Периметром есть нормальный мир. Другое дело ощущать, как этот мир сжигает ядерный огонь и перемалывают взрывные волны. Тут кто угодно заплачет». — подумал Балон, устраиваясь на вздрагивающем полу поудобнее, и пристраивая под голову кофр с гитарой, хорошо, что успел зачехлить ее, пока все вокруг Крана шумели. Сам Балон никаких сильных эмоций не ощущал. Разве что удивление по поводу своего спокойствия. «Здорово меня Зона выжгла, за десять-то лет. Ничем не проймешь!» — размышлял сталкер. Кто-то включил фонарик, и громко спросил:
— Ну, шо, глянем, что наверху?
— Лежи, отдыхай. Вылезем, когда утихнут взрывы, — ответил ему Волк.
— Так тихо ж уже!
— У тебя что — жопа железобетонная? Не ощущаешь, как пол вздрагивает? Где-то еще воюют.
— Блин, я когда-то читал, что планета только определенное количество взрывов ядерных может выдержать. Превысят лимит — разлетится на булыжники. — подал голос Трак.
— Заляпайся, не трави душу! Когда разлетится, поймем. — Баллон не опознал, голос с истерическими повизгиваниями, который это произнес.
— Или не успеем, — добавил чей-то спокойный голос.
— Мужики, это я во всем виноват — в детстве писал Дедушке Морозу, что в космос попасть хочу, вот он и устроил войнушку, что б меня туда забросило! — как всегда неуклюже пытался острить Бусел. «И этих выжгло», — подумал Баллон, засыпая.
Сталкеры удивленно осматривали окрестности. Холм, у подножия которого находился вход в бункер Сидоровича, послужил защитой от взрывной волны для деревни. Только некоторые крыши посносило. Вершина холма пострадала сильнее, обгорелые деревья повыворачивало из земли. Но в целом окружающий пейзаж выглядел нормально, как для Зоны. Обычными выглядели и тяжелые темно-серые тучи, превратившие полдень в вечерние сумерки. И температурой в два-три градуса тоже сталкеров не удивишь, даже в июле.
— Тьху ты! Стоило сутки в погребе париться! Все ж нормально! — возмутился Бусел.
— Фон проверь! — бросил Волк, сам доставая детектор.
— Почти норма!
— Значит сюда еще не принесло! Ветер-то из Зоны.
— Пошли к Сидоровичу!
— Вообщем так, мужики, знаю я не намного больше вашего. Мне самому сообщили, минут за десять до начала этой фигни. — неторопливо прихлёбывая чай, произнёс Сидорович. В бункере торговца всё было как обычно. Будто и не наступил конец света.
— То есть это я ещё футбол смотрел, а ты уже все знал? — возмутился Кран. — Знал я, что ты сука редкостная, но что б настолько! Мы же чудом попрятаться успели!
— Ничего с вами не случилось бы. Зону не бомбили, меня предупредили, что они побоятся сюда ракетами ядерными пулять, слишком Зона штука непредсказуемая!
— Как же не бомбили, а чем крыши посносило? — кипятился Кран.
— А я откуда знаю? Может по Киеву промазали слегка, собирались жахнуть в западные пригороды, а попали в северные. Вот до нас и докатилось. Ничего я не знаю.
Кран открыл, было, рот, что бы снова обругать торговца, но Волк заткнул его резким жестом и обратился к Сидоровичу сам:
— Связь у тебя есть?
— Нету. Серверы, что у меня стояли, ЭМИ сожгло, а…
— Какие эмо? Волосатые, в полосатых чулочках? — влез из-за плеча Баллона Бусел.
— Бусел, ещё раз рот откроешь — на пинках из этого бункера вынесу! — рявкнул Волк на остряка.
— Та я ж так, обстановку разрядить хотел…
— Нишкни! — Баллон подкрепил слова Волка профилактическим тычком локтем в солнечное сплетение. Благо стоял он близко — четверо делегатов заняли всё пространство перед прилавком.
— Серверы сожгло. ПДА выдержали, их с рассчетом на подобные вещи делали, но без сети — на хрен они вообще нужны, те ПДА? Рация стационарная еще есть, ламповая. Говорили, что из противоатомного бункера самого Хрущёва. Вообщем, вещь старая, основательная. Так вот, там — тоже по всем частотам треск один, хотя вроде и работает. А у меня последняя партия артов застряла — кому они теперь там, за периметром, нужны? — барыга тяжко вздохнул.
— И что теперь делать собираешся? — не смолчал Бусел.
— А то же, что и раньше. Хотя и посложней теперь будет.
— А, и дальше кровопийствовать помаленьку собираешься? — спросил возмущённо Кран.
— Где б ты был, если б не моё кровопийство…
— Дома!
— Харэ базлать! — прекратил разгорающуюся словесную перепалку Волк. — Я вообще-то рассчитывал от тебя чего умного услышать.
— Могу и умное сказать. Работка есть, мужики. — торговец поставил опустевшую чашку, приподнялся из офисного кресла, опираясь руками на прилавок и приблизил лицо к решётке, отделяющей продавца от покупателей.
— Почему когда я это слышу, мне сразу на воздух хочется? — спросил Баллон.
— Та не — ничего сложного. — Сидорович плюхнулся обратно в кресло.
— Всё, тикать пора! — поддержал Баллона Кран.
— Вообщем пустяки — за Периметром по адресам пройтись. Если живой кто найдется — привет передать, связь восстановить.
— И все?
— Ну, ещё мелочь — тут у меня камеры есть — по ходу снимать все будете.
— Только и всего? Пройтись по радиоактивным руинам и найти людей, которых скорее всего и в живых то нету? — притворно-недоверчиво спросил Волк.
— Я не говорю, что это легко будет. Но все же возможно. Люди там ответственные, сбегать, концов не оставив, они не станут. А не найдете никого — так это тоже результат.
— А зачем тебе кино? Что — на слово нам уже не веришь? — влез Бусел.
— Нужно.
— Неужели заказчик нашелся?
— Нашелся.
— Кто?
— Любопытной Варваре хрен оторвали!
— Откуда у Варвары хрен? — задумчиво спросил Балон.
— Меня только одно интересует — там, за Периметром, есть кто живой? — продолжил Волк беседу с торговцем.
— Моих заказчиков это тоже интересует, они с этой стороны Периметра.
— Понял, больше ничего не спрашиваю!
— А я не понял! Что это за заказчики в Зоне завелись?! — влез не в меру любопытный Бусел.
— Заткнись! — хором рявкнули Волк и Балон.
— Так что — возьметесь? — спросил Сидорович, демонстративно ковыряясь в ухе.
— А снарягу подгонишь? Антирад опять же, без него там никак. — Волк перешёл на деловой тон.
— Антирад так дам, а остальное в счет будущей оплаты.
— Не, ну ты жмот подземный! Я…
Начинался привычный торг.
Когда сталкеры уже уходили, Волк спросил у торговца:
— Мне это показалось, или во время войны Выброс был? Ты у своих заказчиков не спрашивал?
— И мне то же показалось, спрашивал. Сказали — был, но по верху прошел.
— Это как?
— А я откуда знаю? Они любят так — сказать, что б вроде бы и правда, и ни хрена непонятно. А
