целью добиться гораздо больших успехов. Они тянули каждый за свою деревяшку, осыпали друг друга весомыми словами и стремительно падали в глазах молодежи и кентавроса. Но тот не попустил, вырвал циркулюс у спорщиков, пока не сломали.
– Тщетно пытаетесь вы обрести надлежащую точку, – сказал он. – Зрите же, как поступать славный Эвклидос учил!
Ну, с Эвклидосом-то и дурак точку найдет, только оказалась она далеко за пределами чертежей, на белой льняной скатерти. Такой итог заставил всех разинуть рты, и совсем было хотели поднять Китовраса на смех, как в светлицу влетел, распихав крыльями стражу, петух Будимир. Он в мгновение ока очутился на столе и стал долбить новообретенную точку. В скатерти образовалась дыра, полетели деревянные брызги из столешницы.
– Птица врать не станет, – робко промолвил Жихарь и почесал наказанную спину. – У нее голова маленькая, чтобы врать.
– Совершенно верно, – сказал царь Соломон. – Петух умен, а мы с вами должны разодрать одежды и посыпать головы каким-нибудь там пеплом. Ведь кончилась-то не земля, а человеческое знание о ней!
– Меня учили, сэр царь и сэр князь, – сказал Принц Яр-Тур, – что за Чистым Морем лежит некая обширнейшая страна. Друиды установили это по полету птиц.
Какие-то кольца на лапках… – Он смешался. – Впрочем, я всего лишь воин…
– Нурдаль Кожаный Мешок наверняка ходил туда в молодости, потому что он везде бывал, – поддержал Жихарь. – Но он помнит только про то, что там награбил, а какая земля, кто на ней живет – не добьешься. Уж кто-нибудь да живет, коли их можно грабить… Миктлан, – вдруг сказал он и напугался незнакомого слова. – Полуденная Роса в стране Миктлан, в Адских Вертепах…
Откуда этот самый Миктлан объявился в голове, богатырь ведать не ведал. Он закрыл глаза и явственно почувствовал, как нож вспарывает его грудь, а когтистая рука вырывает оттуда сердце. Над ним склонилось костистое раскрашенное лицо, голова убийцы венчалась высокой причудливой прической – волосы навсегда были скреплены засохшей кровью. Глубокий бас причитал:
Полные печали, Остаемся мы здесь, на земле, Где та дорога, Что ведет пас в Миктлан, В место нашего спуска, В страну лишенных плоти?
Есть ли там действительно жизнь, В этой стране загадок?
– Вот что значит бегать за девушками, вот что значит проявлять невоздержанность!
Последние слова насчет девушек, впрочем, произнес не кровавый злодей, а хозяин гарема на тысячу голов. Царь прикладывал ко лбу Жихаря холодную мокрую тряпку, сам богатырь разлегся на лавке.
«Только падучей мне и не хватало!» – опечалился он.
– Как вы себя чувствуете, сэр брат? – спросил Принц. – Мне бы не хотелось отправляться в страну Миктлан одному. Судя по тому, что вы говорили, это довольно скверное место…
Жихарь сорвался с лавки.
– А что я говорил?
– То и говорил, что нечего туда ходить, – строго сказал князь Микромир.
– А я так думаю, что нет нужды ходить так далеко, – сказал премудрый Соломон. – Спуски в Адские Вертепы встречаются и в других местах, нужно только поспрашивать.
– Все-таки в стране Миктлан есть где разгуляться доброму мечу! – воскликнул Яр-Тур. – Ваше видение вопиет! Мы отучим их мазать волосы кровью!
– Так вы тоже это видели? – ужаснулся Жихарь.
– И видели, и слышали, – сказал царь Соломон. – Такое сильное видение было у тебя, что и нам немножко досталось.
