секций, но торцы из монолитного железобетона. Поверхность бетона с рельефными отпечатками досок опалубки, темно-серо-зеленая, покрытая грязью и лишайником, с местами осыпавшимся защитным слоем бетона и обнажившейся проржавевшей насквозь арматурой. Таких заброшенных конструкций не поддающиееся учету количество на территории некогда существовавшей огромной страны. «Там» она выглядела чище и новее, чем «здесь». И возле склона «там» рос не чахлый, больной молодой дубняк, а густые заросли шипастых мутировавших кустов. Но труба была та же. Справа от входа был выступ бетона неправильной формы — при бетонировании «выперло» опалубку, наверное, кто-то из бригады плотников получил за это добрый нагоняй от прораба. Шлаг хорошо запомнил этот выступ. Наконец, сталкер собрался с духом и шагнул в полумрак, пахнущий затхлой водой и еще какой-то гадостью. Противогаз одевать смысла не было, хотя сталкер по привычке таскал его, подвесив на груди. Шлаг включил налобный фонарик. Под ногами захлюпала грязная жижа. Фиг с ней! Ботинки непромокаемые, а демаскироваться плеском здесь не перед кем! Впереди замаячил бледный свет — противоположный конец трубы. Сталкер выключил фонарик. В коллекторе было пусто, только кучи веток и прелых листьев, принесенных весенними потоками. Он остановился на выходе. Небо, еще с утра пасмурное, проливалось мелким дождичком. Куда теперь? Расмышляя, сталкер машинально достал дозиметр и взглянул. Цифры на экранчике стремительно росли! В следующую секунду сталкер уже бежал среди дождя, на ходу надевая противогаз и затягивая шнурки капюшона. Сталкер достал дозиметр, мельком взглянул и быстро спрятал — гражданские приборы иногда портились от дождя. Показания увидеть он успел. Здесь, в нескольких метрах от коллектора, радиация уже была в норме! Типичное «горячее пятно»! Может здесь и другие аномалии есть? Сталкер стал внимательно вглядываться в дождь. Капли везде падали естественно. Но справа, примерно в пятнадцати шагах от Шлага… Сталкер схватил болтавшийся у бедра «Ингрем». Капли очерчивали среди кустов что-то вроде мокрой стеклянной статуи. Высокая сгорбленная фигура пришла в стремительное движение вместе с нажатием спуска. Автомат затрещал, ему ответил утробный рев. Кровосос вышел из режима невидимости, из «стеклянного» превратившись в грязно-коричневого. Он получил не менее трех пуль калибра 11,43 мм, но это не могло причинить твари серьезного вреда. Но причинило достаточно боли, что бы мутант решил поискать менее кусачий обед. Тварь бросилась в кусты, на ходу вновь становясь прозрачной. Сталкер выпустил вслед еще очередь. Кажется, зацепил. Кровосос дернулся, становясь видимым, и нелепо взмахнул верхней конечностью, зацепил ствол дерева, отчего, как заметил сталкер, отлетел кусок коры. Затем мутант окончательно скрылся из виду, убежал, наверное. Судя по чувствительности к боли — молодой, матерые на пули вообще внимания не обращают. Скорее всего — не вернеться. Шлаг настороженно прислушался — вдалеке гудел автомобильныйо двигатель. По Зоне на машинах не ездят. Так он в своей Зоне, или в этой тоже кровососы водятся? Сталкер заметил движение слева. Из кустов высунулась уродливая морда слепого пса. Шлаг отпустил автомат, повисший на ремне, достал из за плеча дробовик. Слепыш замер, принюхиваясь. Два выстрела один за другим разнесли голову мутанта на куски. Сталкер оглянулся по сторонам. Похоже, тварь была одинокой, признаков стаи не видно. Внимание Шлага привлекла какая-то странность. Анализ увиденного занял секунду. В коллекторе, через который Шлаг вроде бы прошел минуту назад, не було веток и куч листвы! Почти чистая поверхность бетона, только тонкая струйка грязной воды на дне. Значит, это уже не та труба! Он — дома! Дыхание сперло от радости и из груди к голове рванулась горячая волна.
