замешательством.
— Так вы не хотите посмотреть платье на Ивонн? — искательно спросила мадам. — Она брюнетка и покажет его превосходно.
— Эта девушка сама покажет, если захочет, — мягко заметил Алекс, — Ну же, мадемуазель, что вам стыдиться старого приятеля?
Она подняла глаза и встретила его властный взгляд — это ведь от его присутствия она обезумела; если б не он, она бы не потерялась. Внезапно ее обуял гнев да как он смеет издеваться над ней, чем это она заслужила? Словно приняв вызов, она гордо вскинула голову и прошла к столу Леона, затем резко остановилась, грациозно вскинула руки, полуприкрыв глаза и загадочно улыбаясь, при этом показалась изящная линия ноги. Потом она вышла на середину комнаты, похлопывая руками, и остановилась в ожидании.
— Замечательно, — Алекс был удовлетворен, — а вы говорили, что она не манекенщица?
Глаза Чармиэн потемнели — похоже, все поставлено на карту.
— Ба, — удивилась мадам Дюваль, — ее стимулирует ваше присутствие, мсье. А в вашем бальном зале все же она потеряется — там ведь, как вы объясняли, будет множество высоких особ. И потребуется опыт, которого у Чармиэн нет, Она…
Алекс сделал слабую попытку прервать ее словесный поток, предложив:
— У нее еще будет время набраться опыта перед открытием.
— Но зачем тратить драгоценное время на нее, когда у нас есть более подходящие девушки? Вот хоть Дезире, не хочет ли мсье взглянуть на Дезире?
— Мсье не хочет, — нахмурился Алекс, — я выразил свои пожелания, мое время для меня тоже представляет ценность.
— Мсье просто не понимает, — настаивала мадам, — манекенщицу не обучишь за день. Вот почему я настаиваю…
— Хватит, Элиза, — прервал ее Леон, — в конце концов, решать буду я.
Чармиэн уставилась на него и едва смогла выговорить:
— Мсье, вы же не собирались брать меня на Ираклию? Я ведь совсем еще не работала моделью… — И, уловив едва заметную усмешку Алекса, добавила: — Так вы шутите…
— Ну да! — подхватила мадам Дюваль охотно — Мсье известный шутник.
— Мсье серьезен как никогда, — прервал ее Алекс — Леон, вы меня очень обяжете, если привезете эту девушку на Ираклию, — и добавил, уловив хмурый взгляд модельера — К тому же сестра хотела бы встретиться с ней — они ведь почти двойники, а я всегда рад выполнить желание Альтеи, если оно разумно.
Наступило молчание, во время которого Леон перебирал на столе бумаги, а мадам Дюваль сидела поджав губы. Чармиэн взмолилась:
— Если мы закончили, я пойду в гардеробную.
В столь жалком состоянии она, кажется, никогда не была. Алекс же упрямо продолжал.
— Гардеробщики и прочая обслуга будут предоставлены ей на месте, — сказал он, — было бы расточительно тащить их отсюда на Ираклию.
Услышать такое от человека, который ради своих прихотей никогда ни с чем не считался! Опять он бросал вызов Чармиэн.
— Учитесь, мадемуазель, и потом приезжайте на Ираклию.
Леон оторвался от бумаг, словно хотел запротестовать, но Алекс резко обернулся к нему:
— Да-да, Леон, я требую, чтобы вы привезли к открытию отеля с собой мадемуазель Чармиэн и вторую девушку на ваше усмотрение. — Он поднялся и взял в руки трость. И я ни под каким видом не приму отказа. — Он прибавил это с угрозой. Потом вдруг усмехнулся при виде трех смущенных физиономий. — Терпеть не могу разочаровывать Альтею.
Чармиэн была шокирована его высокомерием — в «Шатовьё» его принимали и развлекали, как близкого друга семьи, а теперь он вел себя словно хозяин со своими вассалами. Она заметила, как ее патрон сжал зубы, но ничего не сказал.
— Ну вот и договорились, — вежливо закончил Алекс, — мне надо идти. Мои наилучшие пожелания — мадам, Леон. — Он взял свою шляпу и перчатки с подоконника, где оставил их прежде. — Не стану больше отнимать драгоценного времени. — Он особо подчеркнул последние слова, обратившись к мадам Дюваль. — Не могу заставлять ждать свою даму, наверное, найду ее в салоне.
Словно загипнотизированные, они смотрели, как он натягивает перчатки. Мадам Дюваль и Леон поднялись со своих мест, но оба молчали, Он по-королевски прошествовал к двери, послав Чармиэн торжествующий взгляд.
— Удачи, — пожелал он ей вполголоса, — и до встречи. — Обернувшись в дверях, он снисходительно бросил остальным: — Моя сестра высоко ценит и ваши труды, и ваше расположение. Пока.
Обычно Леон провожал своих клиентов, но на этот раз он даже не шевельнулся. Как только дверь за Алексом закрылась, он сел и вытер лоб платком.
— Если б не солидные чеки мадемуазель Димитриу, я бы отправил этого надутого болвана ко всем чертям, — проговорил он угрюмо — диктовать мне в моем собственном салоне!
