— Чего я от нее ожидала, то и случилось.
— Что ты имеешь в виду?
— А то, что я отдала бы все на свете за пару настоящих дорожных башмаков.
— Так нелегко пришлось?
— О, Квинн, если я сейчас же не намажу ноги каким-нибудь целебным снадобьем, то, наверное, потеряю способность ходить.
— Думаю, у них непременно найдется что-нибудь в этом роде. А каково было провести целый день с Лукасом?
— Очень любопытно, — ответила Кэра с улыбкой. — Знаешь, он оказался совсем не таким, каким я его себе представляла.
— Лучше или хуже?
— Гораздо лучше. — Она сбросила рюкзак. — Здесь можно помыться? Не помню, чтобы я когда-нибудь была такой грязной.
— Крейг выделил для нас местечко. Идем, я покажу.
Квинн повела ее вдоль лагеря. Вскоре Кэра увидела, что пространство между двумя палатками огорожено простыней, перекинутой через натянутую веревку. За ней был установлен складной столик с тазом, полотенцем и мочалкой в виде махровой рукавички. Рядом на земле стояло несколько кувшинов с водой.
— А как устроились остальные? — спросила Кэра.
— У всех мужчин есть такие же столики с тазами. Простыня — привилегия женщин.
— А где наши вещи?
— Дорожная сумка с одеждой уже у тебя в палатке. Я сама ее туда отнесла.
— Спасибо.
Быстро стемнело, и сразу стало прохладнее. Потянуло дымком от костра. Чей-то голос объявил, что ужин готов.
— Ты уже не успеешь помыться, — заметила Квинн.
— Я только ополосну лицо и руки и сейчас же приду.
— Ладно, я предупрежу, что ты задерживаешься.
Кэра откинула полог палатки и заглянула внутрь — понятие «крошечный» обрело в данном случае свой истинный смысл. Внутри можно было только лежать. Для переодевания уже требовались акробатические способности. Порывшись в сумке, она отыскала мыло и вылезла наружу за простыню, чтобы умыться и хотя бы на несколько минут опустить ноги в таз с водой.
Когда она присоединилась к остальным, все уже выстроились в очередь, чтобы получить свою порцию еды. Лукас стоял в конце. Он вручил Кэре столовый прибор и уступил место перед собой.
— Спасибо.
Повар, высокий худой африканец, дружелюбно улыбаясь, положил Кэре на тарелку что-то вроде тушеного мяса и протянул большой ломоть хлеба. Вместе со всеми она направилась к столу, тому самому, где раньше чистили ружья, и села на край лавки. Отсюда ей хорошо были видны все присутствующие. К ее удивлению, Квинн прошла мимо нее, чтобы занять место рядом с Лукасом. Кэра смотрела на их лица, озаренные неярким светом фонаря, работавшего от аккумулятора.
— Из чего я делаю вывод, — услышала она голос Лукаса, — что браконьеры опережают нас на сутки. Думаю, они преследуют одного или, может быть, двух носорогов. Сложно сказать определеннее, потому что следы затоптаны.
— И что мы предпримем? — спросил Крейг.
— Завтра я хочу захватить с собой Суди и Аджани и продолжить поиск с того места, где остановился. — (Те согласно кивнули.) — Крейг, вы с Кито и Ладо держитесь на расстоянии мили от нас с грузовой платформой наготове. Постоянно будьте с нами на связи. Если носорог там и мы обнаружим его прежде браконьеров, то усыпим и отправим в Сараджи, до того как транспортировать в безопасную зону. Вопросы есть? — Он окинул взглядом лица сидящих за столом.
Кэра, слегка откашлявшись, вдруг спросила:
— Можно мне с вами?
Лукас удивленно посмотрел на нее.
— После сегодняшнего перехода вам не терпится вернуться туда завтра?
— Да.
— Ну, не знаю… Это ведь может быть опасно.
— Думаю, идти или нет, решать мне, если только вы не боитесь, что я помешаю.
— Последнее слово в вашей фразе — ключевое.
— Но я ведь правда не помешаю. Согласитесь, сегодня я держалась совсем неплохо.
— Не спорю.
— А это немаловажно, — вставил Крейг. — Думаю, придется разрешить.
Лукас в раздумье постукивал ложкой по тарелке.
— Что ж, ладно. Если уж вам так хочется. А теперь всем пора отправляться на покой. Нужно лечь пораньше, чтобы завтра встать на рассвете. — Он поднялся, остальные мужчины, за исключением Крейга, последовали его примеру.
Улыбнувшись, Крейг взглянул на Квинн.
— А вас разве не прельщает возможность принять участие в пешей экспедиции?
— Ну уж нет! Я, конечно же, хочу познакомиться с Африкой, только наше знакомство не должно быть настолько близким.
— Тогда вам придется остаться со мной. Позволительно ли будет доставить дам к их апартаментам?
Они поднялись и неторопливо пошли сквозь окутанный ночной мглой лагерь. Крейг, проводив сестер, пожелал им доброй ночи и отправился к себе. Кэра, оставшись одна, сняла висевший на крючке у входа фонарь, единственный во всем лагере, и зашла за простынный полог.
Лукас, незаметный в темноте, сидел напротив, возле своей палатки, и, задумавшись, смотрел в пространство. Рассеянным взглядом он следил, как Кэра, скрывшись за простыней, поставила фонарь на землю позади себя, не догадываясь, что силуэт ее четко обозначился на простыне, словно на экране.
Она, подойдя к столику, налила в таз воду, нагнулась и стала мыть голову. Закончив, обернула ее полотенцем и начала раздеваться. Сбросив одежду, Кэра окунула мочалку в воду, намылила ее и принялась тереть лицо, потом шею, грудь и все остальное тело. Несмотря на вечернюю прохладу, прикосновение мокрой мочалки к запыленной коже было так приятно, что она не торопилась.
Кончив намыливаться, Кэра обмакнула мочалку в свеженалитую воду и, подняв ее над собой, выжала, наслаждаясь ощущением стекающей по телу воды.
Лукас наблюдал за всей этой процедурой, стиснув зубы. Внезапно он встал со стула и подошел к пологу.
— Кэра? — окликнул он ее вполголоса, опасаясь кого-нибудь разбудить.
Она, схватив полотенце, проворно в него завернулась.
— Кто это?
— Лукас.
Кэра подошла к простыне и, отвернув край, выглянула.
— Что вам нужно?
— Мне кажется, у вас за левым ухом осталась мыльная пена.
Она нахмурилась.
— О чем вы?
— В следующий раз, когда будете мыться, или воспользуйтесь более плотной занавеской, или ставьте фонарь так, чтобы ваша тень не падала на простыню.
Кэра, едва не задохнувшись, мгновенно погасила свет.
— Как вы смеете за мной подглядывать!
— Я и не думал подглядывать. Сидел себе у палатки, размышляя о том о сем, а вы так бесцеремонно