Он подумал и добавил:
– Вот как силен яд Полуденной Росы. Можно себе представить, что там творится! Истинно, ступайте со мной – там вы спокойно проживете жизнь, а по грехам своим попадете в случае смерти прямо в Шеол, где тоже таки не сахар, но все-таки… Ваш Мидгардорм еще не скоро проглотит себя целиком – вот чего наш Левиафан никогда бы себе не позволил! Зачем вам брать на себя то, от чего давно отступились и мудрецы, и герои? И потом, если у вас все получится, хорошо я буду выглядеть со своими стихами про возвращающийся ветер…
– Где наша не пропадала! – решил про себя Жихарь.
– А я знаю, где она не пропадала? Вы спятили, гоим, и старый Соломон спятил вместе с вами… Ему хочется уже стать молоденьким царевичем, и чтобы все кричали: «Самсон побил тысячи, а Соломон десятки тысяч!» Только вот почему-то ему еще хочется умереть в своей постели, а до нее идти и идти, причем в другую сторону…
Царь медленно осел на лавку и погрузился в бездну своей премудрости – только часть головы над золотым венцом и была видна.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Мудрец, покидающий нас, лучше, чем примкнувший к нам дурак.
Выспаться как следует не удалось – ни странникам, ни всему безмятежному Нестьграду.
Оказывается, Будимир остался сильно недоволен голосистостью здешних петухов и вздумал дать им урок. Ученики тянулись за мастером и кричали как резаные.
«Задавить бы тебя», – неблагодарно думал Жихарь. Даже Принц Яр-Тур спросонья забыл о приличиях и произнес несколько бранных, по его понятиям, слов. Царь Соломон зевал с завываниями, а князь Микромир и вовсе не ложился, собирая гостей в дальнюю дорогу.
По счастью, не все мастера у адамычей ушли на небо, нашлось кому починить кольчугу, выправить латы, наточить мечи, изготовить запас стрел.
Хозяева всячески извинялись за то, что не в силах дать странникам коней.
– У нас даже сам цыган Мара не умел угнать! – говорили они с известной гордостью. – Уморить многих уморил, а угнать ни одного не вышло.
Китоврас услышал славное имя, поведал о том, что знаком с цыганом и что Мара, впервые с ним, Китоврасом, встретившись, чуть не тронулся умом:
угонять, или не угонять? Зайдет сзади – вроде надо, зайдет спереди – какой же это конь с бородищей- то?
– Если по дороге цыган вам в руки попадется, – советовали знающие люди, – так вы его не отпускайте и бейте, пока не откроет Главную Цыганскую Тайну.
Тому, кто ее узнает, всегда будет удача и достаток. Только упрям этот Мара…
– Лишь бы на нас навернулся, – мечтал Жихарь. – Я у него не только тайну – порты последние заберу.
На прощание князь Микромир провел их по всему Нестьграду, расположенному вокруг чистого озера, сводил в храм Бугая – у входа были вкопаны в землю бычьи рога ростом в пять человеческих ростов, настоящие, те самые.
– А в храме, – понизил голос хозяин, – сидит знаменитый отшельник и пустынник Самамудра – он из тех, кто на Бугае приехал.
– Так сколько ему лет? – ахнул Жихарь.
– До сих пор терпит! – сказал князь. – Да вы сами гляньте.
Отшельник Самамудра помещался в стенной нише. Темно-коричневая кожа обтягивала острые кости, глаза были залеплены пылью. В одной руке он держал краюху хлеба, и давно, видно, держал, так что ногти далеко проросли сквозь хлеб. В седых, торчком торчащих волосах застряли пестрые скорлупки – кто-то вывел у него прямо на голове птенцов или змеенышей. Ноги у отшельника были переплетены не пойми как.
– Да он живой ли? – усомнился Жихарь, с опаской склонился к груди отшельника и послушал. Слушал долго, шея даже затекла, а дождался одного-единственного удара. Деда, деда! – зашумел богатырь. – Не время спать – время вставать! Конец света проспишь!
И собирался для верности хлопнуть отшельника по спине.
Микромир перехватил руку.
– С ума сошел – всех можешь погубить! Ведь во всей Подвселенной, если по совести сказать, один