Следователь клацнул на клавиатуре точку и откинулся на спинку кресла. Все — дело закончено! Только распечатать и все подписи собрать — и закрыто будет. Но насчет подписей уже все оговорено. Он открыл ящик стола и переложил в карман пиджака маленький пакетик — зиппер с белым порошком. Он не часто этим баловался, но завершение такого дела следует отметить. Все утряслось, хотя две недели назад он не надеялся остаться в живых. Назревала настоящая ганстерская война. Начальство намекнуло, что серьезные люди требуют в кратчайшие строки найти отморозка, стравившего доселе относительно мирно сосуществовавшие группировки. И еще очень тонко, издали, намекнуло, что в случае неудачи головы следователей полетят не с должностей, а с плеч. Бандитам нужно было погорить с этим человеком, за это начальство, безусловно, должно было получить настоящие деньги, ему же, в случае успеха, светила только благодарность в приказе, а в самом лучшем варианте — тощенький конвертик с парой тысячей баксов. Ничего, будет и на его улице праздник, станет и он начальством. Тем более он, в отличие от некоторых щекастых, и головой работать умеет. Именно он сумел привязать к делу убийство лейтенанта Алексея Шкиря. А так же выпытать у ППС-ников, как именно лейтенант оказался наедине со своим убийцей. Довольно быстро установили личность задержанного, разгуливавшего в голом виде. А кому именно пришла в голову мысль начать именно с пациентов психиатрических клиник? То-то же. Андрей Васильевич Шагов, одессит, 1986 года рождения, прозвище во время сетевых игр в S.T.A.L.K.E.R. — Shlagg. Это важное обстоятельство — именно из-за этой игры студент пятого курса оказался на длительном лечении в психиатрической клинике. После лечения к учебе вернуться не смог, получил инвалидность второй группы. Состоял на спецучете. Обиделся на мать-бизнесменшу, направившую его на лечение. Некоторое время работал подсобным рабочим на стройке, жил в сьемной комнате. Потом уволился по собственному желанию и помирившись, вернулся к матери. Жил на инвалидскую пенсию и за счет матери. По утверждению последней, пил, несмотря на строжайшее медицинское противопоказание, возможно, тайком посещал интернет-клубы (дома компьютерной техники не было, врачи запретили). За три дня до убийства Шкиря мать Шагова подала в милицию заявление о пропаже сына. Как Шагов оказался в Киеве, да еще обнаженным, установить не удалось. Зато путь от тела ППС-ника проследили довольно четко, хотя и с отставанием. До ограбления у кафе «Ночная гроза»[3]. Похоже, псих почуял, что ему наступают на пятки, и не вернулся на свою сьемную квартиру, где его поджидали. Сменил жилье. Свое имущество, которое влезло в одну спортивную сумку, взял с собой на дело. Но он уже и не был нужен. Достаточно, что стало известно, кто он. Следователь сумел уговорить авторитетов встретиться с профессором-психиатром и тот подтвердил: при подобной картине болезни возможны отклонения в виде… Вообщем, как профессор это назвал, в официальном заключении пропечатано. А если по-простому — у психа реакция в два раза быстрее стандартной. А еще парень в старших классах школы в секцию пулевой стрельбы ходил, так что некоторые навыки у него были. Навыки стрельбы плюс ускоренная реакция, получаем картину, которая имела место у клуба «Веселое утро» и в других местах. Значит никакой он не суперкиллер, конкурентами нанятый, а просто псих обычный. Война группировок прошла тихо, без большого количества жертв, так — только пару точек хозяина сменили. Получило ли начальство бабки, неизвестно. Но судя по его недовольству и отсутствию конверта — не все. Пару месяцев о Шагове не было слышно, хотя все, кому положено, землю носом рыли. А потом пришло сообщение о происшествии в Зоне Отчуждения. Шофер грузовика сообщил на КПП, что слышал у дороги стрельбу. Из автоматов и ружей. Патруль, направленый в тот район, обнаружил мертвое тело. В противогазе, при оружии, но без видимых ранений. Вскрытие показало, что смерть — результат стрессового… Короче, от радости псих помер. Чему-то он так обрадывался, что изношенные нервная и сердечнососудистые системы не выдержали, произошло кровоизлияние в мозг. Померещилось, наверное, что-то. Например, что дракона какого-то убил. На самом деле — псину больную, облезлую, расстрелял. Мать Шагова тело сына опознала. Хотя и сама в не особо вменяемом состоянии от горя была. Дело можно закрывать. Но не давало следователю покоя одно обстоятельство. Где бывший студент мог заработать множество шрамов, похожих на хорошозажившие раны, как резаные и рваные, так и пулевые? В медицинской карте ни о чем подобном не упоминалось. Мать спросить он опасался: вдруг подымет хай, что это не он? А дело закрывать надо. Следователь даже в Одессу не поленился смотаться. Неофициально поговорил со строителями — там они в жару в одних плавках пашут, несмотря ни на какую технику безопасности. Сказали, что прошлым летом, когда Шагов на стройке работал, никаких шрамов не было. Еще узнал, что уволиться его заставили, когда бывшему студенту на стройплощадке мутанты мерещиться начали. Следователь решил спросить у патолога-анатома, могут ли подобные шрамы быть от ран, нанесенных менее года назад, и получил отрицательный ответ. Затем анатом взял следователя за локоть и спросил:
— Оно тебе надо — копать саперной лопаткой на бетонном поле? Если надо, так ты намекни — я об этих шрамах лишнюю главу в заключении напишу. И будешь ты головой об стену биться. Потому, что в одесской психушке образцы крови были и ДНК-анализ подтвердил, что зоновский жмурик — тот Шагов, что в психушке был. Состояние келлоидных тканей рубцов говорит — некоторым не менее трех лет. А мать его эти шрамы гладила и приговаривала: «Ох, сынок, откуда это у тебя?»! Понял что-то?
— Нет. Но этот гемморой мне точно не нужен!
